Читать интересную книгу Маленький роман из жизни «психов» и другие невероятные истории (сборник) - Таньчо Иванса

В автобусе практически отсутствует воздух: только скопление ароматов чужих тел и бензиновых выхлопов, нагретых асфальтовыми испарениями, как и в городе. Я почти задыхаюсь, поэтому решаю пройтись пешком – благо большую часть пути мы с автобусом уже проползли!..

Улица старой части города немного смахивает на парк: очень много деревьев и очень мало людей. Ну и, слава богу.

Нежно прикасаюсь подошвами к мостовой вымощенной камнями. Они прохладные и мудрые, с ними легко как со старыми знакомыми и мне почти не приходится заставлять себя идти дальше.

Такой приятный способ бегства от реальности – просто идти, ощущая, как кровь насыщается кислородом, напрягаются и расслабляются мышцы ног при каждом шаге; окружающий пейзаж медленно плывет мимо, но ты практически не всматриваешься в него. Есть только ты и твой асфальтовый проводник из ОТТУДА в ТУДА. Одно из моих неосуществившихся детских желаний – идти, не важно куда, так долго как сможешь, пока силы есть. Останавливаясь на ночь в придорожных гостиницах, падать в жесткую постель, наспех набив желудок фастфудом, а утром продолжать путь: мимо больших городов, маленьких сел, лесопосадок и полей почти созревшей пшеницы по одной из широких дорог, предназначенных для дальнобойщиков и путешественников. Просто для того, чтобы узнать, где она заканчивается. Или для того, чтобы увидеть море. Или для того, чтобы понять, что на смену одной широкой дороге всегда приходит еще одна и, не заметив, обойти весь земной шар. А потом ощутить соленые слезы на губах, когда поймешь, что, наконец, вернулся туда, откуда вышел однажды утром тысячу лет назад…

В какой-то мере мне – совсем капельку! – удается осуществлять свою детскую мечту. Хотя моя жизнь отличается от нее примерно как первые черно-белые чудо-кадры про несущийся поезд от суперсовременных блокбастеров…

Вот же, размечтался так, что не заметил молодого деревца, посаженного почему-то прямо посреди аллеи. Стукнулся лбом, ощутив теплое царапающее прикосновение веток к щеке, и свалился прямо посреди мостовой. Какой-то седовласый старичок хихикнул и, остановившись на минуту возле моей туши, обратился с еле скрываемым ехидством:

– Вам помочь, молодой человек?

– Спасибо, справлюсь, – буркнул я в ответ и от неожиданности рассмеялся. – Спасибо еще раз, – сказал я уже более вежливо, пытаясь одновременно подняться на ноги.

Старичок неопределенно махнул рукой на прощанье и молча исчез за поворотом, а я, приложив платок к оцарапанной щеке, начал оглядываться вокруг в поиске других опасных для моих жизни и самооценки препятствий.

На глаза мне резко попадается вывеска одного из летних кафе. Вы не поверите, на ней написано «Приют странника»!

Махнув рукой на конечную цель своего пути, до которой, по правде, всего три поворота, присаживаюсь за плетеный столик прямо под цветущей яблоней. Время от времени один из множества нежно белых лепестков отделяется от соцветий и то застревает у меня в волосах, то медленно опускается рядом с чашкой моего эспрессо. Солнечные лучи скупо проникают сквозь густые ветви моей зеленой подружки, а прохладный ветерок неслышно щекочет меня под футболкой. Я застреваю в этом царстве тишины и прохлады на долгие часы, наслаждаясь воздухом настоянном на яблоневом цвете и клубнике.

И тут к моей итак безмерной радости присоединяется дыхание теплых дождевых капель. Они медленно стекают по лицу, освежая и согревая одновременно, и в каждой из них сияет частичка солнечного прикосновения.

Все, я навек покорен этим мгновением! Именно таким я мог бы себе представить рай, если бы хоть долю секунды верил в его существование. Радость и безмятежность сродни радуге в моем сердце. Мое тело уже не принадлежит мне – думаю еще немного и смогу взлететь к самым звездам!..

Но в надоевшее здесь-и-сейчас меня возвращает голос молоденькой официантки:

– Вы платить сейчас будете, а то мы на обед закрываемся?

– Да, конечно…

Ну что ж вы, милая девушка, вырываете меня из невесомых объятий радости? Не так уж и часто мне удается настолько слиться со своим настроением, что впору исчезнуть, растворившись в дымно-яблочном городском коктейле. И где тогда меня будет искать моя вечная ночная противница? Тю-тю, нету меня – ищи следующую жертву, красавица!

