определенное психологическое пространство как поле для последующей деятельности. Убийство может носить характер личностного поступка, т. е. такого, решение о котором принимается относительно самостоятельно, либо быть следствием конформного подчинения другим, в первую очередь малым неформальным группам, данной субкультуре или жесткому предписанию властей.
Совершение убийства следует рассматривать в аспекте реализации и персонификации страстей как действие, связанное с глубинными потребностями личности и решением ее актуальных задач. Убийства, прежде всего тогда, когда погибает несколько человек, даже только намерение их совершить иногда могут способствовать превращению преступника из маленького и незаметного существа в героя, как минимум в собственных глазах, который вопреки всем преградам преодолел свой психологический и социальный уровень и решил не только свои, но даже и общественные задачи. Нередко таким путем субъект пытается преодолеть свое банальное существование, найти смысл жизни, пережить самые острые и мощные эмоциональные потрясения, мобилизовать свои жизненные ресурсы. В этих случаях личность убийцы, его интересы и стремления приобретают первостепенное значение, они его культ и идеал, даже если скрываются от окружающих. Это, одним словом, нарциссическая личность.
Полагаю, что именно стремление ничтожного человека стать значительной, в первую очередь в своих глазах, персоной двигает поведением концлагерных палачей.
Убийство в жизни людей играет еще одну довольно сложную и даже неожиданную роль.
Давно замечено, что человек стремится выйти за пределы своего Я, разломать его жесткое ядро повседневности, расширить сугубо индивидуальные рамки, выйти на иной, дотоле неведомый уровень. Очевидно, это одна из глубинных потребностей, еще недостаточно изученная, в основном в связи с какими-то другими явлениями. Можно полагать, что злоупотребление наркотиками и алкоголем, сверхшумная музыка и различные маскарады, даже (возможно?!) трансвестизм (стремление к ношению одежды другого пола) и трансексуализм (желание с помощью хирургического вмешательства сменить пол) представляют собой попытки выйти за рамки, предписанные личности обществом и природой. Особую роль здесь играют экстатические, аффективные состояния, достигаемые, в частности, путем специальных упражнений (движений) или употребления каких-либо препаратов. Смысл всего этого видится в том, что, взломав себя, человек переносится в новые, доселе неизвестные ему и смутно желанные миры.
Наблюдения за убийцами показывают, что немалая часть из них, особенно сексуальные преступники, совершающие убийства при разбойных нападениях или в отношении членов семьи и близких родственников, находятся в описанных экстатических (аффективных) состояниях. Их сознание сужено или даже полностью отключено, они плохо помнят детали или вообще забывают о них, их агрессивность иногда не имеет определенного адресата и обрушивается на тех, кто просто находится рядом, а поэтому нередко страдают дети, соседи, случайные прохожие. После агрессивного взрыва, происходящего наподобие выброса огромной энергии, наступает общая расслабленность, опустошенность и в то же время удовлетворенность, возникает желание спать, постоянно пребывать в дреме. Некоторые из убийц рассказывали мне, что во время совершения преступления они переносились в какой-то иной мир, в котором чувствовали себя другим человеком, могучим и повелевающим, которому доступно все, т. е. жили наиболее полной жизнью. Именно убийство, а не, скажем, опьянение давало возможность взламывать свою привычную психологическую нишу, но не «просто» убийство, а проявляемое при этом абсолютное доминирование над жертвой, сопровождаемое истязанием, измывательством над ней, расчленением тела, нанесением бесчисленных ранений, кромсанием частей тела. Небезызвестный сексуальный убийца Чикатило, в жизни жалкий и презираемый всеми мелкий чиновник, делал все это, преодолевая собственную ничтожность и становясь грозным хозяином темного леса, при этом он впадал в экстатическое состояние.
Нельзя думать, что экстатические состояния, часто именуемые аффектами, вызываются лишь внешними причинами. Отнюдь: порой человек сам ищет и создаст ситуации, в которых он мог бы, взвинтив себя, войти в экстатическое состояние и разрешиться насилием.
Но действительно ли один человек, сокрушающий другого, может обрести свободу, тем более внутреннюю? За редкими исключениями здесь должен быть дан отрицательный ответ, поскольку, действуя так, он выявляет свою жесткую зависимость не только от собственных переживаний, но и от того, что является смыслом и целью его поведения; совершенное убийство вызывает новые переживания и новые проблемы и, следовательно, закрепляет его субъективное порабощение, что почти всегда наглядно видно при анализе личности и внутреннего мира человека, совершившего ряд убийств. Поэтому закрадывается мысль, что на самом деле, но на бессознательном уровне, индивид стремился не к свободе, а в прямо противоположном направлении. То, что данное убийство носило характер личностного поступка, здесь ничего не меняет.
Убийство самым парадоксальным образом может сочетать в себе прямо противоположные тенденции и силы: с одной стороны, в нем часто присутствует крайняя неистовость, а с другой — полное в то же время равнодушие к жертвам. Но равнодушие не означает, что совершенно не ценимы другие жизни, напротив, убийства происходят как раз потому, что их стоимость чрезвычайно велика как в целом, абстрактно, так и применительно к отдельному индивиду. Убивающему нужно, чтобы они, эти жизни, были им отняты у других, жертвы «просто» платят ту высокую цену, которую назначил преступник. Если бы жизни не были столь ценимы обеими сторонами, то и не были бы нужны убийце.
* * *
Исследуя причины множественных убийств, необходимо понять:
1) в чем смысл такого крайне разрушающего поведения, причем этот смысл обычно носит глубинный, бессознательный характер, не открываясь разуму действующего субъекта. Его можно выявить при определенной теоретической направленности самого исследования;
2) что хотели сказать природа и общество, когда направляли крайне разрушительные действия человека. Ведь они и только они создали такого человека, хотя и нельзя утверждать, что при этом ими преследовались определенные цели.
Глава 5.
Садизм и некрофилия как детерминанты множественных убийств
5.1. Эволюция понятий «садизм» и «некрофилия»
Мы не сможем понять природу убийств в целом и множественных в особенности, если не обратимся к такому феномену, как садизм. В исследуемой разновидности убийств садизм и некрофилия играют ведущую роль.
Термин «садизм» был предложен Р. фон Крафт-Эбингом, выдающимся немецким сексопатологом, и образован по имени французского писателя маркиза де Сада. Сад в своих словообильных и, на мой взгляд, тошнотворных произведениях описал множество способов истязаний полового партнера и утверждал право человека на ничем не ограниченное сексуальное поведение. Стержнем позиции Сада было получение полового удовлетворения путем причинения страданий и унижений сексуальному партнеру. Диапазон действий садиста весьма широк: от оскорблений и брани до нанесения телесных повреждений разной степени тяжести и даже убийства. Садистами могут быть гомосексуалисты, педофилы и геронтофилы, а также склонные к зоофилии. Некоторые исследователи относят к садизму и некрофилию — половое совокупление с трупами, но с этим нельзя согласиться, поскольку никаких страданий трупу невозможно причинить. Аналогом