— Совсем не нравится!
— Гм, — заворчал Уилл. — Ну что, вы закончили?
Корделия и Феликс кивнули. Уилл смотрел на стену:
— Думаю, только здесь не побывали эти римские негодники. В прошлый раз мы многое нашли в этих стенах.
— Что, например? — заметил Брендан. — Вино? Или те жуткие книги? Они нам никак не помогли.
Уилл не обратил внимания на его саркастический комментарий:
— А как же Пенелопа Хоуп?
Уолкеры разом переглянулись. Им было неприятно вспоминать про Пенелопу Хоуп. Она тоже была героиней книг Кристоффа, но им не удалось ее спасти. Теперь ее больше нет.
— Пенелопа тогда сказала, что внутри этого дома есть много странных вещей, — напомнил ребятам Уилл. — И в этих стенах хранятся бесконечное множество тайн. Никто не знает, что мы можем там найти. Возможно, очередную «Книгу Судьбы и Желаний», которая вернет нас домой.
— Но как же мы проберемся через стену? — спросила Элеонора.
— Как раз это мы и должны понять, — ответил Уилл. — Я не могу придумать все.
— Возможно, я смогу вам помочь, — вдруг подал голос Феликс.
— И как же именно ты намерен это сделать? Своим мечом пробить стену? Возможно, ты и сможешь прорубить дырку в стене, так же как победил тех белых медведей? Ах, погоди… точно… тебя же эти медведи чуть не съели!
Корделия не могла сдержать смех. Когда Уилл начинал подкалывать других, даже Брендан не смог бы с ним сравниться.
— Мне не понадобится меч, — ответил гладиатор и, плюнув на руки, пригладил свои коротко стриженные волосы.
— Что ты делаешь? — недоуменно спросила Корделия.
— Когда я начинал готовиться к боям, — ответил Феликс, — меня заставляли проходить множество сложных и весьма болезненных тренировок. Вот скажи мне, Уилл, ты можешь тащить колесницу своими зубами?
— Никогда не приходилось, — ответил озадаченный Уилл.
— Ну а я вот могу. Сначала ты надеваешь на быка упряжь, приматываешь к ней веревку. Затем берешь одного из гладиаторов вроде меня и засовываешь мне в рот веревку. В течение восьми часов бык тащит гладиатора по полю, пока тот крепко держит зубами веревку. Шесть дней таких тренировок, и ты сможешь протащить что угодно своими зубами.
— Это же настоящая пытка! — Брендан был ошеломлен.
— Совсем нет. Пытка — это когда тебя мучают, чтобы выведать твои тайны. Тренировка — когда мучают, чтобы ты стал сильнее.
— Чему ты еще научился? — спросила Элеонора, пораженная его искренностью и простотой. Кажется, ее ненависть к Феликсу начинала ослабевать. Уилл всегда острил и хвастался своими умениями и совершенными подвигами, но Феликс не выставлял все напоказ.
— Например, этому, — заявил Феликс.
Он глубоко вздохнул… и надул щеки почти до размеров двух водяных шариков!
С надутыми щеками Феликс был похож на лягушку или на выдающегося джазового трубача Диззи Гиллеспи[24]. Его щеки были так сильно надуты, что оттопырились уши и выпучились глаза.
— Это отвратительно, — прокомментировал Брендан, когда Феликс повернулся к нему. Остальные ребята смеялись, даже Уилл.
Феликс выдохнул, и его лицо стало прежним.
— Это для защиты. Когда противник подходит ближе, надувай щеки. Он испугается и отпрыгнет, и тогда…
Феликс вытащил меч.
— Отлично, — заметил Уилл. — Ты настоящий кладезь странностей. Когда ты бросишь участвовать в гладиаторских боях, тебе следует устроиться в цирк-шапито.
— Звучит заманчиво. Я буду показывать свою силу, а ты будешь клоуном, — парировал Феликс. — Раз уж это все, на что ты способен.
— Вот как? — вскричал Уилл, вновь поднимая кулаки, чтобы хорошенько врезать Феликсу. Элеонора встала между ними.
— Ребята, ребята, может быть, лучше займемся стеной?
Уилл вздохнул и сделал шаг назад.
— Хорошо, только вот умение тащить колесницы и надувать щеки не поможет нам пробить ее!
— Вот это поможет. — Феликс постучал себе по голове.
— Что?
— Именно это. Еще одной тренировкой перед гладиаторскими боями была стойка на голове.
— Это еще зачем? — спросила Элеонора.
— Нас заставляли стоять на руках на огромном плоском камне. Мы могли так стоять целый час. Затем, через месяц таких тренировок, мы убирали руки и стояли только на головах, пока наши надзиратели держали нас за лодыжки. Через еще один месяц таких тренировок мы уверенно стояли на головах!
