Женя, когда молодые люди уже заканчивали завтракать.
Иван от неожиданности вопроса аж поперхнулся.
– Что? Ты никогда не ухаживал за девушками?
– Ухаживал, конечно. Вот сейчас в процессе. Наверное… – сомневаясь, ответил Онегин.
– Просто почему ты меня об этом спрашиваешь? Я похож на гром дамских сердец? – удивился Иван.
– Нет, просто я ненадолго выпал из жизни, и с девушками у меня как-то не ладилось в последнее время.
Иван доел свою лапшу и приступил к вину.
– Ну, тут смотри, – деловито произнёс Карамазов. – «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей…» – процитировал классика Иван. – Я вообще в целом эмоциональное бревно и привык, что женщины сами обращают на меня внимание. Потом, если девушка мне нравится, я схожу с ней куда-нибудь, буду делать вид, что мне очень интересно, чем она живёт, дальше, скорее всего, мы займёмся любовью пару раз, а потом я найду новую. И ещё одну. Или двух.
Онегин вытаращил глаза.
– А по тебе и не скажешь, что ты такой…
– Бабник?
– Ну да.
– Я и не выставляю свою личную жизнь напоказ. Впрочем, в последнее время я женат на работе.
Онегин грустно ковырял лапшу.
– Так кто она, эта таинственная ароматная леди? – улыбнулся Иван.
– Это подруга моей сестры.
– Та-а-ак?.. – подбодрил его Карамазов.
– Ну, это нормально?
– Конечно.
– А она меня первая поцеловала, это тоже нормально?
– Естественно, – невозмутимо кивнул Инквизитор.
А потом до Карамазова вдруг дошло.
– Женя, я позволю себе нескромный вопрос. Если мне не изменяет память, то у тебя младшая сестра…
Онегин кивнул.
– А вот этой твоей пассии сколько лет?
– Достаточно, – не понимая, к чему клонит Карамазов, уверенно сообщил парень. Доподлинно он пока не узнавал, но, по его прикидкам, Виолетте было лет пятнадцать, а в его эпоху девушка в таком возрасте уже считалась невестой.
Ивана такой ответ устраивал, хотя ему и хотелось получить как можно больше информации. Для этого он стал рассказывать нелепые истории из своей жизни и жизни своих девушек. Но Онегин лишь внимательно слушал и думал о своём.
Вообще, стоит отметить, что в делах любовных Карамазов не был профи, он, как писатель, умел очаровывать девушек историями, делать участливый вид, внушать уверенность, что вот именно эта дама единственная и неповторимая, и ему интересно всё, чем она живёт и дышит… Но на самом деле Ивану было абсолютно безразлично всё происходящее. Что касалось советов Евгению, то это было как минимум интересно. И, возможно, даже полезно. Больше привязанностей, больше рычагов давления на Онегина. Карамазов не сомневался, что сможет воспитать себе полезного компаньона. Полезного только себе, в обход Барыни и остальных.
Глава 21
Огромная чёрная тень упала с небес на землю. Когтистые лапы приземлились на снег, заставляя его мгновенно таять, настолько это существо было горячее холодного ночного воздуха. Постепенно, с каждым шагом, существо превращалось из огромного подобия летучей мыши в молодую женщину. Всё её тело трясло. Она шла по направлению к трассе, где её уже поджидала машина.
Анатоль вышел из машины, высматривая свою сестру, и, как только женщина показалась на обочине, он метнулся к ней. Передал металлический термос. Элен жадно начала пить, не говоря ни слова. Когда же она допила, то направилась к машине.
– Я надеюсь, там, где ты снял нам номер, хорошая ванна, – проворчала Элен, падая на сиденье.
– Это лучший отель, что есть в Выборге, – заверил её брат. – Но до города придётся немного потерпеть.
От тела Элен перестал идти пар, но она всё равно была омерзительна сама себе. Анатоль вдавил педаль газа и «фольксваген туарег» помчался сквозь ночь.
– Я думал, что ты пересечёшь границу как нормальные… люди, – после недолгого молчания неуверенно проговорил Анатоль.
– После недавнего случая я решила немного подстраховаться, братец, и не светиться лишний раз… – устало отозвалась Троянская.
– За последние три года у нас не было нормального отдыха. Я хочу обратно в Италию. От московских шлёндр меня уже тошнит, – пожаловался Курагин.
– Начни их уже жрать, а не только трахать. Может, эффект будет другой, – сыронизировала Элен.
– Оно и видно, в каком ты восторге от потребления крови, – огрызнулся Анатоль.
Троянская зашипела как змея, обнажая белоснежные клыки.
– Когда всё закончится, я смогу избавиться и от этой заминки. В отличие от тебя…
Обменявшись любезностями, оставшуюся дорогу брат с сестрой ехали молча.
Интерлюдия Анатоля и Элен
Павел Петрович перекатывал в пальцах сдвоенную жемчужину. Одну из немногих, которые удалось забрать в результате бойни, произошедшей четыре года назад. И раз сейчас, после войны, Варвара Петровна наконец вернулась, нужно было думать о новых слугах. Ведь Книжные Черви уже совершили призыв. И среди всех жемчужин именно сдвоенная вызывала у Кирсанова особый интерес. Из размышлений Павла Петровича вывели шаги.
В комнату вошёл очень высокий красивый юноша лет двадцати, одетый в военную форму. Он прошёлся по комнате, не снимая сапог, и уселся в кресло, расстёгивая шинель.
– Ты слишком довольный сегодня, Андрий, – заметил Павел Петрович.
– Конечно, накрыли сегодня нескольких предателей за преклонение перед Западом. Теперь помогут отстраивать города. Принесут пользу своей ненавистной родине.
– Меня поражает, насколько сильно отличаются твои взгляды от того, что я предполагал, – покачал головой Кирсанов.
– Павел Петрович, ты ожидал, что я родину продам за капиталистические блага или женщин? Как мне это написал мой так называемый автор? А вот, удивлю тебя. Родину я люблю не меньше твоего, и женщину я люблю нашу русскую. А что до остальных: казахов, грузин, белорусов, украинцев, шляхтичей – да плюнуть и растереть их всех, дармоедов!
– Молчи, Андрий Тарасович, за умного сойдёшь. Только от одного растирателя избавились, теперь свой растёт, – досадливо пробормотал Павел Петрович.
– А что ты их защищаешь? Может, западников тоже защищаешь? Ты же по парижам всяким ездил, помнится. А что до этих понаехавших, мы тут кровь свою проливали, а они приехали на всё готовое. А теперь: «Иди туда, Андрий, этих сдай, Андрий, тем подпорти, на этих донеси…» Как девочка на посылках!..
Павел Петрович, сохраняя абсолютно равнодушный вид, достал из кармана пиджака маленький красный камень, который засветился у него в руке.
– Если тебе что-то не нравится, я могу вернуть тебя обратно. А за оскорбление Варвары Петровны и подавно.
Андрий фыркнул и постарался сменить тему:
– Ты уже решил, кого собираешься призвать следующим?
– У меня есть несколько рукописей. Я думаю о Толстом или Пушкине. Если Алёша достанет рукопись Достоевского, то там ещё остаются