А потому я решительно ее отогнала. В конце концов, мне есть чем заняться. И, перехватив поудобнее кисточку, вывела на бумаге очередную букву. Далекую от идеала, но уже не такую кривую, как предыдущая.
Ночь окончательно вступила в свои права, когда я наконец-то закончила мучить бумагу, себя и Йонто. Чтобы немного проветрить голову перед сном, вышла на крылечко, всмотрелась в окружающий нас лес… Темно. Тихо. Словно ничего и не случилось.
Я зябко передернула плечами и, несмотря на рассыпавшиеся вдоль позвоночника мурашки, присела на ступеньку. Нельзя дать страху взять над собой верх. Позволю один раз — буду бояться всегда.
Йонто сказал, что здесь безопасно. Что никакая ночная тварь не пройдет сквозь охранки. Вот выманить может, да. Но сейчас я уже знала, чего ожидать, и больше на такие фокусы покупаться не собиралась.
Вытащив надоевшие шпильки, с наслаждением запустила руки в волосы. Да-а-а… Хорошо-то как! Чуть слышно скрипнула, открываясь, дверь. Кажется, Йонто тоже решил подышать свежим воздухом. Но смотрел он вовсе не на лес… Почувствовав взгляд, я обернулась и подозрительно поинтересовалась:
— Что?
— Ничего, — тут же отвернулся он. А я в свою очередь засмотрелась на его волосы. Захотелось стащить шнурок и…
— Что? — не оборачиваясь, спросил Йонто.
— У тебя глаза на затылке? — растерялась я.
Он только фыркнул в ответ. Конь невоспитанный…
В следующий миг на мои плечи опустилась теплая накидка.
…зато заботливый.
Спала я плохо. Стоило только начать проваливаться в сон, как мерещилось всякое, и я испуганно вздрагивала, приподнималась на локте, вслушиваясь в разбавленную приглушенными звуками леса тишину дома. Не выдержав, открыла дверь, полюбовалась, как безмятежно спит Йонто, и, успокоившись, вновь легла. И даже смогла заснуть… Вот только ненадолго.
Разбудил меня плач. Тоненький, больше похожий на писк. Широко распахнув глаза, я затаила дыхание.
Показалось?
Плач стал громче и отчетливее, и я почувствовала, как на затылке шевелятся волосы.
Лежать и дальше не было никаких сил. Я вскочила и, придерживая подол длинной рубашки, выбежала из своей комнаты. Застыла, настороженно глядя на спящего Йонто. Неужели он ничего не слышит?
Вновь раздалось жалобное хныканье. Прямо за окном. А потом в стекло тихо поцарапались…
Цепенея от страха, я медленно двинулась к окну. Не могу так больше. Мне надо увидеть, что там происходит, иначе сойду с ума.
Но до цели я не дошла. За край моей рубашки сильно дернули, и, не устояв на ногах, я шлепнулась на пол. Точнее — на постель Йонто, мало его не придавив. Но даже пикнуть не успела, как он, не открывая глаз, подгреб меня к себе, прижал, словно большого плюшевого зайца, и руку не убрал.
— Спи, — пробормотал сонно. — Тебе туда не надо.
— Но…
— Спи, — повторил Йонто и задышал медленно, глубоко, подавая личный пример.
Причем подневольные объятия не разомкнул, и, как я ни дергалась, выпутаться не получилось.
Спи! Легко сказать! Он-то сопит как ни в чем не бывало, а я тут… А мне…
Пришлось зажмуриться и, сосредоточившись на мерном дыхании Йонто, попытаться уснуть.
Получилось на удивление легко. И даже плач, не стихавший ни на миг, но уже совершенно не пугавший, не помешал.
ГЛАВА 13
Рыжий наглец прочно обосновался во дворце. Вместе со своей многочисленной свитой занял чуть ли не все гостевое крыло. Канро его не приглашал, но и на то, что намек будет истолкован верно, не надеялся, а потому с незваным гостем смирился быстро. Осталось потерпеть его три недели. Если повезет, они и вовсе не пересекутся.
Наглый мальчишка. Неужели он, Канро, выглядит настолько слабым, раз такой неопытный юнец осмелился бросить ему вызов?
Шэт-шаи вплотную подошел к зеркалу и внимательно вгляделся в отражение, не нашел ни единого изъяна и улыбнулся. Улыбка получилась кривоватой и совершенно невеселой. Своим безупречным видом он может обмануть кого угодно, но не себя самого.
