Танька посмотрела на него с недоумением, а потом и с явно выраженной надеждой: «Опять покупки? Опять покупочки? Ой! Как здорово!». Но потом скуксилась, когда Косов, чуть смущаясь, пояснил… Что, мол, если уж у него так с Машей получилось… Ну… то есть надо как-то отблагодарить девушку.
В общем… та же чехарда, что и случилась совсем недавно! Танька куксилась совсем недолго, и повеселела – либо она и правда была в хороших отношениях с Машкой, и переживала за подругу, либо – просто была такой легкой по жизни. Но… в отличие от самой Таньки, Маша подходила к выбору одежды взвешенно, и очень расчетливо. То есть – довольно скромно. Но – тем ни менее, пришлось потом возвращаться в общагу – заносить приобретенные вещи.
Это ли, или посещение ресторана – на обед! настолько порадовало девчонок, что они прямо светились и щебетали… как птички в ясное, теплое летнее утро!
«Ну не бутылка же красного сухого так повлияло на девочек?».
Сначала Маша просто шла рядом, а потом, когда чуть осмелела – взяла его под руку, с другой стороны, от Таньки. Хотя и было это не совсем удобно, его постоянная сумка через плечо ощутимо мешала.
- Ва-а-а-нь! Может… снова у нас переночуешь? Ну… после концерта погуляем еще в саду… А потом ты – раз! И снова через окно у нас в комнате! – прильнула к нему Танька.
- У Вас говоришь… Х-м-м…, - посмотрел на Машу, потом, оглянувшись, убедился, что сзади никто не идет, опустил руку и погладил Машу по бедру, - А ты, Маша, что думаешь по этому поводу? Не против будешь? А то мы… опять тебе спать не дадим?
Маша улыбнулась, покосилась на подругу, через грудь Ивана, и прижалась бедром ближе:
- Опять не спать? Ты, Танечка, будешь мне должна за это!
- Вон нахалка! – возмутилась та, - Переспала с моим парнем… пока я спала… а я ей, видите ли, еще и должна?!
Маша засмеялась:
- Тань! Ты чего? Ты уверена, что он – твой парень? Вот я что-то сомневаюсь… Он, похоже, как тот кот – сам по себе! Где хочет, там гуляет… И с кем хочет…
Танька критично осмотрела Косова:
- А ведь она права… Шлюховатый ты какой-то, Ваня!
И девушки расхохотались, глядя на его обомлевшее лицо.
«А ведь Маша и впрямь, и старше, и умнее Таньки! Очень на то похоже!».
- Ну… если мы после сада идем к Вам… Тогда нужно зайти в магазин, закупиться всем необходимым.
И Иван решительно потащил девушек в сторону знакомого коммерческого магазина!
В горсад они пришли уже не в том ордере. Сумка существенно потяжелела, и Маше пришлось перейти на другую сторону, подцепиться к руке подружки.
Народу в саду было… много – одним словом! Толи ясный жаркий воскресный денек так сыграл, толи предстоящий концерт – но аллеи были заполнены фланирующим людом. И скамейки тоже были полны народом.
- А я бы сейчас ситро выпила… Или мороженного съела! – заявила Таня.
- Действительно… До концерта еще время есть! Пойдемте на веранду! – предложил Косов.
- Да ладно… там поди и мест нет – вон сколько народу! – усомнилась Маша.
- Не проверим – не узнаем! – решил Иван.
Мест на веранде и правда не было. По крайней мере – глядя со стороны. Но Иван решительно прошел к буфету, помахал рукой с зажатой в ладони «десяткой» и заявил буфетчику:
- Уважаемый! Как бы нам столик организовать?
«Х-м-м… знакомое, однако, лицо! Не он ли был тогда, осенью, когда мы здесь сидели компанией?».
Пожилой буфетчик мазнул взглядом по его руке, посмотрел на лицо, покусал губу и ответил:
- Сейчас что-нибудь придумаем!
А через пяток минут в пустом углу веранды появился стол, притащенный каким-то парнем, несколько стульев.
- Нам, пожалуйста, бутылочку «Шампанского» … хорошего! «Абрау-Дюрсо»? Или есть от Голицинского завода? – негромко попросил Косов.
- Скажете тоже… от Голицинского завода! Вы еще Шустовский коньяк вспомните! Ну да… найдем! Вам как – со льда? – внимательно смотрел на него буфетчик.
- Желательно! Не теплым же его пить? Да… еще мороженного – на Ваш вкус! И потом… а что потом? Да! Кофе и эклеры для девушек!
