— Я могу лечь с Тимуркой. Мне не сложно…
— Зачем его будить? Я не сахарный.
Совершенно серьезно готов пожертвовать собой. В конце концов, машина у меня явно рассчитана не на Дюймовочку, уж как-то помещусь. Но вижу, что Агата колеблется. Закусывает губу, обнимает себя руками. Смотрит в сторону.
— Мы можем лечь вместе, — произносит голосом, похожим на хрусталь. Очень тонкий. Покрытый трещинами. Я сглатываю сухость в горле. — Если ты пообещаешь мне, что не будешь…
Она даже не договаривает, я уже киваю. Дурею от мысли, что почувствую ее тело. Окутает запахом. Засну под дыхание.
Скулы сводит, как хочу.
— Хорошо, тогда…
Я даже через темноту вижу, как ярко покраснела. Девочка моя. Я тоже по тебе скучаю.
Она немного суетится. Видно, что не знает, куда себя деть. Подходит к потухшему костру, спрашивает, нужно ли сдуть матрас, не водятся ли здесь змеи и покормили ли окапи. Я на каждый из вопросов терпеливо отвечаю. А у входа в палатку ловлю. Заключаю в объятьях со спины. Прижимаюсь к волосам.
— Спасибо, Агат.
— За что? — Голос снова звенит хрусталем.
— Что учишься доверять. После всего.
Она напрягается всем телом. Выдыхает. Вместо ответа — кивок. Ныряет внутрь. Я следом.
Мы молча устраиваемся в одном на двоих мешке. Делаем это так, чтобы не разбудить сына. Разговариваем глазами. Куда руки. Куда ноги. Как бы ни старались, удобнее всего в обнимку.
Я через одежду чувствую возрастающую и затихающую дрожь.
Когда мы определяемся с позой, я тянусь губами к тонкой шее. Касаюсь ее. Втягиваю кожу. Дрожь становится сильнее.
— Игорь… — Агата выдыхает тихо. Я знаю, что больше просит, чем настаивает.
— Я чуть-чуть.
Нахожу ключицу. Прижимаюсь к яремной ямке. Она запрокидывает голову, целую шею. Прикусываю подбородок и голодно сжимаю бедро.
Еле-еле отрываюсь. Прижимаюсь лбом к ее лбу и смотрю в глаза.
Мы вдвоем дышим, как марафонцы.
— Я тебя все равно верну, Агата.
В ответ на мою угрозу в ней вспыхивает протест. Но быстро гаснет.
Она обмякает, как будто сдается. Не по своей воле. Просто слишком устала.
Обнимает меня. Утыкается в шею и делает такой же громкий вдох, как рядом с ней это делаю я.
— Давай завтра, Игорь. Дай мне как-то пережить этот бесконечный день
Глава 29
АгатаЯ просыпаюсь внезапно. Вибрация мобильного телефона, затерянного где-то в недрах моего спального мешка, разорвала тишину раннего утра. Я медленно открываю глаза, пытаясь осознать, где нахожусь и чья тяжелая рука лежит поперек моей талии.
С первыми лучами солнца в палатке достаточно светло, чтобы увидеть моего бывшего мужа, спящего рядом. Воспоминания вчерашнего дня сразу же вернулись ко мне, а слезы подступили к глазам. Горечь и боль вернулись и с новой силой заполнили меня.
Пытаясь не разбудить Игоря и сына, я аккуратно выползаю из спального мешка и выхожу из палатки. Утренний воздух свеж. Капли росы покрыли траву. От легкого ветерка кожа тут же становится гусиной.
Я смотрю на экран телефона и вижу имя сестры. Неужели еще что-то успело произойти? Почему она звонит в такую рань?
— Алло? — взволнованным голосом отвечаю я.
— Агата, ну ты даешь! — в голосе Марины чувствуется недовольство. — Мне только что звонила хозяйка ресторана. Ты уехала с тем мужчиной на его дорогой тачке и забыла заплатить за поминальный обед! Ты понимаешь, как мне неудобно стало перед Ниной Степановной? Ведь я думала ты рассчиталась за все!
Я вздыхаю и прикрываю глаза. Черт, точно, я об этом совершенно забыла, но это не такая уж большая трагедия, тем более Нина Степановна не чужой нам человек, уверена, она все понимает, но Марина всегда умела делать из мухи слона, особенно когда речь заходила о моих ошибках.
— Прости, Марин, я вчера была совсем не в себе. Я сейчас на карту тебе все сброшу, а ты обналичь и занеси Степановной, хорошо? — мягко произношу я.
