Салинос окинул всех суровым взглядом и сразу же приступил к выяснению.
— Кто поставил портрет в библиотеку? — четко выговаривая каждое слово, спросил он.
Лоренцо, едва не подавившись, резко вскочил.
— Вы мне сказали, чтобы я убрал портрет из зала, — растерянно пробормотал он, недоумевая, чем вызван такой гнев.
— Да, скачал. Но разве я говорил тебе поставить его в библиотеку? — в голосе Фернандо появились металлические нотки.
— Это я распорядилась, сеньор, — тихий голос Бернарды заставил всех вздрогнуть и повернуться в ее сторону.
— Вот как? — Салинос растерялся, не представляя себе, как будет отчитывать домоправительницу.
А та, воспользовавшись минутным замешательством хозяина, перешла в наступление.
— Мне показалось, что это самое подходящее место, пока вы не решили, куда повесить портрет.
Поняв, что наказывать некого, Фернандо обреченно махнул рукой.
— Только не в библиотеку, — вздохнул он. — Вынесите его оттуда.
— Хорошо, — Лоренцо вновь сел и пододвинул к себе тарелку.
Видя, что слуга не собирается тут же выполнить его приказ, Фернандо повысил голос:
— Немедленно!
Лоренцо застегнул пиджак и, вставая, услужливо поинтересовался:
— А куда прикажете повесить, сеньор?
Мгновение подумав, хозяин ответил:
— В маленькую комнату на первом этаже.
На лице Бернарды промелькнуло удовлетворение.
— Да, сеньоре Исабель там будет лучше. Библиотека ей всегда казалась унылой, — принялась рассуждать домоправительница, словно речь шла не о портрете, а о живом человеке.
Это слегка разозлило Салиноса.
— Исабель умерла, Бернарда, а новую хозяйку этого дома зовут Мануэла, — сквозь зубы процедил Фернандо и, обведя слуг взглядом, добавил: — Мне бы хотелось, чтобы вы это запомнили.
Не успела за Салиносом закрыться дверь, как домоуправительница негромко заметила:
— Нужно сначала заслужить право называться хозяйкой этого дома…
Однако Фернандо, к счастью, этого не услышал. Он побежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, желая побыстрее сообщить жене одну важную новость, о которой совершенно позабыл.
Мануэла сидела перед зеркалом и причесывала длинные волосы, пытаясь уложить их в замысловатую прическу. Салинос поцеловал жену в шею и произнес:
— Мне сегодня звонили Арт и тетя Габриэла. Все хотят поближе с тобой познакомиться, и я пригласил их завтра к нам на обед. Ты согласна?
Это сообщение заставило девушку побледнеть. Она все еще помнила свою первую встречу с друзьями Фернандо, поэтому испуганно переспросила:
— Завтра?
— Не бойся, они тебя не съедят, — рассмеялся мужчина и, заметив, что жена немного обиделась, добавил: — Мануэла, я очень хочу, чтобы ты была счастлива, чтобы познакомилась с моими друзьями, родственниками… И еще, я хотел бы, чтобы ты доверяла мне все, что у тебя на душе, чтобы ты мне всегда говорила правду.
Мануэла немного удивилась такой просьбе, так как всегда считала, что супруги не должны ничего друг от друга скрывать.
— Я хочу, чтобы ты поступал со мной так же, — согласно кивнула она.
Заметив, что его предложение повергло жену в некоторое недоумение, Фернандо решил объясниться.
— Наши отношения с Исабель испортились именно из-за ее скрытности. У нее был очень своеобразный характер… вечная склонность к тайнам… — негромко начал мужчина и, обняв любимую, добавил: — Надеюсь, ты на нее не похожа. Я тебя очень прошу — никаких секретов. Говори мне все в открытую. Договорились?
— Договорились, — улыбнулась Мануэла и смущенно потупила взор. — Фернандо…
— Да, — сразу же откликнулся тот.
— Знаешь, чего бы я желала?
— Чего? Скажи мне… — Салинос, заметив неуверенность в глазах жены, подбодрил ее. — Может, ты стесняешься?
— Нет, я не стесняюсь, — покачала головой Мануэла и, с нежностью глядя в лицо мужа, ответила: — Я хочу, чтобы у нас был сын…
Фернандо почувствовал, как у него на лбу выступила испарина. Не зная, куда от смущения спрятать глаза, мужчина осторожно отстранился и медленно заходил по комнате. Однако девушка вновь не заметила странной реакции Салиноса. Она вдруг вспомнила Рим, монастырскую больницу, где ей впервые сообщили о ее беременности. Мануэла захотела рассказать Фернандо об этом, но едва девушка начала, как муж внезапно оборвал ее и, сославшись на работу, быстро ушел. Мануэла немного обиделась, однако подумала, что еще успеет поделиться с Салиносом своей тайной.
А Фернандо, коря себя за такое скоропалительное бегство, быстро шагал к своему офису. Как только Мануэла упомянула о Риме, мужчина сразу же вспомнил об Эмилио, который, по словам девушки, так и не передал ей прощальную записку. Салинос решил вызвать друга к себе в кабинет, что немедленно и сделал.
Эмилио не заставил себя долго ждать. Но не успел он переступить порог, как Фернандо тут же принялся его отчитывать. Молодой человек, даже не присев, выслушал все претензии и, когда Салинос закончил, лишь грустно улыбнулся.
— Это давняя история, Фернандо… — довольно фамильярно махнул он рукой.
Такое наплевательское отношение к его чувствам заставило Фернандо побледнеть и повысить голос.
— Не имеет значения, прошел год или десять! Ты сказал, что передал Мануэле письмо, а теперь я узнаю, что ты мне солгал!
Встретившись взглядом с боссом, Эмилио не на шутку испугался. Он никогда не видел Фернандо в такой ярости.
— К сожалению, это так… — промямлил подчиненный.
— Можешь объяснить почему?!
Эмилио пожал плечами и, с трудом подбирая слова, проговорил:
— По правде говоря, увидев больную Исабель… Мне было неприятно иметь какое-то отношение к твоим изменам…
— И поэтому ты решил стать судьей моих чувств, — закончил за него Салинос и отвернулся к окну.
Эмилио принялся судорожно перебирать всевозможные варианты, способные заставить босса изменить к нему свое отношение.
— Я понимаю, что поступил подло, извини, — как можно искреннее проговорил он, однако неожиданно сорвался: — Но не забывай, что я познакомился с Исабель раньше и очень любил ее.
Все в доме Салиносов знали о чувствах, которые питал Эмилио к Исабель, поэтому признание друга совсем не удивило Фернандо. Он спокойно разложил бумаги на столе и, видя, что Эмилио не уходит, спросил:
— Где это письмо?
— Я его порвал.
Наглость подчиненного шокировала Салиноса.
— Мне следовало бы тебя уволить, — сурово заметил он и тут же поправился: — Не уволить, а выгнать взашей.
Эмилио потушил злой блеск в глазах и сделал скорбное лицо.