– Сколько?!.. – вытаращили глаза охотники.
– А я не знал, что зерно может стоить так дорого… – растеряно захлопал светлыми ресницами лукоморец.
– А оно и не стоит, – мило улыбнулась Хверапонту Сенька. – Правда? Оно стоит раза в три дешевле.
– Сколько?!.. – настала очередь таращить заплывшие жиром очи купчине. – Да я лучше его на землю прямо тут вывалю!..
– Прекрасно, мы соберем, – незамедлительно поддержала его намерения царевна.
– Коням скормлю!..
– Вместе с конями, – тут же внесла поправку она.
– Да это же грабеж среди бела дня!!! – торговец оставил попытки пробить крепостную стену совести царевны самодельными фигурами речи и прибег к более простому методу: обратился к Иванушке как к самому слабому звену в делегации и стал давить на жалость. – Да мне за него надо будет уплатить деревенским в два раза больше, чем вы предлагаете!.. А лошади? А возничие? А дорога? А ведь мне еще этим… – чиркнул он неприязненным взглядом по охранникам и, скрепя сердце, опустил напрашивающийся эпитет, – платить!..
– А вы с них за проезд обратно до дома плату возьмите, вот и отработаете свое, – изобретательно посоветовала Серафима. Купец рассмотрел идею, принял к сведению, но покачал головой:
– Нет. Я лучше к сабрумаям поеду, и чего мой товар стоит, то за него и возьму. И еще больше.
– В два раза? – уступила Серафима.
– Нет, – не уступил купец.
– В полтора? Купец помотал головой.
– А если подумать? Он подумал, как и было предложено, и тяжело вздохнул:
– Ладно… Лица охотников стали расплываться в улыбках.
– …скину сотню…
Улыбки застыли, так и не распустившись. Иван и Серафима переглянулись, пожали плечами и нехотя кивнули: мол, что с тобой делать, уговорил.
– Деньги наличными и сразу, – жадно договорил Хверапонт.
Холод в середине Ивановой груди, исчезнувший было, вспыхнул белым пламенем вновь.
– А… э-э-э… в долг?..
Презрительный взгляд купца пригвоздил его к месту и ненадолго лишил дара речи.
– В обмен на товар? – подхватила выпавшее из рук поверженного супруга знамя международной торговли царевна.
– Какой? – поморщился купчина.
– Н-ну… на мечи… – вспомнила результаты инвентаризации активов государства она.
– Ватные? – пренебрежительно поинтересовался он.
– Н-нет, железные, – недоуменно нахмурилась Серафима. – А на что они ватные-то, кому нужны?
– Как – на что? – ошалело захлопал очами торговец. – А если по голове ими попадет?
– Так железными-то даже лучше, – осторожно просветила она не посвященного, видимо, в тайны вооружений и способы ведения войны Хверапонта.
– Это смотря по чьей голове, – мстительно-многозначительно прокомментировал купец, всё еще не забыв позорное сидение на дереве и не менее позорное его прерывание.
– А вам, позвольте узнать, какие надо? – пришел на помощь супруге Иван, с трудом игнорируя и многозначительность, и крутящийся на языке ответ.
– Я же сказал, ватные. Или надувные…
– Надувные?!..
– Только у вас их не делают, я же знаю, о чем говорю.
– Естественно, не делают! Да и какой дурак у вас в Хорохорье воюет надувными мечами?! – не выдержала Сенька.
– Воюет?!.. – отвисла челюсть у купца. – Так вы мне предлагали на всю сумму взять МЕЧИ?!..
– Н-ну да…
– Игнаш, трогай!
Не говоря больше ни слова, купчина махнул головному возчику и грузно плюхнулся на край ближайшего воза.
– Постойте!.. – Иванушка вцепился обеими руками в бортик телеги, тщетно пытаясь если не остановить, то хотя бы замедлить ее ход. – Погодите!.. Вы не можете уехать просто так!.. Мы заплатим!.. Мы найдем что-нибудь!.. Честное слово!.. Ну, будьте же человеком, Хверапонт!.. Там же люди голодают!.. Восемь тысяч!.. Они же ваши соседи!.. У них правда есть нечего!.. Нам нужен хлеб!.. Как воздух!.. Как… как…
– Да что ты с ним церемонишься! – гневно свистнул, рассекая воздух, меч Серафимы.
– Нет, Сеня, так тоже нельзя! – царевич выпустил воз и ухватился теперь уже за жену. – Мы не можем вот так отбирать у людей их собственное имущество!
– Это вы не можете… а мы – можем… – пыхтела Серафима, стараясь вырваться из крепких объятий супруга без применения холодного оружия и приемов рукопашного боя. – Этот клещ… кровопийца… ему кроме денег на все наплевать… Пусти…
– Не пущу!..
