И она этого хочет.
– Какая разница между тем, чтобы отнести меня не в свою постель, а в мою?
– Только та, что я знаю, где расположена моя спальня, – ответил он.
– Такая вещь, как выбор направления, вам известна? – Ей нравилось шутить с ним. И это снимает напряжение и тревогу, страх, что вдруг все пойдет не так, как хочется. Как было у нее с Джастином.
– Направление? Хм.
Он медленно поцеловал ее и продолжал долго целовать. Когда же отнял губы от ее рта, то увидел, что губы у нее покраснели и набухли.
– А если я сделаю вот так? – спросил он и поднял ее на руки. – Где же нужное направление?
Она обвила ему шею руками:
– Сначала в коридор, потом наверх по лестнице и первая дверь налево. Хотите, пойду туда сама?
– Ни за что. Вы не тяжелая.
– У вас крепкие мускулы… чтобы носить елки, – пошутила она.
– И чтобы носить вас. – Куин, держа Кариссу на руках, вышел из гостиной и стал подниматься по лестнице. Около ее спальни он остановился.
– Здесь?
– Здесь, – ответила она.
Он поставил ее на ноги, но не отпустил и хрипло произнес:
– Платье красивое, но я хочу сию минуту его снять.
– Отличная мысль, – отозвалась она. Ей тоже хотелось снять с него одежду.
– Значит, можно?
Вместо ответа, она вошла в комнату и зажгла ароматную свечку на столике около кровати.
Мягкого света вполне хватало, чтобы видеть друг друга, но полумрак помогал ей чувствовать себя увереннее.
Куин вошел за ней следом.
– Повернись, – сказал он.
Карисса послушно повернулась к нему спиной. Он очень, очень медленно расстегнул молнию до талии, осторожно отвел в сторону волосы и стянул малиновый бархат с плеч, обнажив ей спину.
– Ты такая красивая. И мне хочется вот что сделать.
С этими словами он начал покрывать нежными поцелуями ее позвоночник, проложив дорожку сверху вниз. Ей было очень приятно. Только бы он продолжал!
Куин расстегнул молнию до конца, и платье упало на пол. Он спустил бретельки бюстгальтера, и теперь поцелуи пробежали по ее голым плечам. Какое сладкое ощущение теплоты, ласки, просьбы… Он повернул ее к себе лицом.
– Ты такая красивая, – снова сказал он. – И кожа такая нежная… и так божественно пахнет.
Карисса дрожащей рукой погладила его по щеке:
– А ты до сих пор одет.
– Я в твоих руках. Делай со мной все, что пожелаешь.
О, такое предложение она примет с радостью.
На Куине была кремовая рубашка с пристегнутыми кончиками воротника. Бронзового цвета пуговицы блестели в свете свечи. Карисса медленно, по одной, расстегивала их и гладила пальцами обнажавшуюся кожу.
– Новый секси, – пробормотала она, сняла с него рубашку и положила ладони ему на грудь. – У тебя не только лицо красивое.
Он улыбнулся, поднес ее руки к губам и поцеловал ладони. Карисса едва держалась на ногах. Почему он так на нее действует?
Он расстегнул застежку бюстгальтера. Она застеснялась и хотела прикрыть грудь, но он не дал ей это сделать – поймал ее руки и стал целовать по очереди каждый палец.
– Не бойся. Я не сделаю ничего дурного.
Карисса знала это.
– Презерватив, – прошептала она. – У тебя есть?
На его лице отразился ужас – ясно, что он этого не предвидел.
– Минуту. – Он вытащил из кармана бумажник.
А Карисса подумала: «Если у него нет презерватива, то нам придется остановиться. В рождественскую ночь презервативы нигде не купить».
Она чуть не сгорела от неловкости и стыда.
Тут он облегченно выдохнул:
– Вот. Есть.
По крайней мере, она знает, что он пришел сюда, не ожидая, что будет спать с ней. Он пришел выпить шампанского и приятно провести время. Но оба и не представляли, как их захватят и закружат страсть и желание.
Кариссе стало легче.
– А теперь расстегивай брюки.
– Ты хочешь, чтобы я устроил стриптиз?
– Это же Рождество. Ну уступи мне.
Он засмеялся и начал медленно раздеваться, пока не остался в трусах. Стянув носки, он кивнул ей. Она поняла и сняла колготки.
Она не успела застесняться, как он взял ее руку, потянул к себе и стал осыпать поцелуями. Ноги ее не держали, голова кружилась.
Он откинул одеяло, поднял Кариссу на руки и уложил на кровать. Голова коснулась подушки, и все ее мысли улетучились.
Куин проснулся на следующее утро, чувствуя, как ему тепло и хорошо. Он лежал на спине, у него на плече голова Кариссы, талию обвила ее рука.
Карисса…
Он подумал о том, как она отдалась ему ночью. Он не помнил, чтобы раньше испытывал такие счастливые моменты.
Было еще рано. Может, разбудить ее поцелуем и снова погрузиться в водоворот любви? Но сегодня двадцать шестое декабря, и она собиралась провести этот день – день подарков – с семьей.
Интересно, она пригласит его опять пойти с ней? И как она на этот раз представит его всем? Партнером, наверное.
Куин не был уверен, что готов к такому повороту. Да, члены ее семьи ему понравились, и он вроде нашел с ними общий язык. Но… тогда они смотрели на него как на соседа Кариссы и коллегу. Их отношение может кардинально измениться, когда они узнают, что это далеко не так.
Куин знал, что не сможет допустить кого-то в свою душу. Но и обидеть Кариссу он не хотел. И не хотел, чтобы она почувствовала, будто он отвергает ее или ее семью, когда в результате они расстанутся, что неизбежно произойдет. Как выйти из этого положения?
Обычно, когда ему было необходимо обдумать трудную задачу, он занимался бегом. Может, и сейчас пробежаться по парку, чтобы зимний утренний воздух вернул ему здравомыслие и он понял, что делать дальше?
Будить Кариссу он не хотел – придется объясняться, а сейчас у него нет нужных слов. Но как только у него в голове прояснится, тогда они смогут поговорить.
Куин осторожно отвел ее руку и слез с кровати. Он едва успел подхватить свою одежду, собираясь на цыпочках выйти из комнаты, как услышал голос Кариссы:
– Куин? Ты куда?
Поздно. Она застала его врасплох.
– Я… – Он так и не знал, что ей сказать. Да и что сказать самому себе – тоже не знал. У него даже тошнота подступила к горлу.
– Ты собирался потихоньку уйти?
Кошмар. Он обернулся:
– Прости.
Она села, прикрывшись одеялом.
– Я думала, что после этой ночи…
Куин в растерянности запустил в волосы пятерню:
– Это сложно объяснить.
– Попробуй.
– Я хочу, чтобы у нас все было по-особенному. Но… – Он тряхнул головой. – Карисса, я не гожусь для этого. Я никогда не умел сходиться с людьми. Попытался один-единственный раз, но ничего не получилось. Было ужасно.
Она побледнела:
– Ты все еще любишь Табиту?
– Нет. Я давно ее разлюбил. Должен признать, что после нее не прилагал больших усилий, чтобы с кем-нибудь сблизиться. – С Кариссой он тоже, выходит, не сильно преуспел. Куин вздохнул. – Я не создан для семьи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});