Буфетчик пожевал губами:
- Запросы у Вас… молодой человек! Здесь веранда, а не ресторан в Сухуми!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Иван опять вложил в свою руку несколько купюр.
- Да Вы присаживайтесь, присаживайтесь, юноша! Все организуем! Может… шашлычок?
- Не стоит! Мы только что из ресторана. Просто жарковато, вот девушки и захотели чуть охладиться!
- Ну что ж… я Вас понял. Пару минут поразвлекайте Ваших барышень… Все будет!
Славно посидели, славно! И «Шампанское» было вполне прохладным, и кофе старый прохиндей сварил как положено. Получается, что денежные знаки все же могут делать человека чуточку счастливее? Даже в стране победившей Революции?
К летней эстраде они подошли немного раньше. Но даже несмотря на это, людей на рядах скамеек было уже… Да почти заполнен был этот «загон»! Внутрь еще пускали, но по какой-то непонятной системе. Иван не заметил, чтобы проходящие мимо билетера люди предъявляли какие-то билеты. Но пускали не всех, далеко не всех!
Девушки разочарованно зашептались, потом Маша предложила:
- Пойдемте вон туда, справа! Там, хоть и за забором, но и сцену будет видно, и слышно будет хорошо! А то сейчас и там будет не протолкнуться!
Косов же искал взглядом между брусьев забора знакомых на эстраде. Музыканты были уже там. Ага, вот и он!
- Игорь! Игорь! Калошин! Мать твою! Тетеря глухая! – помахал он рукой.
- Молодой человек! Что Вы кричите? Я вот сейчас милиционера позову! – возмутилась билетерша.
- Извините! Знакомого увидел… Сейчас, сейчас!
Калошину что-то сказал один из музыкантов, и показал рукой на Косова.
«Ага! Ну сразу бы так!».
- Ты что, Калошина знаешь? – теребила его за руку Танька.
- Ну да, знаю! Чего мне его не знать, если мы с ним вместе на концерте в «Сибкомбайне» выступали!
«Ага! Греют душу анимешные глазки Тани и Маши? Их удивленные мордашки? Да греют… признайся уж!».
- Здорово, бродяга! Сто лет уж не виделись! – пожал Калошин руку Ивана, - Ты куда пропал-то? Я пару раз в клуб заезжал, но тебя же не застать!
- Да ладно… сто лет! Скажешь тоже, всего-то месяца полтора! Ты это… сможешь сделать нам три места?
Калошин очень придирчиво, даже плотоядно осмотрел девчонок, дольше задержав взгляд на Машке, чем заставил ее зарумяниться, а Таньку – расстроено насупится.
- Ты, Ваня, как всегда – в окружении красоток! И причем – каждый раз с новыми! Ходок ты и блудня!
- Да ладно… на себя посмотри! Образец морали нашелся!
- А что я? Что я? Я мужчина уже в возрасте… Скоро в тираж выйду! Ты же и сам юн, и окружен сейчас юными прелестницами! – притворно завздыхал Калошин.
«Пижон! Еще и кокетничает!».
Калошин, в клетчатом светлом пиджаке, черных брюках, с галстуком бабочкой, пижонскими усиками, тщательно уложенной прической… как бы еще и не на бриолине! Поразительно напоминал Косову кого-то… стиляжного. Как Хавтан из «Браво» в молодости. Только Калошин поплотнее и повыше…
«М-да… а девицы-то… поплыли! Причем – обе! И трусики уже мокренькие… наверное! Вон как Машка зарозовела и глазки блестят, а Танька – за малым не скулит, как щенок. Был бы хвост – мотался бы сейчас, как пропеллер! Вот же… Калошин, ну… с-с-с… сукин сын! Х-м-м… а ты что – ревнуешь? Ну-у-у… да. Неприятно как-то!».
- Так… слышь ты… ловелас престарелый! Ты нам места сделаешь, или как?
- Ого! Что я слышу? Мой приятель – взревновал меня к своим подружкам? Х-х-х-а-а… день уже прожит не зря! Я видел Косова в роли Отелло!
- Похоже, что сейчас кто-то достукается до отмены концерта! По причине травм у солиста!
- Да ладно, ладно… Шучу! Сейчас все сделаем! Проходите во-о-о-н туда, да! К сцене. Ага! Левее!
Они прошли все вместе. Игорь помахал рукой, указал на место с краю первого ряда, и кто-то из музыкантов притащил сюда короткую скамейку, как раз на троих, не больше!
- Ну вот… и разрешился вопрос! Да, девушки? Игорь! В очередной раз – зур рахмат тебе! Просто очень такой – зур! И не менее большой – рахмат!