– Гоните, гоните!.. – завопил купец, подпрыгивая на своем возу и дико косясь из-за плеча на семейные разборки лукоморского царского дома. – Быстрее!.. Пошли, пошли, чего встали!..
Защелкали кнуты, зацокали резко и пронзительно языки, и отдохнувшие кони прибавили шагу, унося от лукоморской четы и костеев забрезжившую было надежду на разрешение продовольственной проблемы Постола на ближайшую неделю.
– Пусти, тебе говорят!.. – свирепо рявкнула царевна, и руки Иванушки разжались.
– Нет, Сеня, стой, пожалуйста!.. – успел все же ухватить он ее за рукав прежде, чем она пустилась вдогонку за обозом. – Мы же не бандиты!.. Пусть он своё зерно… своим зерном… со своим зерном… что хочет, делает!.. А мы и без него продукты найдем!.. Не очень-то и надо!..
Серафима ожесточенно зыркнула вслед уходящему каравану, потом на супруга, швырнула меч в ножны и яростно поджала губы:
– Надо, Ваня, надо. Очень надо. И если бы не твои дурацкие понятия о частной собственности и о чем там еще, постольцы бы могли несколько дней думать про что-нибудь другое, нежели жратва!
Иванушка вдохнул, расширил глаза, побелел, но не нашелся, что сказать, и лишь стоял в грязи и отчаянно взмахивал руками, беззвучно доказывая что-то то ли невидимому оппоненту, то ли себе.
Лицо Серафимы же приняло сосредоточенное, хищное выражение охотника, поймавшего след увертливого, но аппетитного зверя. Она подбежала к охотникам, быстрым движением стряхнула с плеч мешок, выудила из него карту и сунула им под нос. После короткого объяснения сути волшебной трансформации холмов в стопку кривых блинов, речек и дорог – в извилистые загогули, а чащоб – в карикатурные образы абстрактных лесных насаждений те радостно закивали головами и стали энергично тыкать пальцами то в одну точку на жестком пергаменте, то в другую, горячо что-то поясняя при этом. Царевна, не проронив ни слова, внимала, кивала и, по лицу ее было видно, составляла какой-то план.
Наконец, дослушав объяснения братьев до конца, она медленно кивнула, шкодно ухмыльнулась и подошла к застывшему в поединке с совестью супругу.
– Вань, – ласково обратилась она к нему. – Видишь ли, я сейчас срочно вынуждена покинуть ваше замечательное общество и вернуться в Постол.
– А?.. Что случилось?.. – рассеяно поинтересовался Иван потусторонним голосом, с усилием оторвавшись от битвы всепобедительного добра и отвратительной необходимости в своей отдельно взятой душе.
– Я… это… вспомнила вдруг… по-моему, я чайник забыла выключить…
– Что?..
– И свет, и утюг, – не терпящим возражения тоном завершила она. – И поэтому мне надо бежать. Бурандук останется с тобой, я сама дорогу найду, я запомнила. Сейчас мы, значит, здесь… Но давай договоримся, что на ночь вы остановитесь вот здесь… за этой горкой… и сделаете привал на ночь вот тут…
Она расстелила на бурой жесткой траве карту и обвела указательным пальцем веселое зеленое пятно, призванное изображать низинку в месте максимального приближения одного из притоков Постолки к дороге, трудолюбиво обогнувшей ту самую горку.
– Я постараюсь догнать вас и быть там утром, хорошо?
– А как же охота? – уставился непонимающе на жену Иванушка.
– Ну, ты-то ведь остаешься, значит, я спокойна. Пусть зверье местное волнуется, мне-то чего переживать? – обворожительно улыбнулась она ему, подмигнула, подхватила мешок и побежала карабкаться в горку, с которой полчаса назад так своевременно и героически съехал вверх тормашками царевич.
– Сеня, постой, что ты задумала?.. – пришел, наконец, к какому-то тревожному выводу и сделал шаг к своей непоседливой супруге он, но той уже и след простыл.
* * *
Сенька, Прохор, Фома, Спиридон, Захар и Кузьма заканчивали последние приготовления, когда возбужденный Сойкан вынырнул из дальнего куста и вприпрыжку помчался прямой наводкой к ним.
– Нашел! – довольно доложил он свистящим, задыхающимся шепотом. – Обоих нашел! Обозники расположились на берегу реки, от нас к западу минутах в десяти ходу, метрах в ста от дороги, а его высочество с Бурандуком к западу уже от них минутах в пятнадцати!
– А хорохорцы что сейчас делают? – деловито спросила Серафима, в уме внося последние коррективы в давно оформившийся план.
– Торгаши уже повечеряли и спать укладываются, на посту одного лопуха оставили.
– Почему лопуха? – заинтересовалась царевна методом скоростной дистанционной диагностики личности имени Сойкана.