дома всегда голодные.
Гурам пришел без опозданий. Семейство Никитиных удалилось в спальни, студенты заняли кухню. Парень от ужина не отказался, и пока он ел, Людка задавала ему обычные вопросы о семье, об учебе, о Грузии, стараясь тем самым преодолеть собственное стеснение. Когда с ужином было покончено, девушка уже освоилась с ситуацией, и теперь могла показать задание и свои попытки с ним справиться.
В течение двух с половиной часов Гурам толково, последовательно и спокойно разжевывал азы «начерталки» первокурснице и создавал чертеж. Но когда красиво выполненный рисунок был готов, Людка с ужасом осознала, что ничего не поняла. Правда, она не призналась в этом своему терпеливому «преподавателю» — только перед его уходом искренне поблагодарила за помощь и проводила в дождливую ночь.
Вечером накануне Нового, 1968 года, Никитина отправилась к Лариске — никакого предложения по празднованию от Василюка не поступило, сидеть за новогодним столом с родными не хотелось, поэтому сговорилась с подругой повеселиться у нее.
Как только она вошла в квартиру Бескоровайной, тепло помещения ударило в ее подрумяненное морозцем лицо.
— Людка, привет! — на звук входной двери вышла из зала одетая в новое розовое платье Лариска. — А мы тебя ждем. Раздевайся! Проходи!
Из зала слышался приглушенно звучащий голос Полада Бюльбюля оглы: «Но я не понимаю, зачем ты так сердита. Ну, перестань смеяться…» И вдруг раздался смех — смеялись мужчина и женщина.
— Выглядишь эффектно! — глянув на хозяйку, восхитилась Людка, а затем поинтересовалась: — Кто это?
— Пересыпкин и Ритка.
— У тебя Сергей Сергеич? — сразу перейдя на шепот, спросила Людка.
— А что здесь такого? — сконфузилась Лариска, но быстро взяла себя в руки и сказала: — Ну и что, что он наш профсоюзный бог! Такой же человек, как и мы. К тому же мужчина, — слово «мужчина» хозяйка выделила особо, помогая при этом Людке раздеться.
В кухню выглянула Рита.
— Вы чего тут застряли и шепчетесь? — поинтересовалась она, закрыв дверной проем высокой фигурой в наряде цвета солнца. Увидев еще одну приятельницу в сногсшибательном прикиде, Людка обалдела.
— Ну, девчонки! Какие вы эффектные фифы! Ритка! Признавайся! Кто платье шил?
— Я сама, научилась на курсах кройки и шитья, — крутнулась вокруг своей оси девушка. — Что, правда понравилось, или издеваешься?
— Конечно, правда! Я тоже запишусь на курсы, сама себе буду шить: заказывать портнихе дорого, — пообещала Людка. − Она была в знакомом подругам концертном платье.
— Никитина! Ты выглядишь не хуже. Девочки, хватит болтать! Ну-ка прихватили вот эти тарелки и понесли к столу. Оставили Сергея Сергеича одного, — остановила девушек хозяйка, и все трое вошли в зал.
Людка мгновенно оценила обстановку. В центре комнаты красовался накрытый к праздничному ужину стол. Хрустальные фужеры и рюмки призывно сверкали в унисон с игрушками на небольшой елке в углу комнаты; тарелки с разнообразными закусками обещали удовольствие и сытость; мельхиоровые приборы на светлой скатерти интеллигентно ждали пристального внимания гостей. Под окном растопырило ноги радио. Крышка проигрывателя на нем была приподнята. Большая пластинка, медленно описывая круги под иголкой, выдавала песню «Позвони». Одним словом, к веселью все было готово.
При входе девушек в комнату с дивана поднялся худощавый мужчина лет тридцати, в темно-сером пиджаке на голубой рубашке, подвязанной розовым галстуком.
— Здравствуйте, Сергей Сергеич! — поздоровалась с ним Людка. — С наступающим Новым годом! — и прошла к столу, чтобы поместить на нем салатницу с оливье. Рита последовала ее примеру.
— Здравствуй, Людмила! — ответил мужчина приятным тенором. — С наступающим! Что, на улице мороз усилился?
— Нет, — глянув на него, ответила Людка.
— Вот бы снег пошел! — воскликнула Рита. — Нам такой подарок к празднику был бы очень нужен. А то как всегда: голая земля!
— Думаю, снег нас еще порадует. И мы запоем: «Ой снег-снежок, белая метелица…», — подражая известной певице, неожиданно звонко, с чувством пропела Людка.
И все четверо засмеялись. Игривая выходка Никитиной развеселила гостей и сняла некоторую неловкость, которую испытывали девушки в присутствии Сергея Сергеича.
— Ого! Ты у нас прямо Людмила Зыкина! — глянула на певунью, засмеявшись, Лариска и нарочито манерно произнесла: — Дорогие гости, прошу к столу!
И все стали усаживаться на приглянувшиеся им места.
Рита и Людка постарались сесть так, чтобы Пересыпкин оказался рядом с Лариской — ведь не случайно он появился в доме Бескоровайной в новогоднюю ночь. Алкоголь и вкусная еда тоже сделали свое дело: Сергей Сергеич и Лариска все чаще обменивались взглядами, подруги делали вид, что совершенно не понимают, что между ними происходит. Но мужчина успевал все: обаять понравившуюся девушку, ухаживать за другими очаровательными сотрапезницами, рассказывать анекдоты и подпевать им негромко, но умело — оказывается, не таким-то он был чинушей, как о нем думали.
Проводив, как водится, в веселой компании Старый год и встретив Новый, Людка направилась домой — шел третий час ночи, утром ей надо было идти на смену. Выйдя на улицу, ахнула: на улице шел снег! Он был редким, мелким и робким. «Ну, прямо какой-то стеснительный», — подумала Людка и тихонько запела: «Ой, снег-снежок…», как бы приглашая его не останавливаться.
И снежинки падали и падали. Девушка подставляла им лицо, ладони и смеялась. Она решила, что это ей подарок от Нового года: ведь она первая в компании Лариски, Риты и Сергея Сергеича предсказала его падение, первая из их новогодней сходки его увидела. Хороший знак! Что-то важное, особенное, неповторимое обязательно должно произойти в ее застойной, без радостного движения жизни! Она это чувствует! Она этого очень ждет!
Глава 20
Алексей Бахер
Мартовский вечер начала месяца тихо опустился на поселок. Наступившая следом темнота вынудила зажечься бледным светом уличные фонари и вспыхнуть окна жилых домов.
Людка, выспавшаяся после ночной смены, свежая, бодрая и жизнерадостная, одетая к выходу, подошла к Вальке.
— Сестричка, — нежно протянула она, — в кино хочешь?
— Хочу, только маму надо спросить.
— Уроки сделала?
— Пионер всегда готов! — выпалила Валька.
— Ладно, я за тебя похлопочу, — пообещала Людка и направилась в кухню, где Екатерина, штопая носки, помогала Светке