быть нашим безошибочным молчаливым советником; в этих новых таинствах каждый одновременно и жрец, и вновь посвященный. Сновидения, как и гадания, объявляют нам о будущих радостях и через предвкушение обещанного счастья продлевают наше удовольствие; они предупреждают о подстерегающих нас напастях, чтобы мы могли быть настороже. Сладостные обещания надежды, столь дорогие человеку, предусмотрительные расчеты, рожденные страхом, – все они приходят к нам через сны. Нет ничего более питающего наши надежды, столь благого, столь великого и драгоценного, что без него мы не смогли бы, как говорят самые просвещенные софисты, поддерживать нашу жизнь»[27].
Сходными со взглядами Синезия являются теории еврейских последователей Аристотеля XII–XIII веков. Величайший из них, Маймонид, утверждал, что сновидения, как и пророчества, есть следствие обострившегося во время сна воображения. Способен ли сам сновидец отделить рациональную часть от символического покрова или ему требуется помощь толкователя, зависит от степени, в которой прозрение скрыто за символами, и от силы разума сновидца[28].
Фома Аквинский различает четыре вида снов:
«Как уже было сказано, предсказание суеверно и незаконно тогда, когда оно основано на ложном мнении. Поэтому нам надлежит рассмотреть то истинное, которое содержится в предвидении будущего по сновидениям. Итак, в одних случаях сон может являться причиной будущих событий, например когда человеческий ум обеспокоен приснившимся, вследствие чего начинает к чему-то стремиться или чего-то избегать. В других случаях сны являются знаками будущих событий – в той мере, в какой сон и будущее событие вместе связаны с некоторой общей им причиной, и таким вот образом будущее нередко становится известным благодаря сновидениям. Следовательно, далее мы должны рассмотреть то, что является причиной снов и может ли она быть также причиной будущих событий или сообщать знание о них. Итак, надлежит заметить, что причина снов в одних случаях может находиться в нас, а в других – вне нас. Внутренняя причина снов бывает двоякой. Одна относится к душе, а именно в той мере, в какой то, что занимает человеческие помыслы и расположения во время бодрствования, проникает в его воображение во время сна. Такого рода причина сновидений не является причиной будущих событий, поскольку такие сны связаны с будущими событиями акцидентно и любое их совпадение друг с другом тоже акцидентно. Другая же внутренняя причина снов относится к телу, поскольку внутреннее расположение тела может вызывать сообразующееся с этим расположением движение в воображении; так, человеку, в [теле] которого излишне много холодных телесных жидкостей, может сниться, что он находится в воде или снегу, и потому врачи настаивают на том, чтобы мы обращали внимание на сны, дабы с их помощью они могли выявить наши внутренние расположения. И точно так же внешняя причина сновидений бывает двоякой, телесной и духовной. Телесной, когда на воображение спящего воздействует или окружающий воздух, или небесное тело, в результате чего спящему представляются некие образы, соответствующие расположению небесных тел. Духовная же причина в некоторых случаях связана с Богом, Который через посредство служебных ангелов открывает людям нечто в их снах, согласно сказанному [в Писании]: «Если бывает у вас пророк Господень, то Я открываюсь ему в видении (во сне говорю с ним)» (Чис. 12: 6). Однако в других случаях то, что людям в их снах представляются некие образы, связано с действиями демонов, что означает, что они иногда показывают некоторые будущие вещи тем, кто вступил с ними в незаконный сговор. Поэтому нам надлежит говорить, что нет ничего незаконного в том, чтобы использовать сны для предвидения будущего, если эти сны обусловлены божественным откровением или некоторой естественной причиной, внутренней или внешней, в той мере, в какой эта причина является действенной. Но если они обусловлены действиями демонов, с которыми вступили в сговор или явно, призвав их для этой цели, или неявно, пытаясь предсказывать вне поля действенности [причины], то тогда речь идет о незаконном и суеверном предсказании. Сказанного достаточно для ответа на все возражения»[29].
Фома Аквинский, как и Артемидор и другие, полагал, что некоторые сны посланы Богом. Те сновидения, которые он интерпретирует как порожденные душой видящего сон, понимаются им, в отличие от Маймонида, не как выражение высочайших способностей разума, а как плод воображения, занятого теми же желаниями и интересами, что и во время бодрствования. Интересно отметить, что Фома Аквинский, подобно индийским и греческим мыслителям, придерживается мнения, что символы сновидения указывают на определенные соматические процессы и что внутреннее соматическое состояние может быть выявлено благодаря толкованию сновидения.
Современная интерпретация сновидений (начиная с XVII века) по сути является вариациями теорий античности и Средневековья, хотя и появились некоторые новые тенденции.
Если теория, согласно которой сновидения могут быть выражением соматических недомоганий, высказывалась несколькими его предшественниками, то Гоббс полагает, что все сны есть результат действия физиологических стимулов; этот взгляд широко распространен до настоящего времени и часто используется для опровержения позиции Фрейда.
«Так как мы видим, что сновидения порождаются раздражением некоторых внутренних частей тела, то разные раздражения необходимо должны вызвать различные сны. Вот почему пребывание в холоде порождает страшные сны и вызывает мысль и образ чего-то страшного (ибо движение от мозга к внутренним частям и от внутренних частей к мозгу бывает взаимно); и так как гнев порождает жар в некоторых частях тела, когда мы бодрствуем, то слишком сильное нагревание тех же частей, когда мы спим, порождает гнев и вызывает в мозгу образ врага. Точно так же если естественная красота вызывает желание, когда мы бодрствуем, а желание порождает жар в некоторых других частях тела, то слишком большой жар в этих частях, когда мы спим, вызывает в мозгу образы прекрасного. Короче говоря, наши сновидения – это обратный порядок наших представлений наяву. Движение в бодрствующем состоянии начинается на одном конце, а во сне – на другом»[30].
Неудивительно, что философы эпохи Просвещения скептически относились ко всем утверждениям о том, что сновидения посылаются Богом и могли бы использоваться в целях дивинации.
Вольтер развенчивает идею пророческих снов, а предсказания называет суеверной чепухой. Однако несмотря на такой подход, он полагает, что, если сны часто порождаются соматическими стимулами и излишествами «страстей души», можно также использовать обостряющиеся во сне высочайшие способности разума.
«Мы должны вслед за Петронием признать: quidquid luce, tenebris agit [что действует днем, то и ночью]. Я знавал адвокатов, произносивших во сне речи, математиков, которым удавалось решать во сне задачи, и поэтов, слагавших стихи. Мне и самому случалось сочинять во сне стихи, и совсем недурные. Поэтому неоспоримо, что во сне так же, как во время бодрствования, рождаются