моими вещами. Ты не девочка на побегушках.
Она пожимает плечами.
– Идти больше некому. И я совсем не возражаю.
– Неужели у Гейджа нет других рыцарей?
– Нет, только я. Остальные рыцари были… ну, это гоблинские заморочки, если честно.
– Что ты имеешь в виду?
Она на палец накручивает кончик своего хвоста.
– Большинство рыцарей выходцы из гоблинов. Воинов обучают в соответствии со строгим кодексом, где клятва, данная королю, нерушима. И когда Гейдж убил Безумного… – Исла прочищает горло. – Когда Гейдж убил твоего отца, они восприняли это как самое страшное предательство.
Я моргаю.
– Даже учитывая все то, что сотворил король?
– Знаю. Но гоблины, как правило, делят мир только на черное и белое. И никаких серых зон.
Она встает, убрав список в карман, и провожает меня в ванную, чтобы я подготовилась.
– Итак. Вы сможете добраться до кабинета? Он будет ждать вас там. – После моего кивка она продолжает: – Будьте осторожны в своих желаниях, когда идете по коридору. Этот дом любит немного пошалить.
– О чем ты говоришь?
– Двери не всегда ведут в те комнаты, в которые вы направляетесь, а коридоры иногда водят по кругу. – Я смотрю на нее, пока ее ухмылка не перерастает в искреннюю улыбку. Она пожимает плечами. – Это дом Неблагих. Я оставлю для вас что-нибудь из одежды.
– Я ценю это, – говорю я, стараясь осторожно подбирать слова.
Она кивает. По крайней мере, эти слова кажутся безопасными.
Принимаю душ как можно быстрее, хотя желание спрятаться под горячей струей воды намного сильнее. Но стоит мне задержаться, и я вряд ли найду в себе силы встретить этот день.
Исла, благослови ее господь, оставила мне одежду простого покроя: длинную фиолетовую удлиненную рубашку и современные черные легинсы. Вещи, в которых мне комфортно. Я с удовольствием швыряю вчерашнее помятое черное платье на кровать.
Я еще быстрее передвигаюсь по коридорам, не забывая о предостережении Ислы. Может, это паранойя, но мне кажется, что я чувствую, как он наблюдает за мной. Но кабинет я нахожу без проблем. Дверь открыта, но я медлю на пороге.
– Входи, – хриплым голосом зовет Гейдж.
Я вздыхаю и придаю своему лицу спокойное выражение, когда открываю дверь. Он сидит за своим столом, склонив голову над разложенными перед ним бумагами. Ручка порхает по страницам блокнота, пока он что-то записывает.
Я подхожу к книжному стеллажу, где прошлым вечером оставила книгу «На восток от солнца, на запад от луны», но не нахожу ее там. Должно быть, он вернул ее на положенное место, после того как я покинула кабинет. Я еще раз просматриваю названия, на этот раз стараясь не распускать руки.
Он шумно вздыхает и закрывает блокнот, запрятав в нем ручку.
– Извини за задержку. – Гейдж устало потирает лицо.
– Могу я задать вопрос? – спрашиваю я, взяв первую попавшуюся книгу из книжного шкафа и устраиваясь в кресле.
Он вздыхает, как будто ждал этого.
– Давай.
– Почему некоторые из Народца называют тебя королем Гоблинов?
Он напрягается.
– Они по-прежнему меня так называют?
– Несколько раз слышала при Благом Дворе, – нерешительно отвечаю я. Его реакция заставляет меня задуматься, насколько все серьезно. Я не напоминаю, что Келлан был одним из первых, кто назвал его так. Они, кажется, друзья, и вполне объяснимо, почему он зовет его подобным прозвищем. Кроме того, я имела в виду тех, кто шептался и сплетничал об этом между собой.
Гейдж разминает шею.
