class="p1">— Начали бы все заново. Я бы верила в тебя так, как верила всегда.
Он снова подскочил ко мне, глаза горели слепой надеждой…
— Так, может…
— Уже — не может. Не после всего, что я выяснила, Саш. Ты всех кругом предал — так иди туда, где тебя готовы прощать. А я — не готова и никогда не буду.
Я резко махнула рукой в сторону выхода:
— Тебе пора.
— Не могу поверить…
— Не верь, пожалуйста, уже в другом месте.
Он помотал головой, словно дезориентированный в пространстве. Покачнувшись, все же послушно пошёл к двери…
Перед тем, как свернуть в прихожую, обернулся. Будто думал, что я могу одуматься, окликнуть…
Я молчала.
Он — просто шагнул прочь.
Как я надеялась — навсегда из моей жизни.
Глава 27
— К нам папа приходил?
Антон замер на пороге, как только мы вошли внутрь нашего нового обиталища. Нахмурился. Принюхавшись, внимательно осмотрел пол под своими ногами, где на коврике остались следы от обуви, и, уже не спрашивая, а утверждая, повторил:
— Папа приходил. Он будет жить здесь с нами?
Я вспомнила разговор, который состоялся между мной и сыном в самом начале всей этой истории с изменой. Те дни сейчас казались бесконечно далёкими, почти нереальными, хотя с тех пор, по сути, не прошло и месяца…
Мы с сыном так и не вернулись к обсуждению будущего. Раньше мне просто нечего было ему сказать, зато теперь я вполне ясно знала, что дальше.
— А ты сильно расстроишься, если не будет? — зашла я осторожно, издалека.
Антон сильно, как-то не по-детски сурово сжал губы и после паузы ответил:
— Нет. Я не хочу, чтобы он с нами жил.
Конечно, это должно было меня, наверно, в какой-то степени обрадовать. Но гораздо сильнее — удивило. Развод родителей ведь неминуемо отражается на детях, так почему же сын был настроен столь категорично?
— А почему? — поинтересовалась, неспешно скидывая с себя туфли, словно весь этот разговор, предполагавшийся нелёгким, был самым обычным диалогом, просто между делом.
— Он плохой, — вынес свой вердикт сын, тоже стаскивая с себя кроссовки.
Я мягко, бережно развернула его к себе и сказала:
— Слушай, Антош. То, что мы с папой разводимся, не делает его плохим. Как и меня — плохой…
Сын упрямо, резко мотнул головой. С отвращением повторил:
— Он плохой.
— Почему?
— Я его видел… с тётей Катей. Ещё до того, как она всем все рассказала.
По позвоночнику у меня пробежал мороз. Неужели?..
— Видел что? — уточнила как можно спокойнее.
— Гадость всякую, — поморщился сын. — Они целовались… и всякое такое.
Мне стало больно. Нет, больше не за себя — исключительно за сына, который, судя по всему, долго носил в себе то, что его ранило, тяготило, отравляло…
За одно это Сашу можно было бы больше не подпускать к детям. Но это решение следовало принимать не мне. Антон и Лиза были в состоянии сами решить, хотят ли они видеться с отцом — или нет.
— Почему мне не сказал? — спросила, аккуратно прижимая к себе ребёнка. Такого серьёзного, умного, но все ещё — ребёнка. Моего…
— Папа сказал, чтоб я молчал. Что мне все померещилось. И что не нужно тебя ерундой всякой расстраивать… но я все видел! Точно видел! Он меня тогда в машине оставил, а сам в какое-то кафе на заправке забежал. А я захотел в туалет, вышел… а там они.
— Не переживай за меня, — погладила я его бережно по голове. — Может быть, они даже поженятся и нам всем придётся привыкнуть, что…
— Не хочу! — яростно отрезал сын, вырываясь из моих объятий. — Никогда в жизни его больше видеть не хочу!
— Что ж, это твоё право и твоё решение. Но вдруг он исправится, станет вам с Лизой хорошим папой?
Я вспомнила, каким Саша предстал передо мной всего несколько часов назад. Впервые в жизни он не пытался в чем-то обвинять меня, хотя на этот раз свалил всю вину на свою мать. Может быть, однажды он все же научится признавать свои ошибки и самостоятельно нести ответственность за свою жизнь…
Может быть, однажды он поймёт, что потерял. Мне уже было на него все равно, но дети… они заслуживали чего-то лучшего. И если Саша захочет загладить свою вину перед ними — этому мешать я точно не стану…
По крайней мере, он ещё был в состоянии чего-то стыдиться, о чем-то жалеть. Хотя, если учесть компанию Кати, которая ему отныне грозила, хорошего ждать явно не приходилось. Она сделает все, чтобы отдалить его от прежней семьи…
Но на это я повлиять уже не могла, да и не собиралась. Знала точно: если понадобится, сделаю все, от меня зависящее, чтобы дети не страдали от отсутствия отца. В конце концов, я не первая и, увы, не последняя женщина, которая проходит через подобное. Я справлюсь.
— Давай пообедаем, а потом тебе нужно садиться за уроки, — сменила я тему, когда сын так ничего и не ответил.
Он кивнул, направившись за мной в кухню. Привычно устроился на стуле, ожидая, пока я разогрею еду. Я полагала, что он уже погрузился в телефон или книгу, но Антон неожиданно спросил:
— Мам… а можно я Лизе сам скажу? Ну, про папу.
Я удивлённо повернулась к нему, внимательно вгляделась в его личико…
Оно было сосредоточенным и серьёзным. Во взгляде ясно читалось желание быть мужчиной, быть защитником. И в этой ситуации он хотел защитить меня. Помочь все объяснить младшей сестре…
И я не могла ему в этом отказать.
— Ты у меня уже взрослый, настоящий мужчина, — улыбнулась ему с гордостью. — Конечно, ты можешь поговорить с Лизой сам. А может, сделаем это вместе?
Он подумал несколько секунд, а потом согласно кивнул:
— Давай вместе.
— Вот и договорились. А теперь — обед!
***
Пару дней спустя я возвращалась домой с ночной смены.
Работы получше, чем была у меня сейчас, пока не находилось. Но я понимала все немалые затраты, которые предстояли мне отныне, и поэтому хваталась за любую возможность подработки, которая чаще всего выпадала по ночам. Тем более, что днем хватало и других дел.
Обессиленно бредя к подъезду, я мысленно благодарила небеса за то, что могла оставить на ночь детей с мамой. А что бы я делала теперь без неё, как выкручивалась?
Отец, конечно, кричал, что раз я сама потеряла такого мужа, защитника и кормильца, то и справляться должна сама. К счастью, в этом вопросе мама проявила непривычную для неё твёрдость, дав