все время успокаивала сына, пока мы осторожно разрезали и снимали с него одежду.
Спереди на теле обнаружилось две раны: одна из пуль попала в предплечье, сломав лучевую кость; другая пересчитала все ребра на левом боку, но, к счастью, прошла навылет. Половина лица была в ссадинах и синяках — судя по прилипшим кусочкам коры, капитан напоролся в темноте на дерево. Я наклонилась к раненому.
— Джейми говорит, вас ранили в спину… Можете сказать, куда именно? В верхнюю часть? Или нижнюю?
— Нижнюю, — выдохнул он. — Успокойся, мама, со мной все будет в порядке.
— Лежи тихо, Чарльз! — прикрикнула на него Элспет. — Ты можешь пошевелить ногой?
Из-за пробивающейся щетины его мертвенно-бледное лицо казалось усыпанным перчинками. Я просунула руки под тело, лежавшее на куче обагренной кровью одежды. Остальные мужчины тоже были в крови; до меня доносились звуки падающих на пол капель. Несколько человек толпились в дверях, прислушиваясь к нашему разговору. Я осторожно вытащила руку — та стала алой по запястье — и перевела взгляд на ноги Каннингема. Одна ступня дернулась, и Элспет порывисто вздохнула. Она перевязывала рану на предплечье, но теперь прервала свое занятие и наклонилась к сыну.
— Теперь пошевели другой, Чарльз, — потребовала миссис Каннингем.
— Я шевелю, — прошептал он. Глаза капитана были закрыты, по лбу струился пот. Я посмотрела на его ступни. Обе не двигались.
Протиснувшись между стоявшими в дверях мужчинами, в комнату вошла Фанни — растрепанная, с вытаращенными глазами.
— У мистера Фрэзера огромный порез во всю грудь. От правого плеча и вниз наискосок, — доложила она. — Хорошо, что левый сосок не задет.
— Вот уж повезло так повезло, — сказала я, подавив истерический смешок. — А ты…
— Мы наложили компресс, — успокоила меня Фанни. — Агнес прижимает повязку. Обеими руками!
— Кровотечение сильное? — Я снова просунула руки между слоями намокшей ткани, пытаясь нащупать рану.
— Первый компресс сразу пропитался; второй пока держится, — заверила девочка. — Мистер Фрэзер просит виски, это нормально?
— Попроси его встать, — распорядилась я, добравшись до пояса капитановых бриджей. — Если простоит ровно хотя бы полминуты, налей ему виски. Если нет — дай медовой воды и заставь лечь на пол. Даже если он будет протестовать!
— Мы уже начали поить его медовой водой, — сказала Фанни и уставилась на нашего пациента. — Может, дадим немного капитану?
Одну руку я прижала к бедренной артерии, другую просунула под спину. Рубаху, жилет и бриджи пришлось разрезать и сбросить на пол. Пульс оказался на удивление ровным — уже хорошо. Другим обнадеживающим фактором было то, что кровь не выливалась из раны фонтаном, хотя и продолжала стекать со стола. Значит, главные сосуды не задеты. С другой стороны… ноги по-прежнему не двигались.
— Хорошо, принеси немного; миссис Каннингем будет его поить, а я пока… займусь всем остальным.
Элспет бережно уложила забинтованную руку сыну на живот, убрала ему взмокшие пряди со лба и обтерла лицо полотенцем.
— Все будет хорошо, Чарльз. — Ее тихий голос был твердым как скала. — Потерпи чуть-чуть: скоро ты обсохнешь и согреешься.
Я закрыла глаза. Послушаю-ка лучше свои руки. Я обнаружила рану на спине, и мне она не понравилась. Пуля засела между последним грудным и первым поясничным позвонками. Засела накрепко: я тщетно пыталась сдвинуть маленький плотный комочек, нащупав его средним пальцем. Спина капитана похолодела и стала твердой из-за мышечного спазма.
Раненого лихорадило, хотя в комнате было тепло. Я сказала Элспет укрыть его, кивнув на блевотного цвета шерстяное одеяло, аккуратно сложенное на шкафу.
Мужчины, которые принесли Каннингема, все еще толклись в коридоре и негромко переговаривались. Я узнала голоса: Джейми доверял этим людям.
— Гилли! — позвала я, чуть обернувшись через плечо. Из-за дверного косяка осторожно высунулась голова Гиллебрайда Макмиллана.
— Seadh, a bhana-mhaighister?[284]
— Кто-нибудь ранен? Кроме Джейми и капитана?
— Всего лишь пара синяков да треснувших ребер, миссис. И еще, похоже, у Томаса сломан нос.
Я подошла к аптекарскому столу за инструментами, продолжая одновременно думать и говорить:
— Что насчет остальных? Тех, кто… был с капитаном?
Он пожал плечами и расплылся в улыбке. Из коридора послышались смешки. Я поняла, что они одержали победу; адреналин все еще бурлил в их крови.
— Не знаю, a bhana-mhaighister. Знаю только, что сломал лопату об голову Аласдара Маклина и что у них были ножи, а двоих или троих накрыло оползнем…
— Оползнем? — Я изумленно глянула на него через плечо и тряхнула головой. — Неважно. Потом спрошу.
— Скорее всего, они пошли к нам, — тихо сказала Элспет. — Раненые лоялисты, которые не осмелились прийти сюда. Я… мне нужно сходить проверить. — Она по-прежнему не выпускала из цепких пальцев руку сына, а во взгляде ее застыла тревога.
Я кивнула, испытывая искреннее сочувствие. Не требовалось читать по лицу, чтобы понять, какой ад творится у нее в душе, где любовь и страх боролись с чувством долга. И где зарождался еще более глубинный страх. Элспет смотрела на ноги сына, отчаянно надеясь, что те шевельнутся.
— Гилли, сходи, пожалуйста, на кухню и приведи Агнес!
Макмиллан ушел, и я повернулась к миссис Каннингем.
— Ваш сын не умрет, — сказала я тихо, но уверенно. — Не знаю, сможет ли он снова ходить. Пуля задела лишь пару позвонков, однако повреждения серьезные. Все же шанс на исцеление есть. Сейчас извлеку пулю и перевяжу рану, а когда отек спадет и гематома рассосется… — Я развела руками, безмолвно выражая сомнение и надежду.
Элспет судорожно выдохнула и кивнула.
— Останьтесь, пока не вытащу пулю, — предложила я, беря ее за руку. — Это не займет много времени. Зато будете уверены, что сын выжил.
111
Утро настало
Дождь все еще лил, но до рассвета оставалось недолго. Я на ощупь брела по темному коридору на слабый свет кухонного очага, едва касаясь стен кончиками пальцев. В доме стояла тишина. Пахло кровью и чем-то горелым, однако в воздухе уже чувствовалась утренняя прохлада. Стол и стулья в кабинете Джейми напоминали нарисованный на стене монохромный натюрморт; мои пальцы на мгновение нырнули в пустоту открытой двери, когда я проходила мимо — бесшумная, как привидение.
Почти все мужчины разошлись по домам, лишь несколько человек расположились на полу в гостиной. После лошадиной дозы лауданума Чарльз Каннингем заснул на хирургическом столе и все еще спал; Элспет дремала в моем кресле, то и дело роняя голову на грудь. Я не хотела ее будить; пусть раненые лоялисты сами о себе позаботятся — в конце концов, у них есть жены.
Фанни крепко спала, распластавшись вниз лицом на одной из широких