– Когда твой отец еще был королем, он уничтожил всех сидхе в Неблагом Дворе. Когда я бросил ему вызов в борьбе за трон, не было уже ни одного Неблагого сидхе, который мог бы выступить против него. – Он поднимается со своего кресла и выхватывает книгу из моих рук.
– Как невежливо.
Гейдж усмехается, возвращая книгу на место. Прислоняется спиной к книжному шкафу, расположенному достаточно далеко от меня, так что он не смог, я надеюсь, разглядеть румянец, проступающий на моих щеках.
– Согласно традициям, Неблагой королевский род ведется от правителей сидхе, – сообщает он. – Но это правило не является строгим и незыблемым. Неблагой трон можно завоевать.
– Через испытания, о которых ты упоминал ранее? – интересуюсь я.
Он согласно кивает.
– Благой народ предвзято относится к королям, не принадлежащим к сидхе. Они считают, что, называя меня королем Гоблинов, этим как-то унижают меня. – Гейдж отталкивается от шкафа и присаживается в кресло рядом со мной. – Считают это угрожающим.
– Они считают угрожающим тебя, – говорю я.
– Да, – соглашается он.
Я вспоминаю о том, что тоже должна считать его угрожающим, опасным, но его близость не помогает мне в этом. Молчание затягивается, мой нарастающий дискомфорт становится ощутим, и готова поклясться, он тоже его чувствует.
Резкий стук в окно заставляет меня подпрыгнуть, отчего я едва ли не сваливаюсь со стула.
Я смеюсь, тем самым удивляя нас обоих, и чары рассеиваются. Гейдж качает головой и пересекает кабинет, приподняв уголок губ в улыбке.
– Если тебе станет легче, – начинаю я, пока он открывает окно, – ты очень похож на сидхе, как по мне. – Насколько я могу судить, у сидхе больше черт смертных, за исключением заостренных ушей и длинных пальцев. Ну, и еще масса других жутких отличий, если вдаваться в подробности, но они не так сильно бросаются в глаза, как дриады или нимфы. – Не считая рогов, конечно. – Ворон запрыгивает на подоконник. Когда Гейдж наклоняется, чтобы вытащить послание из лапы птицы, волосы спадают ему на лицо.
Гейдж резко поднимает голову, удивляясь, и затем качает головой.
– Если бы ты воспитывалась при дворе, не стала бы так говорить.
– Почему же?
Он смеется.
– Этот вопрос отправил бы Солиэль в могилу раньше времени. – Он разворачивает крохотный свиток и читает послание, пока я постукиваю пальцем по колену. – Мои черты лица не такие утонченные, как у сидхе. – Я морщу нос, противясь мысли, что я принадлежу к народу, который считается «утонченным». – У меня нет лишних суставов в пальцах. – Он поднимает руку, чтобы я могла взглянуть. – Зато есть когти. – Гейдж дергает запястьем, и когти, о которых идет речь, выпускаются из ногтевого ложа, а затем так же быстро возвращаются назад. Мне не удается скрыть удивление на своем лице, и он смеется надо мной. – Видишь? Слишком уж звериный облик, на взгляд Солиэль. Но настоящая разница – в магии. Когда ты поднаберешься опыта, сможешь это почувствовать.
В моем воображении его когти продолжают втягиваться и вытягиваться снова и снова, и я стараюсь сохранить дыхание ровным.
– Так в чем же заключается разница между вашей магией?
– Гоблины – стихийники. Хотя некоторые из нас владеют обширным спектром магии, большинство ограничиваются лишь этим.
– Но не ты?
– Не я, – говорит он. Слишком часто он стал соглашаться со мной, и это начинает меня раздражать.
Уголок его рта приподнимается. Кресло подо мной начинает дрожать, и, когда я хватаюсь за подлокотники, чтобы удержаться в нем, все быстро прекращается.
Я бросаю на него хмурый взгляд.
– Да, понятно. – И спрыгиваю вниз.
– Еще вопросы?
– На данный