Калошин подмигнул ему, двумя руками с оттопыренными большими пальцами энергично одобрил выбор девушек, и направился к эстраде.
- Ой! Как неудобно! Поглядите – на нас все смотрят! – прижала ладошки к красным щечкам Маша.
- Да ладно… в чем неудобства-то? А на Вас всегда все смотрят – такие Вы красивые! Скажи еще, что ты не привыкла к мужскому вниманию! А на сцене как? С голыми ногами и попой?
- Ну-у-у… скажешь тоже – на сцене! Как сравнить-то? Там мы… работаем! Да и не на переднем плане мы там. Кордебалет, одним словом…
Косов отвлекся – возле сцены появились двое.
«Ну – прямо сложившийся дуэт конферансье! Кира и Елкин!».
Косов привстал, и помахал кепкой, в ответ на улыбку, поклон и расшаркивание Савелия.
— Это кто, Елкин, что ли? Ты и его знаешь? – тут уже удивлялась Танька.
- Ну да… знакомы мы с мэтром! – Иван улыбался.
Потом все же решил подойти – «Неудобно!».
- Девочки! Вы сейчас минутку подождите, я должен засвидетельствовать свое почтение артисту!
- Доброго здоровьечка артистам разговорного жанра! – шутливо раскланялся и пожал руку Савелию, - Привет, красавица! Все хорошеешь? – улыбнулся Кире.
Та, приподняв бровь и чуть скривив губки:
- Привет! А ты все подружек меняешь? – и зыркнула в сторону девчонок, сидящих на скамейке.
Кира была как всегда – хороша. Темно-синяя юбка, облегающая роскошные бедра длинных ног. Светло-голубая блузка, выгодно подчеркивающая наличие красивой высокой груди, черный широкий атласный пояс, темный галстук бантом на шее.
«Э-э-э-х-х… Кира-Кирочка!».
Он пожал плечами: «Не мы такие – жизнь такая!».
Девчонки сидели, внимательно глядя в их сторону и коротко о чем-то перешептываясь.
«А что? Очень даже красивые девчонки!».
Маша не рискнула сразу надеть обновки, поэтому была в светлом летнем платье чуть ниже коленей. Танька – вообще красавица в серой довольно короткой для данного времени узкой юбке – даже коленей не прикрывает! Ну да – ателье начало внедрять модели, которые сильно опередили это время! Светлая блузка с рукавами фонариком.
«Спинки подчеркнуто ровные, прямые. Осанка – королевская! Ага – балетная! Плечики чуть опущены. Ножки – в третьей позиции. Хороши!».
- А позволь полюбопытствовать, Иван! Барышни с тобой… они как-то знакомы мне… как мне кажется? Они не из театра? Балетные, да? – спросил, скрывая улыбку, Савелий.
Кира фыркнула и развернувшись, ушла на сцену и далее – за кулисы.
- Извини… мне показалось, что присутствие Кирочки здесь и сейчас… чревато! – пожал плечами Елкин, - Ваня! Это, конечно, твой выбор и я его уважаю. Кирочка… Она хорошая девушка. Красивая, умная! Но… с очень непростым характером! И… наверное тебе это и так понятно… Как мне кажется… она испытывает к тебе определенные чувства…
Савелий вопросительно посмотрел на Косова. Тот ничего не ответил, сделал «покер-фейс».
- М-да… Так вот… С Кирочкой нельзя так… легкомысленно. Эта девушка не для короткой интрижки. И, как мне кажется, это правильно, что ты стараешься держать ее на расстоянии. Я ведь не ошибаюсь, да? – «нет – ну какая мимика у этого человека! как он может передать лицом столько эмоций – вопрос; глубокомысленное молчание; согласие; одобрение; понимание…».
- Все правильно, Савелий! Все правильно! Не по Сеньке шапка! В том смысле, что в данный момент Сеньке вовсе не ко времени обзаводится серьезными отношениями. Хотя… честно скажу – так жаль, что зубами только скрипеть…
- Да-да… Игорь как-то сказал, что вы намерены поступать в военное училище. Серьезный выбор. Калошин вот – осуждает и не понимает. Но я… понимаю, да. Дело трудное, но очень нужное!
- А мы что – снова на Вы? – удивился Иван.
- Ну что ты! Что ты…, - засмеялся негромко Елкин, взяв его под руку, - Конечно – на «ты». Только вот, Иван… дело может и не мое… Но вот этих девочек – тоже не обижай! Они, конечно, более легкомысленны, более… воздушны. Но это же не значит, что они – хуже? Не так ли?
