— А как ты себе это представляешь?
Аня расхохоталась. Напряжение как рукой сняло. Что и говорить, совсем не так она представляла себе этот разговор с отцом.
— Просто Ира очень боялась, что ты узнаешь об ее ориентации, — проговорила Ане, отсмеявшись. — Она просто умрет, если ты скажешь ей, что знал все это время… Ведь она так тщательно это скрывала!
Евгений только с улыбкой покачал головой:
— Какие же вы все-таки смешные! Думаете, я вчера родился?
— И давно ты знаешь в курсе? То есть, ну… как ты узнал?
— Ну… ей было лет семнадцать, кажется, когда мои подозрения окончательно укрепились. Даже не помню, что повлияло на это. Просто сложилось все вместе. Я просто понял, что мальчики совсем не привлекают ее.
— И… как ты относился к этому?
— Да… как… никак. Я просто тренировал ее. И старался не лезть в ее личную жизнь. Возможно, я был не прав. Ведь это мне стоило сделать первый шаг к большему доверию. А я не сделал его до сих пор.
Они снова помолчали, а потом Аня сказала:
— Ты ничего не спрашиваешь обо мне… Ведь ты никогда не считал меня такой. И я сама себя не считала…
— Да, — он кивнул. — Я думал, что у тебя нет к этому склонности….
Боясь услышать что-нибудь страшное, Аня поспешно перебила его:
— Но ты знай, что я первая начала! Ира не хотела, она считала это неправильным! Ей было стыдно перед тобой… Поэтому знай, что это я виновата во всем! Даже сейчас, мы поругались из-за того, что я уговаривала ее прийти и рассказать все тебе… Но Ира не пошла, потому что совесть не позволяла ей признаться.
Евгений улыбнулся.
— Она в своем репертуаре. Я был бы очень удивлен, если бы она пришла. Ведь она считает меня кем-то вроде Бога. Видимо боится, что я нашлю на нее проклятие.
— Так и есть. Она очень переживает, что ты возненавидишь ее. Ты не представляешь, как много значишь для нее.
— А она, видимо, не представляет, как много значит для меня. Как могу я возненавидеть Иру? Ведь я так сильно люблю ее…
— Тогда скажи ей об этом! Скажи, папа! Ира всю жизнь ждет от тебя этих слов!
Он лишь кивнул.
— Да. Я обязательно поговорю с ней. Обязательно, мышонок, — и он обнял Аню за плечо.
Аня прижалась к отцу, ощутила щекой его мягкий домашний свитер. Ей казалось, что в тот момент она чувствует, как вероятности перемещаются, как все меняется.
“Мы выбрали правильный воздушный шарик, Ирин. Мы на верном пути”.
— Я все никак не могу забыть тот сон, — сказал Евгений, подумав немного. — Что это было? Вся эта ситуация почему-то кажется мне такой знакомой… Но я не могу поверить, что мог бы так поступить с Ирой. Это точно был какой-то другой я!
— Папа… Я хочу кое-что рассказать тебе. Эта история может показаться тебе невероятной. Но если ты вдруг засомневаешься, вспомни свое ощущение после того сна или вспомни фотографию, которую ты мне показывал. Тогда тебе будет легче поверить.
— Что еще за невероятная история? — спросил Евгений заинтересованно.
— Обещай, что поверишь мне!
— Обещаю. Я уже убедился, что с моей дочкой могут случиться самые невероятные в мире вещи!
Аня улыбнулась.
Наутро Аня получила от Иры смс следующего содержания: “Прости меня. Я поговорю с твоим отцом, как только он будет свободен”.
“ Отец сегодня свободен, приходи хоть сейчас”.
Она решила не говорить пока Ире, что отцу уже все известно, потому что это могло бы только отпугнуть Иру. И не исключено, что до их дома она бы не доехала из-за сердечного приступа.
Ира ответила:
“Так ты простишь меня?”.
Аня улыбнулась телефону и набрала:
“Считай, что прощена. Но ты у меня в долгу! Расплатишься позже:)”.
А потом она пошла на кухню приготовить завтрак и обнаружила, что отец уже встал и возится с салатом.
— А я думала, ты еще спишь после вчерашних ночных посиделок, — улыбнулась девушка.
Евгений улыбнулся в ответ:
— На самом деле после всего, что я вчера узнал, я еще не скоро смогу спать нормально!
