— Эту проблему я решу, когда доберемся до Сперро, — заверила я. Хотя попытка довериться не совсем чтобы надежным людям могла стоить нам жизни. Все же, когда входов в столицу всего два, на небдительность караула даже не стоило рассчитывать. — Но как мы обойдем дворцовую стражу, и… что потом? В смысле, как…
— Я тоже об этом думал. Не знаю, — Ариэн склонил голову и зажмурился. — Он был моим братом, и я его ненавижу. Но…
Я тоже не могла представить себе эту сцену. Когда по прошествии десяти лет заклятый враг пускает корни и обзаводится детьми… На какое-то мгновение месть показалась нелепой. И Ариэн тоже поубавил пыл, все щурясь, словно что-то разглядывая.
— Я слышал, его старшая дочь много приговоров смягчила. Несмотря на непримиримость императора, — слишком невовремя заметил Эрд, отвлекая нас обоих от тяжелых размышлений.
Ариэн проигнорировал его замечание, с тоской посмотрев сквозь меня, и, вложив мне в руки миску, наполненную до краев густым супом, неловко поднялся.
— Думаю, стоит оставить этот разговор. Я… — он с сомнением посмотрел на меня, будто искал подходящее слово, и выдал: — не готов.
Я не стала настаивать. Голод дал о себе знать. Но грибной суп, который я медленно хлебала деревянной ложкой, не имел никакого вкуса.
— Зря ты это сказал. Легче ему точно не станет, — произнесла я, не глядя на Эрда. Кажется, он был со мной не согласен, но тактично промолчал.
По навесу уныло тарабанил мелкий град, почти заглушая тихое бормотание в противоположном углу шатра. От меня не укрылось, как постепенно исчезала в глазах Ариэна уверенность, но боялась сделать хуже. Я ведь это умею.
Когда разговор закончился, тело непроизвольно расслабилось, и в голову опять полезли непрошенные мысли. И уже не уходили, заставляя вздрагивать и выворачивать руки. Ариэн здесь, и он не отступится, наверняка как и я, чувствуя на шее удавку совести. Мне тоже хотелось волноваться о предстоящем пути и решать, на кого можно было положиться в восстановлении справедливости. Но не получалось. Не находилось желания испытывать Эрда, который продолжал вполглаза за мной следить. Град уже настойчиво забил по крыше, и стало очень холодно. Я натянула к подбородку одеяло и устало закрыла глаза, проваливаясь в свои кошмары.
В бреду я снова и снова хватала стоящего под дождем Киана за руку и решительно поворачивала к себе, наталкиваясь на пустые глазницы.
Ариэн
Оказывается, здесь было совсем нечем дышать, и я уже почти решился выйти под град, но вовремя одумался. И так с трудом удалось избавиться от рвущегося из груди надсадного кашля. Глазница зудела изнутри, и я подрагивающими руками зачерпнул из бадьи дождевую воду. Тут же мое внимание привлек Эрд, прислоняя указательный палец к губам и показывая глазами на Эвели.
Эвели… Что-то сильно ее покоробило, но я не рискнул вмешиваться. Теперь жалею. Если всегда показывать силу, уязвимость будет слишком унизительна, по себе знаю. И все-таки жалею, что не спросил, что случилось с Кианом. Ко всему прочему примешалось чувство вины: в конце концов, это я заставил его дать обещание уйти. Эвели поправилась, и, похоже, Киан его исполнил. Только злости на него я уже не чувствовал, совсем тогда позабыв, чем был ему обязан. Но все воспоминания после смерти Маркуса тогда, вслед за бойней на арене, и моего наказания все больше теряли четкость, походя на перемежающиеся с грезами кошмары. И сейчас казалось, что события последних месяцев, изменившие для меня все, не могли произойти в реальности. Я тряхнул головой в попытке поставить мозги на место.
Эрд медленно поднялся, поправляя кончик покрывала, которым с головой укрылась Эвели, и прихрамывая подошел ко мне.
— Если хочешь, могу выпросить у местных чего крепкого, — вполголоса предложил Эрд.
