проскальзывает ехидная улыбка.
— Я?
В грудь ударяет паника, и я захлебываюсь резким вдохом.
Он переключает с горячей на ледяную воду, выпуская меня из рук. Струи вонзаются в разгоряченную кожу острыми иголками. Взвизгнув, я быстро прихожу в себя и вылетаю из душевой кабинки, словно пуля. Кутаюсь в огромный махровый халат, который срываю с вешалки. Боковым зрением замечаю, как Макс Андреевич стягивает с бедер прилипшие штаны вместе с бельем.
Бож-ж-же…
У него ещё и отпадная задница.
Чертов сукин сын…
Сверкая соблазнительными «булками», он становится под душ. Делает напор воды посильнее. Оперевшись ладонями о кафель, на какое-то время застывает.
Браво, Ива!
Угораздило ж тебя спровоцировать взрослого мужика на пошлость.
Что значит: «Отсосешь?»
Действительно ли я должна отсосать?
«Господи, да он в своём уме?» — думаю я, и только после того, как удается переварить стыд, вспоминаю о его просьбе.
Полотенце, Ива! Ему нужно подать полотенце!
Чер-р-рт!
Какой, на хрен, минет???
Глава 27
Макс
Выйдя из ванной, замечаю, что смущенной Ивы уже и след простыл.
Усмехаюсь…
Наверное я выдохну и перестану переживать за неё и за дом, только когда привяжу девчонку к кровати.
Высушив тело полотенцем, натягиваю свежую футболку и чистые штаны. Прячу в карман пару презервативов. Меняю пластырь на новый. Привожу волосы в порядок и только потом покидаю спальню, шагая к лестнице.
Снизу доносится шум электроприбора. Неспешно спускаюсь в гостиную. Долго искать Иванну не приходится: она, как истинная хозяйка, затеяла перед ужином уборку. Только передника, как у мамы, не хватает…
Засмотревшись на домашнюю девочку, в который раз сдерживаю себя, чтобы не рассмеяться.
Пиздец…
Теперь я, кажется, видел всё.
Ну, почти всё…
Облокачиваюсь на перила. Склонив голову набок, с интересом наблюдаю за тем, как Иванна энергично управляет пылесосом.
На ней снова моя рубашка, застегнута на две средних пуговицы.
Да, милая, вот так…
Ещё немного наклонись…
М-м-м… Идеальная тройка…
Налюбовавшись грудью в глубоком вырезе, опускаю взгляд ниже. Где полы рубашки слегка раздвинуты и транслируют моему взору не слишком возбуждающую картину. То есть, сама Ива в любом случае выглядит сексуальной девочкой. Надень на неё рубище, и она всё равно будет напоминать аппетитный сочный персик. Просто лицезреть её в моих трусах довольно непривычно.
— Тебе мои боксеры нигде не жмут? — сделав рожу посерьезнее, перекрикиваю гул пылесоса.
Услышав мой голос, Ива вздрагивает. Стреляет в меня удивленным взглядом, а затем вырубает излишний шум.
— Если бы мои трусики каким-то таинственным образом не исчезли из вашей гостиной, то ничего бы не жало! Вы фетишист? — злится, забавно поджимая губу.
«Боги, откуда она такая?» — не устаю задаваться этим вопросом снова и снова.
— Малыш, я тебя уже люблю… — потеряв всякую выдержку, взрываюсь громким хохотом.
Из-за моей реакции щёки девчонки вмиг становятся пунцовыми. А сама Ива ещё более привлекательной. Такой уютной и желанной девочкой, которую не хочется отпускать.
В крови мгновенно подскакивает адреналин, но я стараюсь держать себя в руках. Хоть это и непросто. Лукаво прищуриваюсь, решая, что на этот раз не отступлю и добьюсь от неё желаемого. К плану на вечер я добавил ещё один важный пункт. Тот, который озвучил ей в душе.