- Савелий! Вон не знал бы я… тебя – обиделся бы! Как ты можешь? С чего ты взял, что у меня в планах обидеть юных танцовщиц? Я их… обожаю! И отношусь с нежностью!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вот! Вот! Слышу слова не мальчика, но мужа! Так и надо! С великой бережностью припадать к этим… нежным цветкам! Этим благоуханным бутонам!
- Да… к бутонам припадать… мне тоже нравится! – ляпнул Ваня.
Елкин замер на вздохе, закашлялся, с укоризной посмотрел на Косова.
- Ну… я же не так буквально… предлагал!
- А почему бы и не – да? Испытывая нежность к этим юным, но прекрасным цветкам… вкушать их аромат и сладость?
- М-да… ладно… Вы, Иван, провокатор! Разговаривать о таком… когда у меня через несколько минут концерт начнется! Вот сбили мне весь настрой! Сбили! – морщинистое лицо умного, старого еврея возмущения не выдавало. Смех был в его глазах – это да!
- Ну ладно… идите к своим нежным созданиям, а я все же попробую настроиться на работу, Иван! И… если нам не суждено будет встретиться до Вашего отъезда… от всей души! От всей души! Удачи Вам великой… и везения! Ибо чувствую я… вот прямо… как говорится в определенных кругах – задницей чувствую! Что что-то назревает страшное… очень страшное…
- Да… спасибо, Савелий! Может Вам… стоит озаботиться написанием своим родным и близким предложений… переехать в страшную и морозную Сибирь? Как Вы говорите… страшное. Я почему-то убежден… что нынешняя война будет куда как более страшной. Особенно для Вашего народа. Этот… австрийский художник… он всей душой ненавидит Ваших людей. Не знаю уж почему, но – так есть!
- Да? Вы так думаете? Что ж… надо это обмозговать. Хотя… Вы знаете… всех моих соплеменников объединяет одна черта характера. Нет! Так-то этих черт… много. Но одна из многих… а может и самая главная – упрямство! Упрямство поразило наше племя! Это будет… сложно!
- Но попробовать – стоит?
- Да. Попробовать стоит! Я подумаю над Вашими словами, Иван! Спасибо! Ну все! Все! Идите уже!
«И опять скатились на «Вы». Хотя – с моей стороны такое – понятно! Насколько он старше?! А вот почему он постоянно переходит со мной на «вы» - тут понимания нет!».
Девчонки атаковали его с двух сторон:
- О чем Вы говорили? Что Елкин говорил? Почему он так смотрел на нас? – обе, наперебой.
- Девочки! Давайте уж по порядку! Во-первых… говорили, что настоящий мужчина всегда с нежностью относится к своим женщинам! Заметь, Татьяна, - к женщинам! Во множественном числе, если не заметила?
Танька в ответ фыркнула! А Маша посмотрела с благодарностью.
- А Елкин говорил… говорил он, что очень завидует мне! Что если бы не возраст, то не побоялся бы побороться за таких нимф, даже и перед дракой бы не остановился!
- Да ладно! – не поверила Танька.
- Думаешь, что я сейчас вру? – «а я ведь… вру! хотя… в контексте беседы – примерно так и было!».
Танька промолчала, но довольно прижмурилась.
- А я вот верю! – заявила Маша негромко, - Он как-то так взглядом провел… и мне так тепло стало. Ну там… внизу живота!
— Вот! Это называется – энергетика! То есть у человека такая энергетика, что его чувства передаются на расстоянии… и даже ощущаются другими людьми!
- Да-а-а? – задумчиво протянула Танька, - Нет… так-то… вот когда ты на меня смотришь… такое иногда бывает! Вот прямо чувствую, как ты меня глазами раздеваешь… и прямо вот так… ой! Чего-ты мы расшумелись… и о таком говорим, что… а ведь люди рядом! Даже стыдно… немного.
- Да ладно… Мы же – негромко! – успокоил подругу Косов.
- Ладно! А вот скажи-ка мне… а что это за кобыла была? – прищурилась на него Таня.
- А вот так – не надо! – нахмурился Иван, - И она – не кобыла! А… очень красивая девушка! И… и вообще – не надо так… тем более – про нее!
Танька отвернулась, а Маша внимательно посмотрела на Косова. Немного удивленно посмотрела.
- Тань! Ты как будто слушаешь и не слышишь! Вот про Елкина я только что говорил… И оставь эту свою… дурацкую ревность! Ты мне нравишься, и это отчетливо видно! И я этого не скрываю! Но! Ты забываешь про… Елену! Ритку! И да! Маша мне тоже очень нравится!