Но вместо выпивки мне до жути захотелось остаться в одиночестве и просто расслабиться, потому что сил на борьбу уже не оставалось. Напряжение никак не желало спадать, и теперь нечем было занять голову, чтобы об этом не думать. Эрд все еще встревоженно ждал ответа, а я стыдливо и совершенно не к месту вспомнил, как давно в последний раз чувствовал удовольствие в постели с женщиной: в бараках и подсобках, когда тягучее желание подстегивал страх разоблачения и неизменного наказания.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Женщина тебе нужна, — вздохнул парень, пугающе точно определив вдруг возникшее желание, но я предпочел промолчать, резко опуская руку к паху. — Бывает…
— Замолкни, — не выдержав его сожаления, оборвал я. Желание тут же спало, но мерзкое чувство разочарования все еще валило с ног.
— Извини, я хотел как лучше, — Эрд поднял открытые ладони и отступил. Но все же он был прав: нужно отвлечься хоть на мгновение, не думать о том, как избежать крови и не подставить тех, кто доверится, как быть с семьей брата и старшей дочерью, которая совсем на него не похожа? Кто из знати еще помнит меня и поддержит мое право на престол? И достоин ли я, потерявший вначале свободу, а теперь — дар, вообще чьего-либо доверия?
Единственная поддержка, на которую я смел рассчитывать — Эвели. И это все больше меня пугало. Я заглянул Эрду за спину, чувствуя острую необходимость ее увидеть, но и этому желанию было не суждено сбыться.
Когда-нибудь я скажу ей о том, что меня гложет, но это будет не сегодня. В таком состоянии Эвели вряд ли по-настоящему меня услышит.
— Эй, Эрд, — тихо позвал я, останавливая парня на полпути к выходу, он недоверчиво покосился на меня, но тут же остыл, столкнувшись со мной взглядом, — если твое предложение еще в силе… Я согласен.
***
Оказывается, весь лагерь праздновал возвращение мужчин с охоты. И довольно шумно, раз иноземные напевы прорезались даже сквозь шум дождя. Язык лишь отдаленно напоминал общеимперский, только более мягкий, глубокий и эмоциональный. Кажется, в нем не нашлось бы ни одного грубого слова. На миг я задумался, а откуда вообще они пришли, так сильно отличающиеся от нас, лишенные предрассудков, ярости и презрения, но вместе с тем решившие остаться на нашей земле? Может, Мия поведала бы мне часть этой тайны, попроси я ее сейчас? Я улыбнулся сам себе — конечно, нет. Подобно нашим жрецам, владеющим особым неведомым даром, она не поможет мне решить еще одну загадку этого мира. Слишком много в мире вопросов, на которые можно всю жизнь искать ответ. Одним больше, одним меньше.
Под высоким навесным потолком клубился белый дым, а над тремя очагами на вертелах зажаривалась крупная дичь. Хмель быстро поглотил сознание, и после пары кружек я уже не различал сидящих вокруг меня по лицам. Среди мелькающих разноцветных силуэтов я уже давно потерял Эрда, и просто продолжал веселиться, слушая похабные шутки под перебор расстроенной гитары. Два или три десятка кочевников порхали вокруг длинного узкого стола, на котором почти ничего не осталось. Фоном звучали заливистый женский смех и шипение жира на раскаленных углях. Голова кружилась от травяного запаха, и тело вновь подчинилось желанию. Чьи-то тонкие пальцы касались моих волос, и от напряжения становилось даже немного больно. Я расслабился, отдаваясь ощущениям и попутно расстегивая пуговицы, сдавившие шею.
Кто-то пронесся мимо, шурша юбками и проливая на мои брюки часть настойки, но я даже не дернулся, не замечая больше ничего вокруг. В голове было абсолютно пусто, и это давало возможность почувствовать свободу. Чуть приоткрыв глаз, я мягко взял за руки женщину, сидевшую рядом со мной. Ее узкое лицо в обрамлении темных вьющихся волос смутно казалось знакомым, кажется, это она все время кружилась вокруг с тех пор, как нам позволили остаться.
Заметив мой взгляд, наверняка затуманенный, она повлекла меня за собой, помогая подняться. Мир закружился, а по телу побежали мурашки. Ее пухлые накрашенные губы сводили с ума, заставляя из последних сил сдерживать стон, но истома уже разлилась по всему телу. И я только блаженно зажмурился, на миг теряясь в пространстве.
— Мы… скоро уедем, — прохрипел я, когда мы оказались наедине в ее маленькой палатке. На входе мне пришлось нагнуться, и я тут же едва не упал, хватаясь за тонкие ветки распорок одной рукой и за нее — другой.