этом… извивался?
— Неудачным запуском, — Исгельт смахнул защитное поле и под сдавленное шипение Иджеса вскрыл макет и вынул сердечник. Отчего шипит Иджес, Гедимин понял сразу же — таких ирренциевых пульсаторов он видел не один десяток, разве что у этого было дистанционное управление.
— Очень интересная фауна встречается на Равнине, — ровным голосом сказал Исгельт. — Спасибо за расшифровку их излучения. Пульсации Огнистых Червей хороши для движения в рыхлых средах, для плотных, вроде того, что у нас под ногами, лучше задействовать Текк’тов. Это устройство…
Он качнул на ладони пульсатор.
— Работает и в том, и в другом режиме. Единственное, чего оно не умеет — двигаться по прямой. Без рывков, вибраций и изгибов. Пока речь о простом коротком сердечнике, это всё не проблема. Как только извиваться, как червяк или змея, начинает сложная конструкция…
Он замолчал и выразительно кивнул на сплющенный макет. Гедимин мигнул.
— Зачем станции ползать под землёй?
Услышанное даже отвлекло его от изучения макета. «Сложить в компактный комок сорок реакторов со всей обвязкой…» — сармат недоверчиво качал головой, но видел, что модель рабочая — и в полном масштабе сработает не хуже.
Айзек, до сих пор молчавший, громко хмыкнул.
— Атомщик! Вы с Маккензи который год роете убежища. «Эданна» — прекрасная цель на любой войне. По-твоему, ей убежище не нужно?
Гедимин снова мигнул.
— Так и копали бы под стан… Стой! — он развернулся к Исгельту. — Вы хотите, чтобы «Эданна»… закопалась своим ходом?
Адмирал сдержанно усмехнулся.
— Это было бы прекрасно. Однако — мы на это пока не рассчитываем. Неплохо бы ей своим ходом хотя бы выкопаться. Компактная конструкция лучше в погружении, чем размазанная по плато, и занимает куда меньше места — но это всё ещё не бронированный шар. И при механическом подъёме она очень уязвима.
— Для чего? — спросил Гедимин. — Если сверху люк, он просто откро…
В мозгу вспыхнула фраза «четыреста лет», и сармат прикусил язык. «Гедимин, ты идиот! За это время его четыреста раз заклинит. А если сверху ещё ракеты расплавят полкрышки и камень вокруг, этот люк взрывать придётся. Плазморез не возьмёт — остатки ирренция в расплаве, так быстро они не распадутся…»
— Шпицберген, — вздохнул Исгельт, внимательно наблюдая за сарматом. — Заполярье. Ещё одна климатическая встряска — и над люком ляжет километр льда. Или вулканического пепла.
Пол под ногами едва заметно дрогнул. Гедимин вскинулся было, но подземный толчок был слаб и тут же угас. Айзек мрачно кивнул.
— Трясёт. Бывает, что и серьёзно. И до вулканов недалеко. В общем, из остатков гор, пепла и льда надо будет как-то выкопаться. А если оно ещё и само закопается… без бурения на глазах у северян полости под сорок реакторов и всю их обвязку… — Айзек мечтательно ухмыльнулся. — Текк’ты плавают в скалах. Пирофоры плавают. Даже одиночный пульсатор отлично плавает. Станция, как источник пульсирующего излучения, тоже поплыла. Но, как видишь, помялась.
Гедимин перевёл взгляд на остатки модели и встряхнул головой, отгоняя видения действующей ИЭС с такими же повреждениями. «М-да, тогда уж лучше сразу ракетой…»
— По прямой не выходит? — спросил он. — На Равнине ещё были Иджи, они…
— В движении постоянно вибрируют, — закончил за него Исгельт. — Не знаю, как это выдерживают они сами, да ещё сохраняя какие-то мозги. Пульсатор на их режиме продержался полторы минуты.
Гедимин представил вибрирующую станцию, и его самого передёрнуло.
— А Корген? Он вроде плавал… достаточно прямо, — сармат уже не был уверен в давних наблюдениях. «Будто я тогда к нему приглядывался! Я даже вибрацию Иджей не заметил. Тогда думал об „Элидгене“ и спятившей планете вокруг. Приборы себе что-то писали, я и не сверялся.»
— Сложение векторов, — отозвался Исгельт. — Множества векторов. У Коргена свой режим на каждой конечности — и отдельный на позвоночнике. При сложении на каких-то отрезках получается прямая траектория. Но изобразить всё это даже на пульсаторе…
Он тяжело вздохнул. Гедимин уставился на помятый макет. Ещё один вопрос всплывал из мельтешащих мыслей — и, кажется, при этом извивался.
— А чем вы на станции будете пульсировать? — спросил сармат. — Таскать столько тонн — нужен мощный источник…
Не договорив, он ошалело мигнул.
— Heta! — Исгельт щёлкнул пальцем по столешнице, она глухо зазвенела. — Никто не собирается пульсировать реакторами. За войну напульсировался, хватит.
— Я тоже, — буркнул помрачневший Айзек. — Есть накопители, есть управляющие пульсации для них. Если собрать достаточно энергии… Только выносить их придётся вовне, за экраны, — под фундамент, что ли… На крыше и стенах трудновато будет их замаскировать.
Гедимин, успокоившийся было при упоминании накопителей, представил, как гигантскую станцию, поддев под фундамент, выдавливают сквозь ледник на поверхность. «А пульсатор, приделанный снаружи, зачтётся как источник собственного излучения?..»
— Распределять надо, — буркнул он, кое-как отогнав видения лопающихся куполов и расплющенных активных зон. — По всей поверхности. Делать такой… лучевой кокон. Броню.
Исгельт коротко усмехнулся и кивнул на литейную станцию и ряды высоких закрытых ящиков вдоль стены.
— Собирай макет. Можешь из этих обломков, можешь — с нуля. Посмотрим на твою броню. А если она ещё будет ползать…
Айзек покосился на часы.
— Мы вас тут оставим до шести, — он внезапно смутился. — Хотелось бы вместе поработать, но северяне нас не поймут. Командовать стройкой — дело такое…
— Могу я чем-нибудь покомандовать, — отозвался от дальней стены Иджес, изучающий показания дозиметра. — Только подальше от Гедимина — и того, чем он тут займётся.
…Шлюз закрылся. В наступившей тишине Гедимин поднёс к повреждённому макету дозиметр. Иджес и Эркенгер переглянулись.
— Эм… Гедимин, тебе помощь нужна? — неуверенно спросил механик.
— Эту штуку надо в мею засунуть, — отозвался Гедимин, убирая в карман слегка «фонящий» сердечник; он тоже был повреждён в ходе опытов, экранирующую оболочку восстановили — но металлические