своих наганах насечкой каждого, кому была пущена пуля в затылок…
Делегатов, которым сообщали только о хорошем, надлежало также всячески развлекать: например, возить по грандиозным советским стройкам, знакомить с городами, которые обретали новый, индустриальный облик. Одна из подобных экскурсий сыграла ключевую роль в судьбе Алехина.
Но прежде он сыграл в первом чемпионате РСФСР по шахматам.
* * *
Идеологом Всероссийской шахматной олимпиады стал Александр Ильин-Женевский. Если первая часть этой составной фамилии – его настоящая, то вторая – это город, где он находился в политической эмиграции, когда был членом партии большевиков.
Первая мировая деформировала его здоровье: он надышался газами и получил контузию, из-за которой даже забыл, как ходят шахматные фигуры. Но сломлен не был: напротив, проникшись идеями большевизма, участвовал в обеих революциях и заработал протекцию сверху.
В 1920 году Ильина-Женевского назначили комиссаром Центрального управления всеобщего военного обучения (Всевобуча). Этой должности, а также боевых заслуг хватило, чтобы с успехом заняться популяризацией шахмат… через армию! Повезло, что начальником Всевобуча Московского военного округа стал любитель шахмат Василий Руссо, который способствовал созданию в столице Центрального шахматного клуба.
Ильин-Женевский популярно объяснял своим начальникам, что шахматы полезны: их можно включить в программу довоенной подготовки, чтобы всесторонне – а не только физически – развивать будущих красноармейцев. Его словами прониклись – и вышло распоряжение повсеместно открывать шахматные кружки. Московскому шахматному клубу выделили апартаменты – шестикомнатную квартиру при Центральном военно-спортивном клубе Управления Всевобуча, и теперь можно было не проводить важнейшие соревнования в убитых каморках. В честь открытия клуба Александр Александрович провел сеанс одновременной игры и ни в одной из 38 партий не проиграл, хотя почти все соперники имели первую категорию3. Дело сдвинулось с мертвой точки – русские шахматы не канули в неизвестность, что вполне могло произойти.
Первый чемпионат страны прошел не без накладок. Ильин-Женевский создал оргкомитет турнира, наделив себя функциями председателя и включив в него чемпиона Москвы Николая Грекова, составителя этюдов Николая Григорьева и гроссмейстера Александра Алехина. Сначала нужно было найти игроков приличного уровня, поскольку многих топов в стране просто-напросто не было. Годных шахматистов искали буквально по всей стране, отправляя в Москву из разных регионов. Начальники территориальных округов, получив необычный приказ, исполняли его как могли. В итоге для основного турнира набрали 16 участников, среди которых оказалось только пять мастеров. В побочном турнире участвовал брат Алехина Алексей, но в призеры не попал.
Когда 4 октября чемпионат стартовал, остро встал уже не кадровый, а «продуктовый» вопрос – кормить участников, проживавших в казармах, оказалось буквально нечем. Ильин-Женевский жаловался, что Николай Греков не пылал желанием решить проблему с харчами, а Алехин банально не хотел погрязать в организационных вопросах. Только Григорьев и помогал, хотя сам участвовал в турнире.
Всевобуч был военной организацией, поэтому шахматистов кормили армейскими пайками. Найти что-нибудь вкусненькое было сродни ратному подвигу. «Помню, нам удалось раздобыть несколько кругов сыру, который являлся в то время большим лакомством», – вспоминал Ильин-Женевский. Но даже сыр не выручил – участники соревнований устроили забастовку, не в силах противостоять позывам желудков, и без того ослабленных всеобщим голодом. Они выдвинули требования, не забыв упомянуть пресловутое лакомство: «Немедленная выдача оставшегося сыра на руки участникам». Попросили также хлеба и папирос. Ну и денег, разумеется, – 15 000 девальвированных рублей авансом. В итоге проднорму «расширили»: в нее вошли овощной суп, хлеб и селедка; а чтобы мозг не выключался во время партий, игрокам раздавали подслащенный чай и сыр.
Алехин концентрировался на шахматах, а потому одержал победу, по очкам – вполне себе уверенную. Однако участники вспоминали, что игра первого советского чемпиона не была так уж идеальна. Во всяком случае, в ней отсутствовал фундаментальный план: она больше строилась на вычислении слабых мест противника, и если таковые имелись, гроссмейстер наваливался на «рану» всеми армадами «болезнетворных бактерий» до тех пор, пока не провоцировал «сепсис» и «смерть» вражеского короля. Но иной раз балансировал на краю пропасти, как в партии с Бенджамином Блюменфельдом, восьмым шахматистом по итогам первенства. Петр Романовский позже вспоминал, как Алехин в антракте партии против Блюменфельда рекомендовал поставить на него, поскольку, анализируя расстановку всю ночь, «не увидел контригры»4. Но доигрывание сразу пошло нервяком: Алехин в цейтноте предложил ничью, соперник ее принял, а когда дым войны рассеялся, Александр Александрович невозмутимо сообщил, что Блюменфельд упустил скорый мат – в три хода. Так что у Алехина еще были резервы для роста: его игра отличалась лабильностью, могла давать шансы соперникам… Другое дело, что этим на чемпионате РСФСР мало кто воспользовался – возможно, пытливый взгляд серых глаз и громкий титул гроссмейстера подрывали уверенность соперников Алехина.
Сам Романовский сыграл с триумфатором вничью. И наверняка вспомнил партию 1909 года на Всероссийском турнире любителей, где одержал победу над восходившей звездой шахмат. В этот раз виктория принесла бы Романовскому первое место, но не сложилось. Петр лишь на очко отстал от чемпиона, который не проиграл ни одной партии. Но вряд ли второй призер сильно расстроился, помня, как Алехин пожертвовал гонорарные рубли студенту политехнического института, который находился в немецком плену… К тому же он получил титул маэстро, а в будущем дважды выиграл чемпионат СССР. Вот только Алехина в стране уже не было, а значит, побеждать сам Бог велел.
«Процедура награждения победителей состояла как бы из двух частей, – писал о тех событиях Юрий Шабуров. – Вначале в присутствии всех участников соревнования Александру Алехину был вручен почетный приз от устроителей олимпиады – китайские шахматы из слоновой кости на шарах. А затем все призеры в порядке занятых мест приглашались в отдельную комнату, где находились художественные серебряные предметы. Они были получены организаторами турнира в ломбарде из конфискованных ценностей, принадлежавших уехавшим за границу эмигрантам. Каждый призер сам выбирал понравившийся ему предмет»5.
Внешне у Алехина все складывалось благополучно: он трудился в Центррозыске и Коминтерне, был кандидатом в члены Российской коммунистической партии большевиков, занимался популяризацией шахмат. Однако демоны прошлого начали влиять на его положение: карательные органы все зорче присматривались к противоречивому гражданину РСФСР. В воздухе витало грозное и пугающее слово «контра». Даже человек, имевший безупречное «пролетарское» прошлое, рисковал потерей всех привилегий – а то и жизнью – за один ложный доноc.
В ноябре Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией завела на Алехина дело.
Глава 11. Ход женой
Документы Центрального архива КГБ помогли Юрию Шабурову выяснить, почему чемпион РСФСР вновь оказался под прицелом карательной системы. Оказалось, что обеленное имя шахматиста подпортила