Сэм отнес завтрак в гостиницу и, проводив мужчин, мы принялись за привычные уже дела: я занялась хлебом, а он отправился на охоту.
Элоиза проснулась перед обедом, осмотрелась, сходила к реке, достала из своей необъятной сумки свежее платье и молча наблюдала за тем, как я выкладываю последнее тесто на дно печи. Так пекла моя бабушка: на поду. Прямо на камнях в печи, отодвинув угли, она разметала небольшой участок от золы и с помощью деревянной лопатки на длинной ручке отсаживала туда каравай.
— Мисс, это вы где такому научились? Если бы не знала вас в лицо, ни за что не поверила бы, что это вы. Я же с вами была столько лет: я все знаю о вас, - Элоиза наблюдала за мной с открытым ртом и сейчас с огромным трудом смогла мне это сказать.
— Пришлось научиться, Элоиза, - я улыбнулась и показала уже готовые буханки, отдыхающие под полотенцем. В тесто я добавляла сахар, и они получались пышные, ноздреватые внутри.
— Вы всегда называли меня Лиззи. Я не стала говорить об этом тогда дома. Но потом долго думала. Вас как подменили. Память так и не вернулась? – с надеждой спросила Лиззи, осматриваясь и пытаясь предугадать, чем она может мне помочь.
— Нет, Лиззи, не вернулась. Но, тем не менее, я очень ждала тебя и рада, что мы снова вместе. Хорошим людям необязательно помнить все о другом хорошем человеке. Своими поступками ты снова доказала свою любовь. А я за время здесь поняла, что скучаю по тебе и доверять мне особо больше некому.
Я рассказала о гостинице, о том, что сейчас мы вместе поедем на дорогу, где будем кормить людей. Рассказала о своих надеждах на этот городок. Служанка мотала головой, молча выслушивая меня, а потом, словно наседка, хлопнула себя руками по бокам и побежала в дом.
Когда я вошла следом, увидела, как она достает что-то из своей большой сумки. Я думала, что это все ее вещи. И их уже куда больше, чем у меня. Но там оказались совсем не тряпки. Вернее тряпки, но они служили лишь прокладками между множеством тарелок, огромной супницей, большой салатной тарелкой и блюдом. В другой сумке, размером меньше, чем первая, оказались чайные и кофейные чашки. Элоиза сама достала каждую, проверяя, не разбилось ли что-то в дороге.
— Я помню, как ваша матушка любила этот сервиз. И знала, что дорога будет сложной. Но эта змея, когда вы пропали, принялась громить все на кухне. Благо он стоял в шкафу, и я уже собирала его в дорогу. Оливия не велела слугам впускать меня в дом, когда я вернулась из тюрьмы. К счастью, наш дворецкий хороший человек. Он согласился вынести мои сумки. С ними я и пришла к мистеру Оскару. Я хотела лишь одного: чтобы он передал его вам.
— А он настоял отвезти тебя ко мне? А ты? Я же ждала тебя! Ты это знала.
— Да, но я знала и то, что вам сейчас сложно и без меня. Я не хотела сидеть на вашей шее, - Лиззи бережно гладила бок пузатой супницы, выставленной на стол. А я смотрела на эту молодую женщину не просто с уважением, а с каким-то тянущим чувством нежности к ней, с любовью и благодарностью. Это же надо было: так переживать за простой сервиз. Тем более ничего не значащий для нее.
— Элоиза, иди, я тебя обниму. Ты молодец, что сберегла его. Но то, что ты сама приехала ко мне, много ценнее любой, даже самой дорогой посуды. Теперь ты видишь, что твоя помощь мне все еще нужна? – я обняла ее и почувствовала ее слезы на своей щеке.
— Да, мисс, вижу, что вы хорошо справляетесь даже в этих условиях. Я, наверное, испугалась бы жить здесь: ведь родилась и выросла в городе, жила в хорошем доме, всегда в тепле … - она осмотрелась, подбирая слова, но улыбнулась и принялась вытирать слезы.
— В уюте? – продолжила я за нее. — Это ничего. Были бы руки и ноги, а уют… уют, он начинается в сердце, Лиззи. Вот сейчас моему сердцу уютно и тепло. А значит, мы сможем создать его снаружи.
