отрезать. А пока не отрастут, можешь носить платок, – с этими словами Янника протянула белую косынку.
Тали повязала косынку, посмотрела на свое отражение и еще сильнее опечалилась. Из зеркала на нее большими грустными глазами глядела тощая тифозная крестьянка в мешковатом платье. Хорошо, что Дар ее сейчас не видит. На такую девицу он точно не позарился бы.
Янника не дала девушке погрустить вволю. Вывела через запасной выход во двор. На лавке возле стены стояло большое, полное мутной воды корыто, в котором плавали грязные бинты. Выдав кусок мыла и объяснив, что с ним делать и где развешивать постиранное, лекарка оставила баронессу заниматься неблагородным делом.
Ледяная вода обжигала кожу, мыло выскальзывало из рук, бинты не желали принимать чистый вид. Намучившись с первой в своей сознательной жизни работой, выполнив ее со всем старанием, на какое только была способна, Тали рухнула на лавку и прислонилась к стене. Она сидела и бездумно смотрела в одну точку. Пальцы покраснели и распухли, спина ныла, перед глазами мельтешили мушиные стайки. В душе надежно обосновались муторная тоска и горечь. Новая роль, роль батрачки, нисколько не радовала ее.
Шорох гравия возвестил о приближении постороннего. Тали подготовилась к бессодержательной беседе с очередным жителем замка, бросила утомленный взгляд на дорожку и воодушевилась. Губы сами собой растянулись в улыбке. В ее сторону направлялся Бран. Она уже собиралась поприветствовать его, но юноша вошел в лечебницу, даже не заметив ее, словно девушка была частью пейзажа. Похоже, судьба повернулась к ней другой своей стороной, той, что противоположна лицу и расположена на порядок ниже. Если мужчина, еще два дня назад готовый вступить в битву с родным братом и целым миром за право назвать ее своей женой, сегодня прошел мимо, не удостоив даже взглядом, то чего теперь ждать от жизни?
Тали закрыла глаза и позволила отчаянию затопить душу. Она не сразу поняла, что уже не одна. Кто-то легко коснулся ее плеча.
– Я зашел попрощаться, – смущаясь и избегая ее взгляда, сообщил Бран. – Пришло письмо от отца. Я должен ехать к нему. То есть Дар должен, но так как он не может, ехать мне.
Он говорил, сбиваясь, отводя глаза, будто стыдясь того, что вынужден бросить ее в этом захолустье. Или того, что приходится объясняться с поденщицей. Последнее больше походило на правду. Именно так Тали воспринимала свое нынешнее положение.
– Как он? – спросила девушка.
– Нормально. Ванок сказал, до полного выздоровления нужно недели три. Но я своего брата лучше знаю. Он через неделю будет в седле мечом размахивать.
Тали слабо улыбнулась. Ей почему-то казалось, что Дар уже на третий день попытается влезть на коня.
– Янника объяснила, кто ты теперь? – на всякий случай уточнил Бран.
Девушка скривилась, но кивнула.
– Так нужно, Тали. Чтобы не навлечь на тебя подозрений. Дар писал отцу, что на границе мы взяли пленника. Я скажу, что пленник погиб вместе с нашими людьми при нападении имперцев. Если кто-то будет спрашивать, как ты оказалась здесь, отвечай, Ванок забрал тебя из дома, и ты вместе с ним направилась в гарнизон. О своем участии в бою не распространяйся. Очень прошу, не демонстрируй свои навыки. Сейчас важно, чтобы на тебя никто не обращал внимания.
– Ты знаешь, оказывается, это очень легко сделать. У меня уже неплохо получается. Боюсь, скоро я сама себя замечать перестану, – в ее голосе прорвались нотки отчаяния.
– Потерпи, Тали. Так надо. В первую очередь для твоей безопасности. Постарайся понять. Что ж, мне пора. Надеюсь, еще увидимся, – с этими словами Бран взял ее за руку и неожиданно для Тали коснулся губами тыльной стороны ладони, прощаясь.
Она оторопела на миг, осознав, что уже позабыла, каково это, когда с тобой обращаются галантно и соответственно твоему положению.
– Бран, – окликнула Тали уходящего юношу.
Он обернулся, в его глазах засветилась надежда.
– Будь осторожен!
– Постараюсь, – улыбнулся Бран и ушел, оставив ее в одиночестве.
В тот же день Тали перебралась в лечебницу. Ей отвели каморку с крохотным оконцем, заваленную плетеными корзинами. Из мебели в ней были только кровать, стол и табурет. Здесь же Тали предстояло гладить, сворачивать бинты и раскладывать их по корзинам.
Новая жизнь была скучной, однообразной и наполненной бинтами. Днем девушка стирала и развешивала их, вечером собирала и гладила тяжелым чугунным утюгом, который сама же нагружала тлеющими углями, затем складывала бинты в корзины, занимавшие большую часть комнаты. Тали выдавали большие белые полотна, которые она резала на полосы, сворачивала в клубки и сортировала. Кожа на руках огрубела, ладони покрылись мозолями, кисти украсили шрамы и свежие волдыри от ожогов. Ночами Тали снилось, что с неба на нее бесконечным потоком валятся бинты, погребая под своей мягкой тяжестью.
Дара она не видела. Янника и Ванок время от времени приносили вести о его здоровье. Тали знала, что он быстро идет на поправку и уже пытается тренироваться с мечом. Девушка постоянно думала о нем, и ее глубоко задевало безразличие мужчины. Его предложение, высказанное в лесной избушке, перестало казаться оскорбительным. Оскорбительным казалось совершенное игнорирование.
Общаясь большую часть того немногого времени, которое оставалось на еду и отдых, с прислужницами из замка и кухарками, Тали узнала, что Дар не солгал. Он входил в число высшей знати Белояра, являлся сыном первого советника монарха, состоял в родстве с членами королевской семьи, кроме того, владел собственным княжеством, перешедшим к нему после смерти матери.
Столь долгое пребывание в ничем не примечательном гарнизоне первого жениха королевства будоражило умы всех молодых женщин. Выяснилось, что у Тали немало соперниц, большинство из которых не только не уступали девушке в красоте, но даже превосходили ее. И ни одна не была отягощена моральными принципами. Казалось, каждая кухарка и поломойка только и мечтает о том, чтобы Дар заметил и обрюхатил ее. Тали слушала их глупую трескотню, скрипела зубами и темнела лицом.
День сменялся днем, корзина – корзиной. Бинты и не думали заканчиваться. В один из таких дней Тали возвращалась в лазарет с охапкой травы, которую по поручению Янники собирала на берегу реки. Целительница решила разнообразить ее труд и стала доверять новые задания в дополнение к уже имеющимся. Рано утром, а иногда и в полночь девушка должна была аккуратно срезать разные травы, которые ей показывала лекарка, а затем развешивать в палатах для просушки.
Тали уже подходила к дверям лечебницы, когда ей встретился Дар. Он узнал ее, коротко кивнул и пошел дальше по своим делам, не проронив ни слова. Девушка на слабеющих ногах добралась до каморки, швырнула душистую охапку на пол и рухнула в кровать. Пролежав несколько часов без сил, глядя в потолок, она призналась себе, что окончательно и бесповоротно