— Со словами будьте осторожнее, Максим Андреевич. Любовь — штука очень коварная. Если и правда в меня влюбитесь, что делать будете? — съязвив, Ива увозит пылесос в прачечную комнату.
Я следую за ней, размышляя о том, что влюбиться — это последнее, чего я хочу. Наивная иллюзия короткого бессмертия — вот что означает для меня любовь.
Моя реальность — это мой бизнес. В нём заключается моя жизнь. Поэтому я предпочитаю голый расчет нелепым чувствам.
С Ивой сталкиваемся на кухне, когда она выходит из прачечной и включает кран, чтобы помыть руки. Протягиваю ей чистое полотенце.
— Спасибо, — сокрушенно вздыхает, избегая зрительного контакта.
«Ну уж нет», — хмыкаю я. — «Копаться в себе — это неблагодарное дело».
Вытащив из шкафа тарелки, ставлю их на столешницу и следом выдергиваю из рук девчонки махровое изделие, которым она усердно пыталась содрать кожу на кистях.
Ива вскидывает на меня ошарашенный взгляд. Точь-в-точь копирую её эмоции. Пялимся друг на друга, как неподелившие фирменную майку подростки. Захлопав ресницами, она инстинктивно поджимает губы. Прищуривается. Смешная до невозможности и чудесная до умиления. Ну просто ангел во плоти.
Беру её за руки. Притягиваю к себе и вынуждаю обнять меня за талию.
— Даже не знаю, что тебе сказать, малыш, — напряженно выдыхаю, распуская небрежно собранный у неё на затылке пучок. Влажные пряди каскадом осыпаются на хрупкие плечи.
Я в который раз изучаю необычные черты её милого лица. На нём ни грамма косметики. Чистая кожа. Большие, яркие глаза с длинными, изогнутыми ресницами. Аккуратный носик, чувственные губы и круглые щёки создают вид неотразимой нежной девочки.
В такую можно ненароком влюбиться…
Встряхнув головой, прихожу в адекват. Прочищаю горло.
— О чём это вы, Максим Андреевич? — интересуется Ива, пронзительно глядя мне в глаза.
Если не расставить все точки над «и» сейчас, чувствую, что на этом далеко не всё закончится…
— О вопросе, который ты задала мне в гостиной.
— Вы никогда не любили? Никого? Серьёзно?
— Не хотел бы повторять пройденный урок. А тебе не советую заморачиваться над моей шуткой. Ладно?
— Я и не собиралась… — огорчившись, Иванна отводит взгляд в сторону.
Ну, всё, Макс. Доебались. Это полный пиздец…
Мать вашу, что за реакция? Что у неё в голове?
Девочка не может за пару часов влюбиться в незнакомого мужчину только потому, что потрахалась с ним. Ну не может!
Я могу принять многое: иллюзии там… Самообман. Химию. Но точно не любовь.
Оторвав себя от Ивы, хватаюсь за тарелки.
Знал, что связываться с ней себе дороже. Понимал. Но не устоял.
Слишком сильное влечение…
Такого я сто лет не испытывал.
— Наш ужин стынет. Я отнесу посуду и разожгу камин. Возьми в ящике столовые приборы. Убирать больше ничего не нужно. Окей?
Девчонка молчит, глядя куда-то в пространство.
— Ива? — тщетно пытаюсь привлечь её внимание. — В меня влюбляться не стоит. Я могу не оправдать доверия. Просто расслабься и наслаждайся сегодняшним вечером.
— Как скажете, Максим Андреевич, — вдруг поворачивает ко мне лицо, на котором расцветает довольная улыбка.
Что за хрень?
Господи, она сведет меня с ума.
— Не волнуйтесь. Как однажды сказал наш профессор Тихонов: «Все мы животные. И трахаемся если не для рождения потомства, то точно для здоровья». Какая ж тут любовь?
— Что за профессор такой… пришибленный? — ошарашено округляю глаза.
— Неважно, — отмахивается