— Агата, ты всегда думаешь только о себе. Мы только мать похоронили, у нас родственники на ночь остались, а ты сразу же смылась, оставив все на меня и моего мужа. Иногда мне кажется, что тебе плевать на других. Ну и кто этот мужчина из-за которого ты помчалась черт знает куда еще до того как закончился поминальный обед? Какой-то новый богач? — ее голос звучит обвиняюще, словно я сделала что-то непростительное.
Я делаю несколько вдохов, пытаясь не дать волю раздражению.
— Марина, мне кажется это сейчас не главное. К тому же, ты прекрасно знаешь, что я оставила Тимура с няней и мне нужно было вернуться в город. Я не хотела его везти на похорон, мне до сих пор время от времени снятся покойники с тех пор, как в семь лет мама взяла нас на похорон бабушки. Это все не для детских глаз.
В этот момент я чувствую как мужские руки притягивают меня к себе. Даже не услышала как подкрался Игорь.
— Мариш, я сейчас немного занята, поговорим позже, хорошо? — сворачиваю разговор, так как не хочу, чтобы бывший муж слышал о чем мы говорим.
— Ну ладно, только не забудь перевести деньги. А то мне придется объясняться с Ниной Степановной. Ты ведь знаешь, какая она может быть неприятная.
Я еще раз обещаю ей перевести деньги и отключаюсь, глубоко вздохнув.
— Все хорошо? — спрашивает мой бывший муж, который сейчас обнимает меня и к которому я слишком близко стою. Так не должно быть, но каждый раз мое сопротивление слабеет, а обиды стираются.
Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Игоря. Его глаза полны заботы. На мгновение я позволяю себе забыть о проблемах, уткнувшись в его плечо.
— Все в порядке, — отвечаю я, пытаясь улыбнуться. — На сколько это возможно.
Игорь кивает, понимающе улыбаясь, и отпускает меня. Я замечаю, как Тимурка выглядывает из палатки, потирая глаза.
— Мама, мы уже собираемся? — спрашивает он сонным голосом.
— Да, мой хороший, скоро будем ехать, — улыбаюсь я ему. — Хочешь попрощаться с окапи? Уверена, в следующий раз мы его здесь уже не застанем, — кошусь на Игоря, который мой намек с первого раза понимает.
— Да, мы с тобой тогда пойдем к окапи, а Игорь будет собирать палатку. Он же мужчина, да, мам?
— Да, Тим. Подожди, я спортивную курточку в машине найду, прохладно.
Игорь протягивает мне ключи от машины. На заднем сиденье рюкзачок сына и одежда потеплее, которую я собрала для него вчера.
Я быстро надеваю на Тимурку курточку и вместе мы направляемся к месту, где последние дни обитал окапи. Это странное, но очаровательное животное, которое похоже на смесь зебры и жирафа, каким-то чудом стало неожиданным другом моего сына.
Тимурка идет рядом со мной, держа меня за руку. Его взгляд задумчивый, и я без труда понимаю, как ему тяжело расставаться с новым другом. Ведь он столько времени мечтал о настоящем окапи, и вот его мечта сбылась, но он принял такое взрослое решение, что самой не верится.
Когда мы подходим к окапи, животное поднимает голову и мирно смотрит на нас, словно узнав. Тимурка остановился, и его глаза встретились с взглядом окапи.
— Привет, окапи, — мягко произносит Тимур. — Мы уезжаем. Ты тоже скоро уедешь к своей маме в Африку, да?
Я обнимаю Тимурку за плечи, чувствуя, как он тяжело вздыхает. Окапи приблизилось и нежно коснулось своим мягким носом руки моего сына.
— Он тебя понимает, Тим, — шепчу я.
Тимурка поднял глаза на меня, в его взгляде читалась печаль и в то же время понимание.
— Прощай, окапи, — прошептал он. — Надеюсь, ты будешь счастлив в Африке с мамой и папой.
Окапи еще раз касается носом Тимура, словно понимает его и тоже прощается, а потом медленно отходит от нас.
— Мам, он будет скучать по мне? — спрашивает сын, обернувшись ко мне.
— Да, мой дорогой, — отвечаю я, обнимая его крепче. — Но он всегда будет в твоем сердце, как и ты в его.
Мы возвращаемся к машине, где Игорь аккуратно сворачивает палатку. Мы с сыном беремся помогать ему. Забрасываем всякие мелочи в багажник машины. В этот момент ведем себя как настоящая семья, которая провела хорошо время за городом.