Без улыбки слушать его не могу.
«Игорь, привет! Я хотел еще раз сказать спасибо за встречу с окапи. Он мне очень понравился. Я думаю, если бы он остался, мы обязательно подружились, но все же ему лучше будет с мамой. А я возьму билет и приеду в гости. Скажи, ты еще не сообщил его маме, что окапи едет домой? Мне кажется, это нужно сделать пораньше…»
Скулы сводит от улыбки, я жму на микрофон и записываю:
«Конечно, Тим. Ты прав. Переезд окапи обратно к маме как раз в процессе. Можешь не переживать».
Сын тут же начинает прослушивать мое сообщение, а я нехотя выхожу из диалога.
Наберу Вадима, пока не забыл.
— Слушаю, Игорь, — на фоне слышно, как гудят машины. Видимо, адвокат вышел из офиса.
— Добрый день, Вадим. Я хотел бы обсудить еще раз вопрос краснокнижного…
— Я помню, Игорь, — адвокат перебивает. — Я как раз в процессе. Нашел концы в одной организации, мне обещали дать ответ через пару-тройку дней и тогда…
— Спасибо, Вадим, но я о другом сейчас.
Мой собеседник удивляется. А я ловлю себя на неосознанной улыбке.
— В смысле, о другом? Вы приперли еще какое-то животное? Вы хотите стать первым человеком, который сел за целый зоопарк, ввезенный контрабандой, Игорь? Если так — давайте я вам лучше дам контакты спецов в экологическом праве, они…
Смеюсь уже в голос.
— Нет, Вадим. Больше я никого не ввозил, но задача меняется.
Торможу и фиксирую тишину. Надеюсь, Вадим меня не пошлет.
Делаю глубокий вдох и выдаю:
— Теперь мне нужно выяснить, как вывезти из страны окапи.
Пока Вадим переживает очередной шок, я вкратце описываю ему ситуацию и обещаю доплатить за переменчивость.
Скидываю и тут же поднимаю взгляд — Молотов вернулся.
Он медленно подходит к большому белому столу. Постукивает по нему костяшками пальцев.
— Через сколько ее наберем? — Спрашивает, я хмыкаю.
— Давай через полчаса. Хотя бы вид сделаем, что рассматривали других кандидаток.
Партнер кивает с усмешкой, а я поднимаю в воздух палец, прося тишины, и снова диктую для Тимура:
— Думаю, через неделю твой друг уже будет готов возвращаться на родину. Но я думаю, он не против провести с нами прощальную вечеринку. Обсуди с мамой, пожалуйста, сможете ли вы выделить несколько часов на нас с…
Договорить не успеваю. На телефон снова входящий — это Агата.
Я отпускаю палец и войс улетает сыну, а сам поднимаю трубку.
Но если ожидал я услышать спокойный голос, максимум — напускное возмущение, потому что в настоящее я уже не верю, знаю, что ей больно, страшно, но она любит, то слышу я внезапно всхлип.
Холодею весь. Поджимаюсь. Сердце колотится, в голове самое страшное.
Если что-то успело случиться с ней или Тимом — не переживу, кажется.
Глава 27
АгатаСегодняшний день должен был ничем не отличаться от вчерашнего. Разве что быть чуточку счастливее.
У меня сегодня выходной и я собиралась провести его с сыном. Пойти лебедей и уток покормить в парк, купила даже заранее билеты в кино.
Но, словно гром среди ясного неба, утром прозвучал звонок от сестры.
— Алло, — выдыхаю сонно, кутаюсь в одеяло.
— Агата, Агата… — ее голос срывается, я слышу как она плачет в трубку.
Сон как рукой снимает. Резко сажусь в постели, прижимаю телефон к уху сильнее, словно если лучше слушать буду, то смогу понять что произошло.
— Марин, что случилось? Почему ты плачешь? С мальчиками что-то?
— Не-е-е-ет, — протягивает она. — Мама… мама… она…
— Мама? — сердце в груди сжимается от тревоги. — Что с мамой? Ей плохо? Вы отвезли ее в больницу? Скорую вызвали?
— Агата, мама умерла…
Меня словно прошибло током. Кажется, я ослышалась. Даю себе несколько секунд, чтобы перебороть страх спросить:
— Что ты сказала? Я не разобрала.