Одним глотком выпиваю остывший эспрессо и иду по направлению к Голубым Озерам. Понимая, впрочем, что не так уж важно в принципе мне до них дойти, но хотя бы ради приличия нужно попробовать осуществить (собственноручно?) поставленную цель. Хотя бы для того, чтобы в своих собственных глазах создавать видимость ценности (не бесцельности) существования себя любимого, хоть жалкую тень определенности поймать за кончик юбки – короче для чего-нибудь! Поэтому, lets go к Голубым Озерам…

Навстречу мне идет молодой человек, почти мальчик. Мечтательная полуулыбка и полный отрыв от реальности – то, что нужно. Слизываю его настроение сначала осторожно как мороженое с кончика ложки, а потом окунаюсь в него как в теплое молоко.

Он полон счастливого ожидания встречи с любимой и бесшабашной веселости фейерверка. Она ждет его дома, роняя посуду от нетерпения. А он летит к ней, расправив крылья, но все-таки не очень спешит, потому что до вечера еще целых три часа – почти вечность по его меркам. Он постоянно оглядывается в поисках клумбы: ему очень важно собственноручно сорвать для любимой букет цветов и не быть пойманным за руку проходящим мимо милиционером. Это безрассудное желание только подгоняет его. Карман его оттопыривается от лежащего в нем баллончика белой краски, которой он еще утром написал на асфальте под ее окнами признание в любви.

Такой милый водоворот ощущений, словно теплый тропический ливень на мою безумную голову: нетерпение, ожидание, образ улыбки любимой девушки в момент, когда она, выглянув в окно, увидела произведение асфальтного искусства, которое наверняка разозлило дворника дядю Васю (ну и пусть ему! – может и он вспомнит о том, что тоже был когда-то молодым); надежды на счастливое будущее с ней и детьми, которые у них родятся когда-нибудь и, конечно же, будут самыми красивыми, самыми талантливыми, самыми радостными в мире; и небольшой страх от неуверенности в том, что сегодня она может не сказать «да» на его предложение всегда быть рядом, и предчувствие будущего счастья, если она все же ответит согласием. Тело его трепещет от воспоминаний о поцелуе, подаренном ему тайком от родителей на лестничной площадке. Сердце бьется в несвойственном ему беспокойно-счастливом ритме, который только на пользу молодому организму моего нежданного дарителя.

Его настроение, танцуя и переливаясь всеми цветами радуги, витает в воздухе. Мальчик уже убежал по своим важным делам, а я купаюсь в его лучезарной бесшабашной влюбленности еще некоторое время.

Но это лишь небольшая отсрочка.

Я так давно не любил, что уже почти забыл как это делается. Во мне давно уже глухая стена, с каждой ночью вырастающая на несколько метров. Я не могу разрешить себе любить, потому что иначе придется делить с другим человеком мою личную битву. А этого допустить нельзя. Ни один человек не нагрешил столько в своей жизни, чтобы быть наказанным моими снами.

Однажды я, чуть ли не рехнувшись в очередной раз от одиночества, позволил себе уснуть рядом с малознакомой женщиной. Ночь безалаберного вялого сладострастия, сменившаяся утром стыдливого поспешного бегства из чужой квартиры.

Сейчас я время от времени проведываю ее в психиатрической клинике, потому что горгулья Пустота, воспользовавшись моей минутной слабостью, поглотила ее разум. Оставила бедной женщине лишь постоянный неосознаваемый ужас и неизлечимое безумие. И конечно сны о себе. Ничего кроме них.

С тех пор прошло четыре года. Четыре бесконечности, наполненных бесплодными битвами и редкими, но болезненными уколами существующей где-то внутри меня инстанции, которые многие называют совестью, а я никак не называю. Делать мне больше нечего – придумывать названия бесполезным вещам, мне бы с «полезными» как-то справиться.

У меня уже практически не осталось сил начинать каждое утро с благодарности тому, кто непознан землянами, но имеет над нашими сердцами безмерную власть. Благодарности за то, что проснулся – то есть впереди еще один день, пусть даже последний, но солнечный и радостный. А радость, хоть и ворованная, но тоже немного моя. Потому что в этом мире, где я родился не без чьей-то доброй воли, радость – понятие абсолютное (во всяком случае, для меня). А самое главное, что в нем нет ЕЕ злорадного всемогущества, которым пропитаны все мои сны. И я люблю этот мир, просто за то, что в нем нет места Пустоте…

Вечер как-то незаметно подобрался, застав меня все на той же дороге к Голубым Озерам. Все это время я вяло медитировал, наблюдая за проплывающими изредка мимо пешеходами. Видел и ощущал, словно в замедленной съемке чужие эмоции. Краем глаза, заметив, например, полуоборот симпатичного женского лица, освещенного загадочной полуулыбкой направленной в мою сторону. Видимо, мой взъерошенный профиль все еще мог вызвать интерес у особ женского пола. Но я остался равнодушным к этому факту.

И еще я заметил малыша, который с самым серьезным видом доказывал однокашникам, что он – человек-паук, и когда вырастет, сможет точно так же летать над городом, с помощью липкой паутины и спасать город от чудовищ. А я чувствовал его неподдельную гордость от сознания принадлежности к клану супер – героев.