юга на север, не удаляясь от скалистого побережья, огибая каждый выступ острова, будто что-то искали.
— Красиво, да? — Айзек с задумчивой улыбкой повернулся к Гедимину. Тот кивнул.
— Звено атмосферников, — указал он на истребители — тёмные точки на фоне розовеющего неба. — Куда это они?
— А? — кажется, Айзек не сразу их заметил. — А, северяне… Хасенов высматривают. Чтоб с восточных островов сюда не лезли.
Иджес озадаченно хмыкнул.
— На восточных островах хасены⁈ Жёваный крот! Какого астероида их там держат⁈
— Проливы чистят, — отозвался Айзек, слегка помрачнев. — Там фауна похлеще. Но здесь, на западном острове, им делать нечего. Они обычно и не суются. Разве что летом, когда тут птицы — есть еда. А на островах давно всё сожрано.
Он оглянулся на восточное небо — кажется, рыжая полоса стала на миллиметр шире — и кивнул в сторону хранилища.
— Идём. Потом ещё посмотрим с вышки, если кто захочет. Солнце до девяти не появится, но светиться будет красиво.
Он пошёл дальше. Гедимин нагнал его — и удивлённо оглянулся на остановившегося Иджеса. Эркенгер хмыкнул.
— Вы-то в хранилище. А мы куда?
— С нами. Приказ Исгельта, — коротко ответил Айзек. Теперь хмыкнул Гедимин.
— Они не ядерщики, — напомнил он. — Эркенгер вообще медик. А у Иджеса радиофобия. Исгельт знает?
— Исгельт сказал — может, это и привлечёт «зверька», — криво ухмыльнулся Айзек, глядя на сарматов с сочувствием. — Мы не знаем, с кем оно может… захотеть общаться. Иджес, давай-ка, сдвинь ипроновые щитки. Чтоб был просвет. Где-нибудь на руке, подальше от мозга. Детекторы твои в порядке?
— Хранилище закрыто? — Иджес настороженно сощурился. — Всеми крышками? Я близко не пойду.
— Я за ним посмотрю, если что, — быстро сказал Эркенгер — похоже, и ему не хотелось приближаться к ирренцию. Айзек кивнул.
— Подождёте нас на галерее. Чуть что не так — наружу и наверх, на площадку. Вид рассвета его успокоит.
…Исгельт появился на верхней галерее, когда Айзек и Гедимин уже спустились к бассейну. Иджес и Эркенгер остались у выхода — и Гедимин не сомневался, что долго они там не простоят. «А они ведь не спросили, с кем мы собрались общаться,» — мелькнуло в голове сармата. «Страх перед ирренцием выдавил все мысли. Ладно, потом объясню, если Айзек раньше не соберётся…»
…Жар твэла, вынутого из бассейна, был сильным, но ровным; прикоснувшись к нему, Гедимин насторожился было — но понял, что пальцы ему прижгла холодная оболочка, а не вылезшее щупальце. Он видел, как вслед за ним вздрагивают Айзек и Исгельт — и секунду спустя разочарованно вздыхают и отпускают твэл.
— Пока ничего, — подвёл итоги бывший адмирал и покосился на часы. — Три минуты ждём. Твэл пока не опускай.
Гедимин пару раз неуверенно погладил светящиеся стержни и отошёл от бассейна. С надеждой он посмотрел на дозиметр — может, прибор почувствует микроскопические пульсации, что-то, на что нервная система не реагирует? Но фон не менялся с тех пор, как из бассейна подняли топливную сборку, и на прибор стала «светить» ещё и она. С той секунды линии «омикрона» и «сигмы» тянулись параллельно оси времени, и сармат не видел на них ни единого зубца.
— Спит, — вздохнул Айзек. — Или не отпочковалось. Есть смысл с ним говорить? Как думаешь?
Он поднял голову, будто хотел сквозь два тёмных щитка увидеть глаза Гедимина. Сармат пожал плечами.
— Мне кажется — нет.
Исгельт покосился на часы.
— Тогда идём вниз. Поставим атомщику задачу — и оставим его в покое, — он едва заметно ухмыльнулся. — Вижу, он, как и наш «зверёк», только этого и ждёт.
— Спускайся, — кивнул Айзек, оглядываясь на галерею. — Мы только своих заберём с площадки — и придём.
Наверху было пусто — похоже, Иджес и Эркенгер трёх минут не выдержали.
— Я же говорил — у него радиофобия, — буркнул Гедимин уже на площадке, глядя на механика, сидящего у выступа стены и держащегося за шлем. Эркенгер облокотился на поручни и любовался зарёй — отсюда, с крыши хранилища, и впрямь было видно гораздо лучше. Гедимин даже рассмотрел золотистую дымку на горизонте — далеко за голыми ледяными горами висел туман, и ветер его не сдувал.
— Восточные острова, — коротко пояснил Айзек и склонился над Иджесом. — Ты как? Очень плохо?
— Ерунда, — буркнул механик, убирая руки от шлема. — Но стержни-то зачем тащить наружу⁈
…В «подвал» спускались в обход бассейна — Иджес морщился, косился на дозиметр, но удрать не пытался. Когда открылся замаскированный люк, и сарматы вошли в санпропускник, механик сверился с контрольным радиометром и нехотя кивнул.
— Надеюсь, внизу у вас не реактор?
…Реактора, и правда, не было — но, судя по разнообразию и толщине экранирующих пластин в стенах обширного помещения, к его появлению там были готовы. Пока внутри стоял здоровенный экранированный ящик, в углу, за выступом стены, — литейная станция и передвижная стойка для инструментов, а рядом с ящиком, у стены — лабораторный стол. На нём под защитным полем лежало что-то покорёженное, примерно полметра в поперечнике. Над странным предметом стоял Исгельт Марци и недовольно щурился.
— Все в сборе? — он покосился на передатчик. — Отлично. Звукоизоляция тут хорошая… как и радиозащитный экран.
Гедимин почти его не слышал — он смотрел на предмет под куполом. Его смяло и искорёжило — но сармат уже вспомнил, где видел такой же… только в сто раз больше и — пока что — в расстыкованном и растянутом по плато состоянии. «Так и думал, что коридоры втяжные…»
— Это станция? — он подошёл к повреждённой модели. — И чем её так помяло?
Можно было бы подумать, что «станцию» просто сунули боком под пресс — но Гедимина смущали повреждения: судя по ним, макет какое-то время двигался в очень плотной среде и при