— Бедняжка ты мой! Ира скоро зайдет. Хочет поговорить с тобой наконец-то.
— Отлично. Успеет как раз к завтраку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Папа…
— Да, милая?
— Ты ведь правда не злишься на нее?
— Да не убью я твою Иру, не переживай. Всего лишь немного покалечу. Да, расслабься ты, твое счастье и ее — две самые важные вещи для меня. Все нормально будет.
Ира приходит примерно через полчаса.
Отец к этому времени разошелся и приготовил такой завтрак, словно ждал десять важных персон.
— А я думала, ты ничего кроме омлета не умеешь… — озадаченно произносит Аня.
— Это, наверное, от стресса, — отшучивается Евгений.
Аня открывает дверь Ире. Вид у той бледный, но спокойно-решительный.
— Извините, что я в такую рань, — бормочет она, снимая куртку.
— Уже почти двенадцать, так что все нормально, — успокаивает ее Аня.
В этот момент в дверном проеме показывается Евгений Александрович. В руке у него нож — он только что закончил резать хлеб.
— О-оу, кажется, я не вовремя, — нервно шутит Ира, глядя на нож.
Аня начинает хохотать, и Евгений тоже, когда до него доходит.
— Нет, дорогая, убивать я тебя не буду, ты мне еще нужна и ей, — он кивает на Аню. — Тоже. Так что можешь смело мыть руки и проходить. Ты ж не завтракала? Причем, судя по твоему виду, не ела ты последнюю пару недель… минимум!
Ира не врет — она действительно еще не завтракала. Вот только есть ей совсем не хочется.
— Ну что вы, я правда ела вчера, — Ира скрывается в ванной, где пытается хоть как-то собраться с мыслями. Прежняя Ира еще живет в ней и изо всех сил старается сказать ей: «Дура! Что ты делаешь. Беги!» Но Ире удается справится с этим пережитком прошлого.
За столом Евгений Александрович не спешит заводить разговор обо всем случившемся. Вместо этого они с Аней вдвоем пытаются накормить Иру, впрочем, не очень успешно. Она лишь выпивает чашку кофе и ест бутерброд.
Ане тоже не очень хочется есть, но она съедает все, чтобы порадовать отца. А потом, когда повисает неловкая тишина, Аня начинает:
— Ирин… Я вчера все рассказала папе. Точнее, он сам догадался.
Ира бледнеет еще больше. Ей хочется вскочить и уйти, но она вдавливает собственное тело в стул и складывает пальцы в замок. Она не знает, что нужно говорить и потому смотрит на собственные руки. С одной стороны, она чувствует облегчение, что не нужно признаваться и с ужасом ждать ответной реакции. С другой стороны, ей очень-очень страшно от того, что все случилось так быстро.
— Ира… — осторожно произносит Евгений. — Я ни в чем не виню тебя. Аня рассказала мне невероятную историю, да и сам я пережил нечто необъяснимое. И что бы там ни случилось в той вероятности, в этой вероятности тебе волноваться не о чем. Как видишь, я до сих пор не слег в больницу с сердцем, да и чувствую себя очень даже хорошо.
Аня собирает посуду, а потом произносит:
— Я думаю, вам есть о чем поговорить. А я пока пойду прогуляюсь.
Когда они остаются одни, Ира, наконец, осмеливается взглянуть на своего учителя.
— Простите меня. Пожалуйста, простите.
Он смотрит на нее какое-то время, читая боль в ее глазах. Он не понимает, как не замечал раньше этот огромный ее страх — быть отвергнутой.
И он отвечает:
— Нет, Ира. Это ты прости меня.
Ира никак не ожидала услышать извинения от своего учителя. Ей даже в голову не приходило, что он может чем-то провиниться перед ней. Когда же она поняла, что не ослышалась, и что Евгений Александрович действительно извиняется, она откашливается, пытаясь вернуть себе голос, и спрашивает:
— За что вы просите прощения?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он замолкает на какое-то время. Ира чувствует, что ему тоже нелегко говорить. Ей кажется, что за эти годы у них скопились тысячи невысказанных слов, и, если сейчас начать говорить, эти слова уже не остановишь.
— За то, что никогда не давал тебе понять, как ты много значишь для меня. Ты была и есть мне как дочка, Ира.