Авиньоне. Словно два двора, разделенные тремя сотнями миль Средиземного моря, действовали как параллельные, зеркальные вселенные, как два партнера в танце на расстоянии, настолько настроенные на ритм друг друга, что малейшее движение одного вызывало ответную реакцию другого. Внешне борьба между неаполитанцами и венграми имела все признаки обычной средневековой дипломатической перепалки, но это была фикция, так как обе стороны понимали, что никакое посредническое решение не может быть навязано внешней властью. Это была борьба до полной победы одной из сторон.
Иоанна не теряла времени и реагировала на этот тревожный поворот событий как по официальным, так и по неофициальным каналам. Она направила Клименту письмо, которое 19 декабря было представлено папскому двору Уго дель Бальцо, в котором королева Неаполя возмущенно протестовала против лишения ее законных полномочий и предостерегала понтифика от вмешательства, "моля его не вступать в дальнейшие переговоры с венгерскими посланниками относительно коронации Андрея и управления ее королевством"[104]. Иоанна не позволила прошлым обидам помешать ей использовать любое политическое преимущество. Два дня спустя она отправила в Авиньон второе частное письмо, адресованное своему бывшему заклятому врагу, кардиналу Талейрану, но сопернику ее нынешнего противника, кардинала Колонны, в котором она умоляла Талейрана помочь ей отменить решение Климента. "Убедительно прося Вашей защиты в нашем трудном положении, — писала она[105], — мы слезно умоляем Вас предотвратить отъезд легата любыми средствами, которые Вы сочтете необходимыми". Будучи уже достаточно хорошо знакомой с предпочитаемыми кардиналом методами, она включила в свое письмо сообщение о том, что отправляет отдельным курьером "некоторые вещи, которые Вы не сочтете неприятными"[106].
Связи Иоанны с Талейраном упрочились в январе 1344 года, когда ее сестра, Мария, родила сына, который прожил всего несколько часов. Жалость и скорбь о потере юной герцогини Дураццо примирили все старые обиды, существовавшие между сестрами, и Иоанна стала достаточно близка к семье своего зятя, чтобы отправить младшего брата Карла Дураццо Людовика в Авиньон, для поддержки кардинала Талейрана в его усилиях по пресечению венгерской кампании за коронацию Андрея и назначению легата. Но новый год принес и потерю ценного союзника, когда вдовствующая королева Санция внезапно решила отказаться от мирской жизни и уйти в монастырь клариссинок Санта-Кроче.
Пожилая королева и раньше не скрывала своего желания удалиться от мира и принять монашеские обеты, но ее окончательный уход 21 января 1344 года, почти через год после смерти мужа, стал победой венгров и подтверждением правильности выбранных ими методов. Назначение Климентом VI легата для управления королевством, которым она и ее муж правили с 1309 года, стало ударом, от которого Санция так и не оправилась. Поскольку нет никаких свидетельств того, что между Иоанной и ее бабушкой произошел разлад, Санция, скорее всего, посчитала, что этот вопрос оказался вне ее контроля в результате роспуска Папой правящего Совета. В свои пятьдесят восемь лет Санция по понятным причинам хотела полностью посвятить себя духовным делам; однако, сделав это, она оставила внучку одну справляться с особенно сложной и опасной ситуацией. После ухода Санции из триумвирата ближайших советников Иоанны, некогда правившего Неаполем, осталась только ее приемная мать, Филиппа ди Катанья.
Если венгры считали, что устранение одного из их неаполитанских противников ослабит решимость молодой королевы, то вскоре их в этом разуверили. 24 января, всего через три дня после ухода Санции в монастырь, Иоанна направила Клименту еще одно письмо, в котором самым решительным образом подтвердила свою позицию. Снова посоветовав Папе отозвать легата и противостоять требованиям венгров в ущерб ей короновать Андрея, она заявила о своей убежденности в том, что только она одна лучше всего подходит для управления и мужем, и королевством. "Любезно напоминаю Вашему Святейшеству о моем твердом и неизменной намерении не передавать управление [Неаполитанским королевством] моему почитаемому господину и мужу, — писала она Папе[107], — ибо следует разумно понимать, что нет никого из живущих, кто стремился бы к его выгоде и чести так, как я; и когда я буду знать, как устроить наши дела, это станет известно всем".
Убежденный письмами и посланниками Иоанны, Климент пошел на компромисс. Хотя он согласился даровать Андрею титул короля, пообещав ему в письме от 19 января 1344 года, что он будет коронован вместе со своей женой, если и он, и Иоанна продемонстрируют истинное послушание легату, эта честь оказалась пустой формальностью. Андрею намеренно не дали доли в управлении королевством. Вместо этого 3 февраля Климент в письме к Иоанне уточнил, что, хотя ее муж будет коронован вместе с ней, только ее коронация будет считаться благословенной Богом. Неаполитанское королевство, объявил Папа, недвусмысленно, в который уже раз, принадлежало только Иоанне как законной наследнице короля Роберта tanquam vir ejus (так же, как если бы она была мужчиной)[108] . Затем, чтобы у венгров не осталось никаких сомнений в его истинных намерениях, 22 февраля, Климент направил старшему брату Андрея, Людовику, королю Венгрии, послание, в котором Папа объяснил, что удовлетворяет просьбу венгров о том, чтобы Андрей был коронован как король, но только в качестве мужа Иоанны и при строгом понимании того, что если Иоанна умрет до рождения наследника, то королевство перейдет к Марии.
Осознавая, что это решение было победой Иоанны, Климент, чтобы подсластить пилюлю для Андрея, выделив ему преференции в духовных делах. Климент предоставил ему целый пакет религиозных льгот: Андрею теперь разрешалось возить с собой переносной алтарь, когда он путешествовал; он имел право совершать мессу до рассвета, если он того пожелает; ему и небольшой группе последователей даже разрешалось входить в женский монастырь, если в этом возникала необходимость. Кроме того, возможно, чтобы повысить популярность номинального короля в королевстве или хотя бы обеспечить достойную явку на религиозные праздники, Климент постановил, что любой неаполитанский подданный, посетивший церковную службу, на которой присутствовал Андрей, получит отпущение грехов на целый год и дополнительные сорок отдельных индульгенций. В качестве последней меры, свидетельствующей о желании Климента полностью компенсировать молодому королю потерю реальной власти, Андрею, единственному в Неаполитанском королевстве, было разрешено есть мясо в постные дни.
* * *
Прибытие писем, знакомящих неаполитанский двор с официальной папской позицией по важнейшему вопросу о роли мужа Иоанны в королевском правительстве, совпало с возвращением матери Андрея в Неаполь. Завершив турне по Италии, Елизавета решила в последний раз увидеться с сыном, прежде чем отправиться морем домой. Она не могла выбрать более неподходящий случай для этого визита. Степень враждебности, проявленная местными придворными по отношению к венгерской партии, и в частности к ее сыну, поразила ее. Все знали, что в результате ее вмешательства королевское правительство вот-вот сменит легат и что, вдовствующая королева Венгрии и ее старший сын активно пытались посадить