Маркиз по берегу озера быстро подошел к девушке.
— Как вам это удается? — спросил он, не скрывая своего изумления. — Почему все эти птицы прилетают к вам, хотя вы их даже не кормите? В чем тут секрет?
— Не знаю. — Мина покачала головой, глядя на маркиза и чуть щурясь от яркого солнца. — Секрета тут никакого нет, просто я умею это делать еще с тех пор, как была совсем маленькой.
— Но если нет никакого секрета, то почему, например, я не могу этого делать?
— Я думаю, что на самом деле тоже можете, просто вы никогда не пробовали, милорд. Их надо просто позвать.
— Позвать? Но как? Вы имеете в виду, что надо подозвать их свистом? — продолжал допытываться маркиз, заинтригованный происходящим.
Мина покачала головой, слегка улыбаясь.
— Но тогда как же? — настаивал он. — Я не понимаю.
Он подумал, что девушка не может объяснить этого просто потому, что не знает, как выразить свои способности словами, но, немного подумав, Мина ответила:
— Я просто посылаю им мысленный приказ… и уверение, что здесь им ничего не грозит, — с легким замешательством призналась она. — Они это чувствуют и прилетают…
— Вы каким-то образом привлекаете их? — продолжал расспрашивать маркиз.
— Мне кажется, это похоже на красивую мелодию, которую мы слышим вместе. Они понимают, что я хочу им сказать, что я их друг, и начинают доверять мне.
Мина беспомощно покачала головой.
— Наверное, я плохо все это объясняю, но именно это я чувствую, с кем бы я ни общалась — с людьми, птицами или животными.
Она снова улыбнулась и добавила:
— Правда, я не совсем уверена насчет рыб. Просто вода слишком сильное препятствие для общения. Они живут в другой стихии и чувствуют все, наверное, совсем по-другому.
— Меня восхищают ваши способности, Мина. Если, конечно, это можно так назвать. Возможно, здесь что-то иное, какой-то редкий дар…
— Мне кажется, это можно назвать магией, милорд.
— Что ж, хорошо, пусть будет магия, — согласился маркиз, недоумевая, почему так сильно начинает биться его сердце, когда он глядит в эти удивительные, колдовские глаза. Как он мог всего несколько часов назад думать о ней как о ребенке? Перед ним была восхитительная юная женщина, полная неизведанных тайн. — Магия… — задумчиво повторил он. — А вы никогда не задумывались, что, живи вы в менее просвещенные времена, скажем, в средние века, вас могли бы сжечь на костре как ведьму?
— Я однажды смогла установить контакт с кошкой, — улыбнулась Мина, словно не слыша его слов. — Но вот собаки… это совсем другое.
Когда она произнесла это, маркиз увидел, что, пока они разговаривали, его любимый спаниель подбежал к ним и уткнулся в колени девушке, тычась мордой в ее руку и требуя, чтобы его погладили.
Мина ласково тронула его голову рукой и принялась перебирать длинную шелковистую шерсть своими тонкими нежными пальцами. Отчего-то при взгляде на эти завораживающие, ласкающие движения маркизу на мгновение стало жарко. Он задержал дыхание. «Да она и впрямь колдунья», — мелькнула у него мысль.
Маркиз приблизился к девушке и присел рядом с ней на покрытый мхом гладкий камень.
— Вчера я подумал, что в мой дом приехала очень юная и весьма несведущая во многих вещах девушка, которой предстоит еще многому научиться, — сказал он. — Однако теперь я понимаю, что если здесь и есть кто-то, кому следует подучиться, так это именно я.
— Напрашиваетесь на комплименты, милорд? — весело поддразнила его Мина. — Вы ведь хорошо знаете, что обладаете обширными знаниями в таких областях, о которых я не имею никакого представления.
Она сказала это с таким сожалением, что маркиз невольно подумал, что девушка не только будет легко усваивать новые знания, но будет делать это с огромным желанием и интересом.
«Впрочем, — сказал он себе, — рано еще делать какие-либо выводы». Ему предстоит совершенно новое для него дело — быть наставником юной девицы. Это не так скучно и обременительно, как ему казалось поначалу, но, видимо, и очень увлекательно. Что ж, будущее покажет.
Маркиз взглянул вверх на дерево, под которым они сидели, ожидая увидеть там птиц, ожидающих, когда же он уйдет, чтобы вновь слететься к девушке и продолжить ту, по-видимому, увлекательную беседу, которую они вели перед его появлением.
Мина словно прочла его мысли и улыбнулась.
— Вы напугали их своим появлением, милорд. И теперь понадобится какое-то время, прежде чем они снова прилетят, даже если я останусь одна, — объяснила Мина.
— Вы можете позвать таким образом любых птиц?
— Только тех, кого я по-настоящему хочу видеть. Те, кто мне не нравится по каким-то причинам, никогда не прилетят на мой зов.
— Неужели есть такие птицы, которых вы не любите? — Маркиз снова удивленно посмотрел на нее. Нет, эта девушка никогда не перестанет его изумлять.
— Конечно! Некоторые из птиц родились разбойниками или скандальными, шумными и грубыми забияками. Такие экземпляры встречаются не только среди людей, милорд, — с уверенностью сказала Мина.
Маркиз смотрел на нее недоверчиво.
— Они, несомненно, попали в ваш черный список. И кто же это, позвольте спросить?
— Например, кукушка, — серьезно сказала Мина, не обращая внимания на веселые искорки в глазах собеседника. — Вся ее жизнь — это сплошная цепь недостойных поступков.
— Что ж, придется с вами согласиться, — кивнул маркиз. — О кукушках ходит нелестное мнение. Но только я почему-то никогда не слышал, чтобы кто-то подтвердил примерами свои нелестные отзывы об этом разбойнике.
— Но ведь детеныш кукушки убивает всех птенцов в чужом гнезде, в которое подкидывает яйцо его мать. А затем приемные родители становятся просто его рабами, так как им приходится кормить кукушонка вместо своих погибших детей до тех пор, пока он не сможет летать. Часто он вырастает в несколько раз крупнее своих бедных приемных родителей, которые все кормят и кормят его.
Маркиз не смог сдержать смеха, глядя на возмущенную девушку.
— В вашем рассказе птицы кажутся мне более реальными, достойными уважения или осуждения личностями, чем некоторые люди.
— Но я сама их именно так и воспринимаю. Правда, я думаю, что поскольку я была так одинока, то птицы для меня заменили людей.
Увидев удивление в глазах маркиза, Мина вновь с досадой подумала, что говорила о себе, а вовсе не о Кристин, которая вряд ли была такой одинокой, что ей приходилось искать общества среди животных и птиц.
Немного растерявшись, девушка поднялась с камня, на котором они сидели.
— Наверное, пора идти домой, милорд. Подошло время ленча.