— Это исключено, — воскликнул Брендан. — Ты упадешь в обморок.
— Нет, если ты постоянно двигаешь ногами, чтобы не застаивалась кровь. Это все было доказано с медицинской точки зрения.
— Да какая разница, как долго ты можешь простоять на голове? — воскликнул Уилл, но в этот самый момент Феликс сделал пару шагов назад для разбега.
Все от нее отпрыгнули. Феликс бежал к стене, опустив голову, и тут…
Бах!
Он проломил стену! Разумеется, его череп был достаточно крепким, чтобы проломить стену, раз смог выдержать все эти тренировки. Из стены торчали лишь его спина, руки и ноги.
— Я в порядке, — донесся приглушенный крик Феликса, — но что здесь делает гаммадион[25]?
Уолкеры и Уилл посмотрели друг на друга. Что?
— Этот гладиатор слишком часто бился головой о стены, — недоуменно пожал плечами Уилл.
Но Элеонора заволновалась.
— Что ты имеешь в виду, Феликс? Что за гама-ме-дон?
— Вытащите меня, и я вам его покажу!
Они схватили Феликса за ноги и тянули его наружу, пока он с грохотом не вывалился на пол в коридоре.
— Придется разломать остальную часть стены, — заявил он, отряхивая покрывавшую его пыль. — Там на полу я увидел кусочек ткани с орнаментом, который называется гаммадион. Он символизирует четыре стороны света, помню, в Греции этот знак был выгравирован на монетах.
— И что? — спросила Корделия.
— Может быть, в стенах этого дома живет какой-нибудь грек. Возможно, один из моих родственников…
Уилл закатил глаза, все обменялись удивленными взглядами, а Элеонора беззвучно произнесла: Не издевайтесь. Феликс напомнил Элеоноре Жирного Джаггера, ее друга гиганта, только гладиатор был ростом поменьше и голосом погромче. Казалось, он действительно хочет помочь. Элеонора не считала его шпионом. Пока он не говорит жуткие вещи, называя ее сестру своей женой, он действительно мог во многом им помочь. И развеселить.
Ребята начали отламывать кусочки стены вокруг проломленной дыры, штукатурка сыпалась на пол. Через несколько минут они разломали в стене дыру с человеческий рост, вместе вошли в тайный проход и осмотрелись.
— И где же эта гамма-штука? — спросила Элеонора.
Феликс показал пальцем. В тусклом свете ребята разглядели кусочек красной ткани с нашитым черно-белым символом. Элеонора взглянула и ахнула.
— Нацисты!
42
— Что? — переспросил Брендан. — При чем тут нацисты?
Элеонора опустилась на колени и двумя пальцами, словно это была дохлая мышь, подняла кусочек ткани.
— Это же нарукавная повязка нацистов! — вскричал Брендан.
— Гаммадион. — Феликс показал на знак свастики. — Он мне напоминает о родине.
— О родине? — вскричала Корделия. — Этот знак олицетворяет собой всемирное зло!
— Что ты имеешь в виду?
— Это символика нацистов, — ответил за сестру Брендан.
— Кто такие нацисты?
— Плохие парни, — встряла в разговор Элеонора. — Ну, очень и очень плохие. Невероятно плохие парни.
— Нацисты начали Вторую мировую войну, — пустился в объяснения Брендан, — и убили шесть миллионов евреев во время Холокоста.
— Шесть миллионов? — Феликс был ошеломлен. — Это же просто чудовищно. Почему я об этом ничего не слышал?
— Потому что это произойдет в будущем, — пояснила Корделия. — В двадцатом веке.
— А что это за век? Вы пришли оттуда?
— Забудь, — бросила Элеонора. — Просто доверься нам, все, что ты увидишь с этой символикой, это не гамма-как-его-там… это… эм… сва-стикер.
— Свастика, — поправил ее Брендан.
— Точно, и она является символом кучки опасных и безумных людей, с которыми лучше не связываться. Так что отдай это лучше мне. — С этими словами Элеонора взяла повязку, разорвала ее, бросила на пол и растоптала. А затем, для вящей убедительности, она сделала то, что редко позволяла себе. Элеонора плюнула на свастику.
— Вопрос в том, как это сюда попало? — заметил Брендан. — Должно быть, ее обронил очередной герой книги!
— Только вот это не мог быть герой книг Кристоффа, — заявила Корделия.
— Почему нет?
— Потому что он писал книги еще до прихода нацистов к власти. Последняя его книга была опубликована в 1928 году. А затем он исчез.
— И стал Королем Бури, — добавила Элеонора.
Уилл подошел к факелу на стене, чтобы зажечь его, но тут вспомнил.