Глава 26
Я даже радовалась, что Оскар долго не приходил к нам. Или спал, или мотался по поселку. Я показала Лиззи курятник, нашу пристройку, где можно было постирать, помыть посуду, где до этого она и застала меня за выпечкой хлеба. Я решила ничего не разъяснять, а рассказывала о планах на весь день, о том, что и когда готовить, на сколько человек.
Когда Сэм погрузил на телегу два котла с обедом, и мы с Лиззи направились на дорогу, из дома вышел Лео. Он успел сесть в транспорт с нами, и так мы добрались до места.
— Мисс, - в глазах служанки было столько ужаса, что я испугалась за ее здоровье, - неужели вы живете тут, среди этих немытых мужланов? Мистер Леопольд, и вы решились поехать отсюда? Оставить мою девочку здесь одну?
— Элоиза, перестань,! Твоя девочка справляется с ними куда лучше меня. Я думаю, если возникнут проблемы и поднимется бунт, то именно она сможет с ними договориться, - Лео улыбался, но я понимала, что своими предположениями он еще больше напугал бедную женщину.
— Да, Лиззи, прекрати. Ты с нами. Тебе ничего не грозит. Идем, покормим всех и поедем домой. У нас еще слишком много работы, чтобы тратить время на разговоры. Охать и ахать можно перед сном. От души, сколько влезет.
Еды хватило с натягом. Последний участок получал по половине порции, но и брала я с них по половине стоимости. Нужно было возить три котла.
— Люди теперь не так торопятся домой вечером. Успеваем побольше, - Уорен разговаривал со мной, а смотрел на Лиззи, раскладывающую остатки жаркого по мискам.
— Значит, в конце месяца мне полагается премия? – решила я пошутить и разрядить обстановку.
— Я и так приобрел врагов в лице Луиса и нашего мистера Беккера. Они, похоже, даже стали друзьями, - Уорен хмыкнул так, словно что-то знает.
— Дружат теперь против нас? – я наблюдала за ним и видела, как он бросает взгляды на мою служанку.
— Это Элоиза. Моя служанка. Она прибыла сегодня рано утром.
— Да, я в курсе. И, видимо, много значит для вас, раз мистер Лоуренс сам ездил за ней? – Уорен сказал это чуть громче, и Лиззи обернулась.
— У него, кроме этого, были свои важные дела. А Лиззи он забрал попутно. Завтра мы привезем побольше. Успокой тут всех. Сюда приедем в первую очередь, - я помогла Лиззи загрузить пустые котлы. Мы забрались в телегу и тронулись к дому.
— Это кто такой важный? – шепотом спросила Лиззи, хотя мы отъехали от лагеря уже на почтительное расстояние.
— Это управляющий. Он руководит строительством, - сухо проинформировала я.
— Я думала, мистер Лео руководит…
— Мистер Лео руководит самим строительством, а Уорен, по сути, поселком и людьми. Думаю, отец Лео больше доверяет ему, нежели сыну. Странная семейка…
— Каки у мистера Оскара. Ведь сын богатейшего отца, которому принадлежат столько шахт! А не послушал его и пошел в этот чертов отдел, - Лиззи перебила меня, но я даже рада была такому повороту в нашей беседе.
— Куда пошел? – переспросила я.
— В полицию. Отец дал ему хорошее образование. Он мог быть даже судьей в случае, если после смерти отца не захочет управлять его шахтами лично. Но он пошел черт-те куда.
— Если бы он не стал детективом, Лиззи, сидеть бы нам с тобой в тюрьме сейчас и кормить крыс, - я отреагировала неожиданно для себя, очень резко, словно что-то изнутри хотело заступиться за Оскара, обелить, оправдать его.
— Это да. Господь добр к нам, мисс. Вернее, к вам. Раз послал вам такого жениха.
— Жениха? – я чуть не прокусила себе губу от неожиданности. - Он был моим женихом?
— Хотел быть, но ваш отец был против отдавать дочь за детектива. Вот если бы за наследника Роулинса Брекстона, владельца угольных и еще каких-то там шахт почти по всей Америке…
— А что же я? Я хотела за него замуж? – хоть я и подозревала, что доброта детектива должна была иметь мотив, но чтоб прямо вот сразу «жених»…
— Хотели, мисс. Вы только за него и хотели. Только ни ваш, ни его отцы не рады были этому. Брекстонам зачем это? Приданого за вами не было. Все, чем ваша семья живет, принадлежит миссис Оливии – вашей мачехе. Она не отдала бы и цента за вас. И от вашего отца толку для этого громилы никакого.