После небольшого отдыха двинулись дальше. Дорога впереди очень долгая. А время подгоняет – лето уже перевалило за середину. На деревьях в садах наливаются соком яблоки. Никто не знает, как рано пожелает заявить о себе осень, и какой она будет. А с ними ведь маленький ребёнок. Это очень замедляло продвижение, однако девчушка радовала всех. Это удивительно, но малышка Николь очаровала всех без исключения мужчин и теперь частенько кочевала с рук на руки, отдавая всё же предпочтение единственному родному человеку, что наполняло теплом и тихой радостью душу барона.
Сразу за городом пересекли реку Экс, оставили в стороне ущелье Чеддер-Гордж и вскоре покинули земли Девона, вступив в пределы графства Сомерсет. Южнее остался Дорсет с его меловыми скалами и известковыми хребтами. Пройти там их отряду было бы сложно. Однако и здесь местность была очень холмистая. Но вскоре путников со всех сторон окружил мир яблоневых садов – не зря Сомерсет считается родиной сидра. Можно только вообразить, какое зрелище представляют собой эти края весной, когда цветут сады.
Продвигаясь на северо-восток, достигли древнего города Глостенбери. Он раскинулся среди болот и озёр у подножия высокого холма Тор и был славен своим знаменитым аббатством. Бенедиктинский монастырь Святой Марии был древнейшим в Англии и, пожалуй, наиболее посещаемым паломниками. Лет тридцать назад здесь случился большой пожар, и аббатство полностью сгорело. Сейчас оно стояло в руинах, но восстановительные работы уже велись. И поток паломников не иссяк, особенно после того, как было объявлено, что здесь обнаружены могилы короля Артура и его супруги королевы Гвиневры.
Жан-Пьер пришёл в полный восторг, наслушавшись легенд, неистребимо живущих среди местных жителей. Живой и общительный француз давно уже освоил английский язык, во всяком случае, говорить с местными любителями старины мог свободно. И теперь в голове у него были остров Авалон, Чаша Грааля, из которой пил Христос на тайной вечере, и волшебный меч Эскалибур. И рассказами об этих чудесах он ещё долго потчевал своих спутников.
Дальше путь лежал через Уилтшир. Обширная волнистая равнина уходила вдаль. И везде, где только может видеть глаз, пастбища, пастбища и пастбища – край овец. Миновали пустынную долину Салисбери с загадочным друидским каменным памятником Стоунхендж. Преодолели Темзу, миновали Оксфорд, достигли Эйвона. Прошли Уорикшир и вступили на земли Лестершира. Здесь кругом была вода – реки, речушки, каналы. Через Трент перешли по большому мосту, а вот у мелких водных преград приходилось тратить много времени и сил на поиск переправы. А тут ещё, как назло, полило и сверху. Небо заволокло низкими тучами, и несколько дней путники вообще не видели солнца. Ребёнок, терпеливый и выносливый, раскапризничался, у взрослых тоже пропало настроение. Но люди упорно шли вперёд. И только когда достигли Ноттингемшира, вновь выглянуло солнце, и все повеселели. Дальше дорога была уже знакомой.
Когда подходили к Лейк-Каслу, был уже самый конец лета. Их увидели издалека. Воины гарнизона высыпали на стены и молча разглядывали приближающийся отряд. Узнали Майкла Льюиса и трёх своих людей, но остальные воины были незнакомы, и это вселяло тревогу. А когда увидели коня младшего Лорэла, идущего без всадника, стало совсем плохо. Послали гонца в донжон – предупредить барона. Майкл подал сигнал, и мост опустился. Ворота открылись, поднялась решётка, и усталый отряд в полной тишине въехал на каменные плиты двора.
Барон Кевин Лорэл и его наследник были уже на ступенях. Позади, едва дыша, показалась бледная как смерть Нада. Мать, почуяв неладное, поддерживала её, обнимая за плечи. Сам воздух, казалось, пропитался запахом беды.
Сэр Брэд Лорэл соскочил с седла и, подав знак Майклу, двинулся к замку.
Майкл поспешил взять из рук мадам Рози малышку Николь и устремился следом.
– Отец! – Брэд низко склонился перед бароном. – Прости, я привёз дурную весть.
Барон, побледнев, пошатнулся, и только сильные руки сына не дали ему упасть. Ричард, сам бледный до синевы, крепко держал отца. А глаза не отрывались от лица брата, пытаясь прочесть на нём истину.
– Как это случилось? – прошелестел голос барона.
– Я всё скажу, отец, – Брэд перевёл тревожный взгляд на лицо Нады и отчётливо увидел, как холодеют, замерзают её глаза.
Он быстро повернулся к Майклу, подхватил маленькое тельце и в несколько шагов пересёк разделяющее их пространство.
– Это тебе, сестра, – проговорил непослушными губами, – от Генриха. Всё, что он оставил нам.
Брат протягивал ей маленькую девочку, похожую на ангелочка, с золотыми локонами и большими глазами цвета мёда. Ребёнок был не слишком похож на Генриха, хотя его отцовство было очевидно. В лице малышки взволнованная Нада уловила черты когда-то виденной ею женщины, королевы Алиеноры. Она протянула руки, подхватила ребёнка, прижала к груди и разрыдалась. Брэд вздохнул с облегчением. Пусть горе, пусть слёзы, но только не этот мёртвый холод в глазах.
Он повернулся к отцу и брату.
– Генрих погиб с мечом в руках, – проговорил, трудно роняя слова. – Майкл был рядом, он расскажет. Я видел его уже только на смертном одре. Но обеспечил ему достойное погребение. В Фонтевро.
Брэд многозначительно посмотрел на отца.
– Остальное потом, папа, позже.
Прошли первые, самые трудные минуты встречи. Люди зашевелились. Барон повернулся и, поддерживаемый обоими своими сыновьями, тяжело вошёл в зал донжона. Нада с матерью двинулись вглубь зала. Майкл подвёл к ним мадам Рози. Девочка потянулась к ней, но мудрая женщина, погладив ладошки ребёнка, не взяла её на руки.
– Это твоя бабушка, малышка, – сказала тихо, – и она любит тебя.
Дитя повернулось и внимательно вгляделось в незнакомое лицо. Трудно сказать, что увидели детские глаза, но губы улыбнулись.
– Ба, – вдруг нежно проворковала девочка, и потом ещё раз, – ба.
– Да, моё солнышко, я твоя ба, – Нада поцеловала светловолосую головку.
– Девочку зовут Николь, мадам, – пояснила француженка.
– Николь Лорэл, – губы плохо слушались Наду, но глаза уже наполнились теплом и нежностью.
Отныне это дитя, плод горячей любви её единственного обожаемого сына и французской девушки, станет смыслом её существования и центром её вселенной.
А мужчины уселись у огня, и Брэд рассказал отцу всё, что знал сам, о покушениях на жизнь Генриха, второе из которых удалось.
– Я уверен, что это дело рук короля Филиппа, отец, – сказал в заключение, – никто другой не смог бы организовать дело столь серьёзно. Подумай сам, они ждали его два года. Сторожили, надо думать, у дома Сабины. И дождались. Мальчику было опасно появляться во Франции. Но любовь часто толкает людей на необдуманные поступки. А девушка к тому времени уже умерла. И выходит, Генрих поехал на континент только за своей дочерью. И теперь маленькая Николь здесь. У неё никого нет на свете, кроме вас, отец. Родители девушки от неё отказались и не пожелали признать ребёнка.