грохотом провалится, если его не примут и дадут очень плохие отзывы, то труд, способный перевернуть жанр, как он сам считал, не получит идеальную почву для роста Гофера. Ведь дела Фримена на самом деле не такие уж радужные.
Конечно, денег на хорошую жизнь хватало с избытком, однако они тоже могут кончаться, и идеальные условия для творчества улетучатся. Любой успех одурманивает и опьяняет рассудок даже самого дисциплинированного и эмоционально устойчивого человека. А если он ещё подкрепляется большими финансовыми бонусами, то очень тяжело сдерживать в себе непреодолимое желание поддаться на современные тенденции – стремление к роскоши и громким заявлениям.
Макс не стал исключением: несколько дорогих спортивных авто стояли в гараже его загородного дома, походившего больше на средневековый замок, чем на современное жильё. Пара квартир в Нью-Бэроне – хочу заметить… далеко не дешёвых. Помимоэтого Фримен был членом культа «любителей вкусно пожрать». Когда ему хотелось отведать стейка, непременно выбор падал в сторону говядины «Вагю». Нежнейшее мясо с фантастической мраморной текстурой, неповторимым ароматом и вкусом. Или же в ресторане «Л`Шамет» можно отведать морских гребешов под коньячно-сливочным соусом с наполнением из лангустин, крабов с пряным оливковым маслом и ягнёнка с цитрусовым сиропом. Это лучшее место в городе для изысканной заправки желудка. Фримен при каждой возможности непременно посещал его, оставляя минимум пятьсот долларов за королевский ужин. Макс даже мог позволить себе слетать в другую страну для аутентичного приёма пищи, будь то восточная или же европейская кухни.
Успешный и богатый писатель любил дорогие брендовые вещи: часы «Зенит», портфель от «Том Браун». Неважна цена, главное, чтоб глаз радовало и тешило эго. Но за пафосом, хотелками и бессмысленным культом потребления скрывалась приземлённая и понятная практически всем людям слабость. Слабость к своей родной земле, к своему дому. Совсем не важно, сколько счастливых моментов связано с ним. Не имеет значения количество боли, пережитой в этом месте. Дом всегда понятен и предсказуем. Он знаком и является частью твоей короткой и бессмысленной жизни. Макс владел домом в Асбесе на побережье безграничной глади солёной воды. Несмотря на мрачные воспоминания и события, имевшие непосредственное влияние на судьбу писателя, что-то необъяснимое и сильное манило его обратно.
Как минимум раз в год Макс на неделю приезжал в Асбес. Гулял по набережной, посещал ярмарки и старые кофейни. Обязательно заскакивал в морской ресторанчик на пирсе. Там раньше находился рынок, но после прихода нового мэра, лет десять назад, его перенесли дальше по побережью. Сам причал отремонтировали и увеличили, придав ему современный и более эстетичный вид. Там открыли магазинчики и кафе, в общем, создали новое место для отдыха и проведения досуга. Максу нравилось, как менялся облик его родного города. Ведь жизнь – это движение. Но Асбес не только изменялся сам. Фримен, попадая сюда, тоже становился другим. Надменность становилась минимальной, а небеспричинная гордыня и вовсе исчезала.
Он становился обычным человеком. Если кто-то просил автограф и совместную фотографию, то непременно получал её. В другом месте Макс придумал бы множество отговорок, дабы избежать назойливых фанатов, мешающих делать покупки и просто гулять. Он считал, что для всего этого есть отдельные места и часы, когда поклонники могут получить его непосредственно личное внимание. Но тут писатель преображался, становясь человечным и чутким.
Глава III
Вместе с неприятным ощущением Фримен также испытал что-то смежное между любопытством и влечением. Диана показалась ему своеобразной, да и держалась она уверенно.
– Надо же, про Олимп заговорила, она реально понимает, что эта книга плохая или просто задает глупый вопрос? – Фримен смутился. Часть его мозга была насторожена, а другая ждала эмоционального выкрика: «Твоя новая работа – кусок говна! Ты не писатель! Ты… Бездарность!»
Конечно, такого Максу никогда не говорили, но и романы, ранее написанные им, намного сильнее нового.
– Так Вы считаете, что «Крик в ночи» – успешный и качественный роман, а главное, достойный иметь на обложке фамилию Фримен? Позволит ли она остаться Вам на литературном олимпе? – Диана прервала задумавшегося Макса.
– Очевидно, она хочет сказать это. Ну… давай-давай. Скажи, что мой роман плохой. Но мне нравится: «Достойным иметь фамилию Фримен» – ох чертовка! – он продолжал летать в своих мыслях. Вскоре, вспомнив о большом количестве людей в аудитории и представив, как выглядит со стороны, погруженный в диалог с самим собой, уже вслух ответил Диане: – Как человек, написавший «Крик в ночи», я, разуется, не могу считать его плохим. Я могу лишь сказать, что вложил немало труда в его создание и рад представить роман публике. А о качестве и тем более о его потенциале пусть судят читатели.
Макс отвечал очень спокойно и сдержанно, не давая усомниться в искренности своих слов, несмотря на очевидную для него ложь.
«Крик в ночи» – это худшая его работа, и не заметить такой литературный ляп мог разве что человек, находящийся в коме. И сейчас эта наглая симпатичная мордашка, возможно, начнёт об этом говорить.
– Я читала все ваши книги и хочу заметить, что «Крик в ночи» очень отличается от предыдущих Ваших работ. Она как бы…
– Ну, давай уже, скажи это, – крутилось в голове Фримена. – Добавь огонька этому унылому мероприятию. Я пошлю тебя куда подальше, и закончим с этим.
– Она не похожа на другие книги. Я бы сказала… Она другая…
– Другая? – неуверенно переспросил Макс, нахмурив брови.
– Угу, – утвердительно ответила Диана. – Обычно Вы пишете размеренно, по нарастающей, нагнетая интригу, давая подсказки на возможные концовки. А тут позволили отойти от привычного стиля и более рвано рассказали историю, при этом начав с конца. Лично я считаю: это здорово, когда автор стремится к разнообразию.
Кстати, она произнесла это без какого-либо сарказма или издёвки. Совершенно обычно и повседневно, словно перед ней находился старый друг. Макс, в нездоровом предвкушении публичной критики глаза в глаза, не ожидал похвалы. Да, это была она. Наверняка пред этой презентацией агент Кевин Спайс позолотил нужные ручки и договорился о правильных вопросах и отзывах, решив все возможные проблемы заранее и избавив от неудобных вопросов. Это нормальная практика, если на кону хорошие деньги. Но, кроме дружелюбности, Макс расслышал в словах Дианы что-то ещё. Что-то тёплое и душевное, бескорыстное и волнительное.
– Точно… Она фанатка или, как минимум, просто неравнодушная читательница, – думал Фримен, пристально рассматривая рыжую красотку.
Нет. Это было не от пошлых побуждений, а от нравственных и даже духовных. За спиной Макса очень много подобных мероприятий, и ни на одном из них он не чувствовал искренности. В лучшем случае – лёгкую заинтересованность. Все прошлые журналисты были подлизами на «зарплате» у Кевина.
– Вы правы. Она другая. Находясь в поиске идей и уникальности, я решил поэкспериментировать и попробовать что-то