Трудно поверить, что Дандинг находится на свободе в своей стране, не говоря уже о том, что он продолжает приобретать новые и новые земли на Западном Негросе и в других частях архипелага. Ведь он был самым близким другом Фердинанда Маркоса и сопровождал Ферди и его жену Имельду, когда в феврале 1986 г. их эвакуировали американские военные. Пользуясь протекцией Маркоса, Дандинг управлял Банком развития Филиппин (ссужая деньгами свои собственные фирмы), монопольно торговал кокосами (обложив налогами ведущую в 1970-х гг. экспортную отрасль для финансирования своей личной бизнес-империи, включая приобретение контрольного пакета акций крупнейшей компании страны – San Miguel Corp.) и основал банк под названием «Объединенный банк владельцев кокосовых плантаций» (United Coconut Planters Bank), чем привлек в свое распоряжение еще больше денежных средств{88}.
Несмотря на все это, после нескольких лет изгнания Дандинг смог вернуться на Филиппины в ноябре 1991 г. Другие подельники Маркоса, которые тоже сбежали из страны, а потом вернулись, вынуждены были заключить сделку с правительством Кори Акино об отказе от части своих активов, но Дандинг не отдал ничего. По возвращении он осел на Западном Негросе, откуда родом его жена и где он сегодня управляет своей политической партией и большей частью местных мэров и конгрессменов{89}.
Его реакцией на принятие закона о всеобъемлющей земельной реформе стало использование той же статьи «Право на выбор распределения акций», к которой прибегло и семейство Кори, чтобы отвести от асьенды «Луисита» применение к ней закона. Дандинг предложил «корпоративную земельную реформу» – совместное с арендаторами предприятие, с тем чтобы земля только формально перешла к ним, а он сохранил бы за собой управленческий контроль. Причем согласие арендаторов на сохранение за Дандингом контроля являлось предварительным условием для «передачи» земли{90}.
Переговоры об организации совместного предприятия шли непосредственно между землевладельцем и фермерами, без государственного надзора. По условиям договора работники получают обычную ставку заработной платы за свой поденный труд плюс 35-процентную долю от прибыли после вычета всех затрат Дандинга. Нечего и говорить о том, что контроль извне за состоянием бухгалтерских книг отсутствует. Когда Дандингу нужно переговорить со своими «партнерами» – арендаторами на Негросе, он собирает их на огромной арене для петушиных боев под названием Gallera Balbina, построенной им близ «Белого дома». Центральное правительство никогда не ставило под сомнение спорную легитимность «корпоративной земельной реформы» Босса Дандинга. Напротив, бывший президент страны Жозеф Эстрада публично восхвалял Дандинга и, очевидно, без тени иронии назвал его «крестным отцом аграрной реформы».
…и мир рабов
Мы подъезжаем к границам поместья еще одного «дружка» генерала Маркоса, угнездившегося посреди земель Дандинга. Роберто Бенедикто, ныне покойный, был почти, хотя и не в такой степени, столь же близок к бывшему диктатору, как и сам Дандинг. Бенедикто владел монополией на торговлю сахаром аналогично монополии Дандинга на торговлю кокосами. Еще его помнят на Негросе по финансированию местных вооруженных отрядов, убивавших противников режима Маркоса{91}. Поместье площадью 564 га называется асьенда «Эсперанса».
После возвращения на родину Дандинг предложил выкупить «Эсперансу». Однако группа работников поместья ходатайствовала о проведении реформы в соответствии с CARL. Развернувшаяся за этим история наглядно демонстрирует перебои в механизме реформы.
Семейство Бенедикто отреагировало на применение CARL созданием «союза» из числа своих более лояльных к нему работников, которые объявили себя противниками перераспределения земли. Обе группы приобрели лоббистов, и ситуация сделалась достоянием общенациональных СМИ. После долгой кампании центральное правительство решило прибегнуть к сравнительно редко используемому средству – принудительной земельной реформе – и выпустило для фермеров асьенды сертификаты решений о передаче земли в собственность (Certificates of Land Ownership Awards, CLOAs). Министр аграрной реформы лично явился на Негрос, чтобы провести «водворение» вольноотпущенных тружеников на их участки. Однако его не пустили в поместье вооруженные охранники и члены «союза», организованного Бенедикто. Тогда владельцы сертификатов попытались занять выделенные им земли силой, но охранники убили одного арендатора и ранили еще двоих{92}.
В конце концов доступ к земле открыли силой: после стрельбы этого уже нельзя было избежать. Однако, как и в большинстве случаев с проведением земельной реформы на Филиппинах, история с «Эсперансой» для большинства фермеров окончилась плохо. Причиной тому стало полное отсутствие правительственной поддержки тем, кому выделили участки. Новые титульные владельцы были слишком бедны, чтобы вести хозяйство самостоятельно, и в большинстве своем немедленно сдали свои наделы в аренду семейству Бенедикто всего лишь за 12 000 филиппинских песо ($ 240) в год, а сами опять превратились в наемных работников.
Некоторые, наиболее стойкие, пытались преуспеть в качестве независимых фермеров, для чего занимали оборотный капитал у неофициальных кредиторов под 50 – 120 % в год. Например, управляющий имением Бенедикто дает займы под 10 % в месяц. Поскольку семейство Бенедикто контролировало местный сахарный завод, будучи монопольным скупщиком сахарного тростника, окончательные расчеты почти никогда не приводили к положительному балансу. Фермеры обнаружили, что им приходится каждый год закладывать еще не собранный урожай в начале посевного периода и отказываться от новых посадок по крайней мере в течение трех лет, чтобы избежать еще более обременительных займов, а это, в свою очередь, приводило к снижению урожаев и росту долгов иным путем. Когда долговая ситуация выходила из-под контроля, кредитор завладевал землей и распоряжался ею вплоть до выплат всех долгов и процентов по ним, если так суждено было сбыться. В общем, процесс следовал в точности тем же путем, что и неудавшаяся земельная реформа в Японии 1920 – 30-х гг.
Благоденствуют только ростовщики: фермеры увязают в бедности, а урожаи тростника на полях семейства Бенедикто составляют мизерные 52 т/га, что более чем наполовину ниже, чем урожаи, достигнутые после земельной реформы на Тайване и в Китае после 1978 г. Как и повсюду на Филиппинах, бенефициары земельной реформы нуждаются в кредитах, маркетинге и сельскохозяйственных знаниях больше, чем нуждались в этом их коллеги в Северо-Восточной Азии. Они почти повсеместно остаются наемными работниками, привыкшими трудиться по указке, и не похожи на более самостоятельных арендаторов, которые получили право выкупать землю в Японии, Южной Корее и на Тайване или занимать ее после уплаты аренды в Китае. Если кредиты и техническая поддержка были доступны в каждой деревне Северо-Восточной Азии, то филиппинцам не досталось почти ничего. 97 % опрошенных бенефициаров земельной реформы на Негросе заявили о полном отсутствии поддержки{93}. Так что вряд ли стоит удивляться тому, что типичной для Негроса стала «пореформенная» семья, немедленно сдавшая внаем свою землю ее прежнему хозяину и теперь собирающаяся вокруг нового телевизора с караоке, купленного на аванс за аренду. В отсутствие реальных шансов на преуспевание семейного фермерства люди вкладывают свой капитал в телевизор с караоке и поют в своих лачугах.