— Мама умерла. Сегодня ночью. Я утром к ней мальчиков привезла, потому что в школе карантин, и нашла ее на полу. Вызвала скорую, но поздно. У нее сердечный приступ случился.
— Как так? — произношу растерянно, не желая верить в услышанное. — Я же с ней вчера только говорила. Она не жаловалась на здоровье.
— А мне откуда знать как это случилось? — голос Марины срывается на истеричные ноты.
Тут же из ее рук телефон забирает ее муж.
— Агата, это Вадим, — голос сдержанный, холодный. — Марина еще не пришла в себя. Для всех это удар. Ты приедешь? Нужно насчет похорон решить все. За поминальный обед договориться и заплатить.
С каждым словом, произнесенным Вадимом, мой мир словно рушился. Не могло быть, чтобы мама ушла так внезапно. Вчера она была полна жизни, говорила о планах на будущее. Как такое могло случиться?
— Д-да, конечно, — с трудом выдавливаю из себя слова.
Рука с телефоном падает вниз. Несколько минут я просто смотрю в одну точку ничего не понимая. Не слышу звуки, не вижу ничего. Чувствую, как по щекам вниз скатываются дорожки слез.
Это не может быть правдой.
Не может.
Но это правда.
Мне нужно что-то делать. Собираться. А Тимур? Куда Тимурку деть? С собой взять?
В себя прихожу, когда из шкафа достаю вещь за вещью. Останавливаюсь, понимая что мне стоит присесть и успокоиться. Собраться. Понять что делать.
Стираю слезы, чтобы сын не видел меня такой, заглядываю в детскую. Он возится с машинками на полу, что-то напевая.
Не хочу его на похорон брать с собой. Это слишком тяжело и для меня, и для ребенка. Видеть мертвого родного человека — не для детских глаз.
Ищу в постели телефон, набираю Элеонору, но сразу же понимаю, что оставить с ней на два дня сына не могу.
Есть только один человек, которому я смогла бы доверить сейчас Тимура.
— Сынок, — кричу громко из коридора.
— Да, мамочка?
— У меня командировка срочная, хочешь позвоню Игорю и попрошу чтобы тебя забрал? Или ночевкой у нас останется.
— Правда? — сын вылетает в коридор, но при виде меня его улыбка мгновенно меркнет. — Мамочка, что-то случилось? Ты плакала?
— Нет, — сглатываю, придумывая оправдания. — Умывалась и мыло в глаза попало. Теперь щиплет.
— Умывайся моим, — серьезно говорит он. — Оно детское и не щиплет.
— Хорошо сынок, — плакать хочется еще больше, поэтому спешу закрываться от него в ванной. — Пойду Игорю тогда позвоню, узнаю какие у него планы.
В ванной, закрывшись от Тимура, я позволяю себе выплакаться. Мне нужно собраться, найти в себе силы идти дальше.
Телефон дрожит в моей руке, когда я набираю номер Игоря. Я не могу поверить, что прошу его о помощи, но он сейчас единственный человек, кому я могла бы доверить сына в этой ситуации.
— Игорь, мне нужна твоя помощь, — начинаю я, едва сдерживая голос от дрожи.
Через полчаса приходит Элеонора, видит меня заплаканной, с волнением во взгляде спрашивает:
— Агата, что-о произошло?
— Ничего такого. Чуть позже приедет Игорь, он заберет Тимура и скажет когда тебе завтра прийти. Игорь — это тот мужчина, который вас в зоопарк возил.
— А, ну ладно, — произносит она растерянно.
Я иду в детскую, чтобы попрощаться с сыном.
— Тимур, я уже уезжаю, с тобой пока Элеонора посидит, а Игорь как освободится сразу же тебя наберет, договорились?
Он отрывается от игрушек, поднимает на меня не по-детски серьезный взгляд, словно понимает, что произошло нечто ужасное.
— Хорошо, мамочка, — кивает.
Я обнимаю его, целую на прощанье. Беру рюкзак с вещами и выхожу из квартиры.
Я пытаюсь контролировать дыхание, чтобы справиться с нахлынувшими чувствами и остановить истерику, но получается плохо.
Почти ничего перед собой не вижу, поэтому когда впечатываюсь перед входом в дом в грудь мужчины, не сразу понимаю, что это был Игорь.
— Агата, — он хватает меня за руку и я поднимаю на него взгляд.
Он выглядит встревоженным. Внимательно рассматривает меня. Ощущение, что хочет что-то сказать, но не решается.