при взгляде на храм от Пропилей. Золотая пропорция примерно соблюдается в соотношении высоты фасада со ступенями (15,57 м) и высоты колонн (9,57 м). Например, если равенство 15,57: 9,57 = 1,62 выразить в футах, то 50: 31 = 1,61.
Восточная часть Парфенона
Сегодня можно лишь предполагать, какой научной идеей руководствовались авторы Парфенона, но использование ими золотой пропорции в явной или скрытой форме сомнения не вызывает. Гармония этого величественного здания, безусловно, достигнута тем, что его форма и взаимосвязь частей выражались с помощью числа 1,617. Единым соотношением связаны общая высота, шаг и диаметр колонн, иначе говоря высотой определяется шаг, а из него следует диаметр каждой колонны.
Единство наружному объему придают курватуры – криволинейные очертания, создававшие замкнутые формы, которые не могли быть удлинены либо укорочены. Зодчие Эллады уже давно знали, что строго горизонтальные линии и плоские поверхности издалека представляются прогнувшимися в середине. Наблюдая исчезавшие за горизонтом корабли, древние ученые высказывали догадки о круглой форме Земли. В III веке до н. э. математик Эратосфен сумел оформить робкие предположения предков в научную мысль, измерив длину окружности планеты и расстояние от земной поверхности до Луны.
Иктин и Калликрат намеренно избегали простейших геометрических форм с убогой прямолинейностью, присущей архаичным постройкам. Они стремились приблизить силуэт Парфенона к человеческому телу, где прямые линии отсутствуют. Для того чтобы компенсировать оптический обман, архитекторы деформировали детали здания. Тщательные измерения Парфенона показали, что во всем сооружении нет прямых линий, а поверхности слегка изогнуты.
Обломок колонны Парфенона
Поверхность ступеней храма слегка повышается от краев к центру. Колонны Парфенона не одинаковы по величине, по разделяющему их расстоянию и слегка наклонены внутрь здания. На чертеже здания оси угловых стоек должны были пересекаться на большой высоте. Несмотря на большую, по сравнению с соседними деталями, толщину, крайние колонны выглядят тонкими на светлом фоне. В отличие от многих культовых построек интерьер Парфенона включает в себя интерколумний (внутренний портик) с меньшими по диаметру колоннами. Не слишком удаленные от внешних колонн, они кажутся стоящими глубже, чем расположены в действительности.
Все перечисленные отклонения от правильных геометрических форм и соотношений почти незаметны и даже специалисту могут показаться незначительными. Однако именно они придают храму цельность, пластичность силуэта, сообщают гармонию и неповторимую красоту. Подчеркивая стройность линий, каннелюры колонн усиливают световые свойства мрамора. В каждом месте отдельно взятого ствола имеется одинаковый запас прочности. Довольно тонкие сверху, колонны расширяются книзу настолько, чтобы компенсировать увеличение нагрузки за счет веса. Утолщение, подобно другим «неправильностям», происходит неравномерно: максимальное в центре детали, оно плавно уменьшается к краям. Внимательный зритель непременно обратит внимание, что конструкции почти невидимо пружинят под собственным весом.
Курватуры Парфенона
Удивительно, что разнообразные пропорции древних сооружений следуют из простой геометрической фигуры – прямоугольника со сторонами 1: 2. Таким образом, известное выражение «Все гениальное – просто» реализуется на примере сооружений Греции, где банальная идея геометрической фигуры способствовала многообразию гармоничных пропорций, в итоге породив архитектурные шедевры. В некоторых сооружениях древности таинственная золотая пропорция выражается не в форме зданий, а в деталях внутренней композиции, например в количестве кресел зрительного зала. Так, трехъярусный театр Диониса в Афинах разделен в первом уровне на 13 секторов, а во втором на 21 (21: 13 = 1,6).
Можно предположить, что задолго до открытия итальянского математика Фибоначчи архитекторы Древней Греции знали ряд чисел 1, 2, 3, 5, 8, 13, 21, 34…, хотя их расчеты могли быть случайным совпадением. Известный польский философ заметил, что «греки умели лучше строить, чем объяснять, почему они хорошо строят; они выработали свое мастерство в процессе практики, эмпирически и интуитивно, а не на основании научных предпосылок». Возможно, Иктин и Калликрат использовали золотую пропорцию в качестве канона красоты, основа которой заложена в пропорциях человеческого тела. Не удивительно, что именно это соотношение они постарались воплотить в зодчестве и невольно пришли к вышеупомянутому ряду чисел, с разной степенью точности отвечающих золотой пропорции.
Эрехтейон
Современники Перикла не напрасно считали Парфенон воплощением славы и могущества государства. Однако основным местом культа Афины, зданием, где хранилась ее древняя статуя, был другой храм Акрополя – Эрехтейон. Сравнение этих сооружений позволяет проследить путь греческого зодчества от архаичных времен до эпохи высокой классики. Расположенные недалеко друг от друга, они созданы одним архитектором и разделены коротким промежутком времени, составляющим всего 35 лет. Столь непохожие внешне, разные по сути, но одинаково прекрасные постройки выступают примером изменения архитектурной композиции в зависимости от смены исторической обстановки.
Главный храм исполнен глубокого идейного содержания, а в Эрехтейоне преобладают художественные моменты. В различии облика зданий прослеживается аналогия с переходом от холодного, далекого от человека образа к виду, рассчитанному на зрительские симпатии. Симметрично устроенный Парфенон противостоит обыденности, завораживая статичной объемной композицией. Асимметричный Эрехтейон приближен к человеческой жизни и удивляет динамичным пространственным решением. Классический периптер Парфенона совершенствовался веками, тогда как в не-обычной конструкции Эрехтейона заметно новаторство. Еще одно отличие заключается в том, что последний представляет собой архитектурный ансамбль, хотя состоит только из одного здания.
Эрехтейон составлен из разрозненных, сильно контрастирующих друг с другом частей. Своеобразный план в большей мере связан с рельефом холма и наличием в здании нескольких святилищ. Почти все они существовали на этом месте с глубокой древности, что пришлось учесть создателям храма. Вероятно, старые конструкции не позволили устроить искусственную насыпь, отчего новое сооружение не возвышалось, как обычно, на ровном плато, а ступенями спускалось со скалы.
Создание Эрехтейона, безусловно, предусматривалось проектом грандиозного переустройства Акрополя. Новый храм создавался для установки деревянного ксоана Афины Паллады, по легенде упавшего с неба. Среди множества залов покровительнице города отводилось только одно помещение, хотя вначале вся постройка носила ее имя. В римские времена на храм распространилось название одной из его частей, точнее, святилища Эрехтея, сына богини земли Ге и и бога огня Гефеста.
Эрехтейон в Античности
Ранее ксоан хранился в тесной архаической постройке, сгоревшей при нашествии персов. Афиняне успели перевезти святыню на Саламин, а после возвращения наспех отремонтировали опистодом – уцелевшую западную часть старого храма, где статуя простояла около четверти века. Долгожданное переселение состоялось в 406 году до н. э. Через несколько дней после освящения в новом здании возник пожар, который омрачил торжества и привел к разрушению стен. После 10 лет восстановления на территории Акрополя появилась