Дорога в башню заняла непривычно много времени. Фонари — полые кружевные шары, внутри которых мерцали светлячки, — наполняли коридоры и террасы причудливыми тенями. Сладко пахло розами. Поздний вечер был невероятно хорош, и всем не терпелось им насладиться — владетелю то и дело приходилось отступать за колонны или нырять в ниши, дабы не столкнуться с очередной парочкой или же томно вздыхающими на луну дамами. Настроение самого Канро ничуть не вязалось с чудесной ночью, и попадаться на глаза кому бы то ни было не хотелось. Впрочем, можно пройти по коридорам, распугивая подданных алым блеском глаз и мрачным выражением лица, но сплетен не хотелось еще больше. Зато к концу дороги окрепло желание кого-нибудь убить. Лучше бы Таныла. Прямо сейчас, не дожидаясь положенного срока.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Под самой крышей башни было тихо и темно. Лишь звездный свет озарял комнату, падал на поверхность большого зеркала… и бесследно в нем растворялся. Зеркало шэт-шана не интересовало. Он прошел мимо к стоящему у стены длинному сундуку, сдернул тяжелую ткань и откинул крышку. Вспыхнули ослепительно-белые символы, коими щедро расписали темное дерево, и тут же погасли. Канро скользнул ладонью по толстой книге в кожаной обложке, на которой распростер крылья нарисованный чентоль, огладил прозрачный сосуд, на дне которого мерцала золотистая пыльца.
Осталось так мало…
На поединок хватит точно, и рассчитывать на победу Танылу не стоит. Но что дальше?
Владетель с грохотом захлопнул крышку. Вытянул руку, рассеянно полюбовался, как звездный свет играет на кончиках выдвинувшихся когтей.
Если Совет заподозрит, что он все чаще теряет над собой контроль… Даже о непрекращающихся распрях позабудет.
Нет. Этому не бывать.
На обратной дороге Канро махнул рукой на сплетни и шепотки за спиной, и к сонному звездочету, уже обрядившемуся в ночную рубашку и смешной колпак, явился грозный шэт-шан во всей своей пугающей красе.
— Найди тех следопытов, — полыхая алым взором, приказал он растерянно сощурившемуся Агрийо. — И доставь сюда Паллира.
— Но, мой господин, он же… — пробормотал звездочет.
— Во что бы то ни стало доставь, — не повышая голоса, нахмурился Канро и, выдержав паузу, добавил: — Его дочь живет в тихой деревушке на границе. Полагаю, он не захочет, чтобы я лично ее навестил.
Девчонку старик спрятал хорошо. Но не настолько, чтобы шэт-шан ее не отыскал. Конечно, двадцать лет назад Канро великодушно позволил Паллиру покинуть дворец, но… От клятвы верности владетелю не освобождал.
Самое время проверить, чего она стоит на деле, а не на словах.
Утро зазвенело беззаботным птичьим щебетом, скользнуло по ресницам теплым солнечным лучиком, пощекотало нос ароматом умытых росой трав.
Я улыбнулась, потянулась, не открывая глаз, и застыла, не нащупав за головой стены. Да и лежать было жестковато… И где мое уютное теплое одеяло? Распахнув глаза, я вскочила на ноги, запуталась в широком подоле собственной рубашки и вновь рухнула на пол. Вот же… Как я здесь оказалась?!
Проснувшаяся позже меня память услужливо подсказала, и я прижала ладони к вспыхнувшим щекам. Какой кошмар… Я ведь едва не вышла из дома, в объятия изнывающей от голода нежити! Стыдно… До чего же стыдно!
Йонто в комнате не было. Ну и слава их Великому предку! Это ночью от страха я совершенно не соображала, теперь же… А что теперь? Не я его с плюшевым зайцем перепутала! Хотя лучше быть плюшевым зайцем, чем закуской для нечисти. Однозначно лучше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я быстро привела себя в порядок, переоделась и замерла у выхода. Коленки предательски подрагивали, дыхание сбилось, и захотелось спрятаться и никуда не идти. Пусть и белый день на дворе, но… То, что случилось ночью, было слишком свежо в памяти. Оно же прямо под окнами ходило! И в стекла царапалось…
Страх я подавила уже проверенным способом — резко распахнула дверь и шагнула на крыльцо.