Читать интересную книгу Броненосец «Слава». Непобежденный герой Моонзунда - Сергей Виноградов

«Слава» в Тулоне, 1910 г.

Вечером 12 июля была получена телеграмма начальника Действующего флота вице-адмирала Эссена с предписанием немедленно перейти в Кронштадт, чтобы быть готовыми выйти в заграничное плавание. Срочная необходимость начала этого уже четвёртого для «Славы» дальнего похода обусловливалась решением Николая II поддержать усилия Министерства иностранных дел по укреплению славянской солидарности, а заодно и позиций России на Балканах. Повод был убедительным — 50-летие нахождения на троне Черногорского князя Николы I, которого с российским престолом связывали родственные узы. [144]

В 4 часа пополудни 13-го, приняв провизию, корабли вместе с транспортом «Рига» вышли по назначению, куда прибыли 14-го утром. Сразу после постановки на якорь на внешнем рейде к ним были подведены баржи для принятия полного запаса угля. В течение следующих трёх дней корабли «делали различные приёмки для предстоящего плавания», а 17-го их посетил вице-адмирал Эссен. На следующий день кораблям отряда произвёл смотр прибывший в Кронштадт на яхте «Нева» морской министр вицеадмирал С. А. Воеводский — он зачитал экипажам телеграмму царя «с милостивым пожеланием Е.И.В. счастливого плавания отряду».

В час пополуночи 18 июля корабли снялись с якоря и, обменявшись салютом с крепостью, взяли курс в море. Ход был назначен 12 узлов. Около 4 часов дня на горизонте показались императорские яхты «Штандарт» (брейд-вымпел императора Николая II) и «Полярная Звезда» в сопровождении дивизиона эскадренных миноносцев. Обе яхты (на «штандарте» был поднят сигнал «Желаю счастливого и полезного плавания») прошли близко от шедшего кильватерной колонной отряда. Царь здоровался с каждым кораблём отдельно и, как вспоминал очевидец, «на приветствие обожаемого монарха с кораблей неслось дружное, долго не смолкающее „ура!“». [145]

Приняв 19-го утром у Балтийского порта с канлодки «Грозящий» двух назначенных в поход мичманов, Практический отряд вышел в открытое море. 20 июля утром на час (с 9.45 до 10.55) стопорили ход для вылавливания «Цесаревичем» его оторвавшегося туманного буйка. Погода в первые дни похода как нельзя лучше благоприятствовала плаванию. Тихие, ясные солнечные дни сменялись «дивными лунными ночами». В южной части Балтики, к западу от острова Борнхольм, нашёл густой туман, который заставил убавить ход до малого.

Однако это не спасло от происшествия — 20 июля при проходе Борнхольма произошло столкновение «Славы» с небольшой датской двухмачтовой парусной шхуной «Эген», шедшей правым галсом с левой стороны. Шхуна была усмотрена в 3.25 пополудни на курсе, ведущем «на пересечку курса» отряда, следующего курсом зюйд-вест 71°. На шхуне, по-видимому, совершенно не озабочивались несением сигнальной вахты, поскольку кораблик, благополучно миновав головной «Цесаревич», врезался в идущую ему в кильватер «Славу», ударив линкор в борт у передней 75-мм пушки и сорвав один открытый полупортик. Себе же виновник инцидента сломал бушприт и фальшборт до фор-вант, а также повредил форштевень, который треснул до ватерлинии. Отряд застопорил ход, на шхуну с «Богатыря» был отправлен офицер, которому датским шкипером было отвечено, что его корабль в помощи не нуждается. В 4.45 отряд продолжил движение. «Слава» отделалась незначительными повреждениями, но старые матросы ворчали, что такая примета в самом начале похода не сулила ничего хорошего.

К 6 часам вечера нашёл туман, корабли уменьшили ход до 8 узлов и спустили за корму туманные буйки, а также начали светить прожекторами и открыли все отличительные огни. К 3 часам пополуночи 21-го туман рассеялся, и отряд прибавил ход до 12 узлов. Около 10 часов утра вошли в Бельт, который проследовали полным ходом без лоцманов.

22 июля в 5 часов утра обогнули мыс Скаген и вступили в Северное море, расцветившись стеньговыми флагами по случаю дня тезоименитства императрицы Марии Фёдоровны. В 10 часов, отслужив молебен, произвели салют в 31 выстрел. На следующий день в 2.40 пополудни на «Славе» выбило горловину сепаратора, пострадавших не было. Отряд полчаса шёл малым ходом.

24 июля в 4 часа пополуночи показались берега Англии, а в час дня отряд прибыл на Спитхэдский рейд. На идущие малым ходом корабли прибыло по одному лоцману, а на флагманский «Цесаревич» — ещё и русский консул в Портсмуте в сопровождении морского агента в Англии капитана 1 ранга Л. Б. Кербера. «Цесаревич» произвёл салют наций и флагу адмирала, поднятому на старом корабле Нельсона «Виктори», и был введён в гавань Портсмута, где ошвартовался у стенки подле линкора «Кинг Эдуард VII» под вице-адмиральским флагом. «Слава», «Рюрик» и «Богатырь» остались, за неимением места в гавани, на рейде.

В Портсмуте простояли три дня. Всё это время хозяева проявляли уже ставшее традиционным гостеприимство — команды русских кораблей побывали в театре, им был устроен обед, а офицеров возили по окрестностям на автомобилях и весьма радушно приняли в Адмиралтействе. Корабельным гардемаринам показали Портсмутский военный порт. Начальник отряда контрадмирал Н. С. Маньковский доносил в рапорте: «Отношение английских морских и городских властей ко мне и всему личному составу отряда было в высшей степени предупредительное и внимательное. Ко мне был прикомандирован на всё время пребывания в Портсмуте капитан 2 ранга, говоривший по-русски; я, офицеры, корабельные гардемарины и команда получили ряд приглашений, которыми воспользоваться могли только отчасти, т. к. они были рассчитаны на целую неделю стоянки, а я располагал всего 2 ½ днями». [146]

27-го, пополнив запасы, российские корабли вышли в Алжир. Безоблачно, как казалось, начавшийся поход был сразу отмечен твёрдо установившимся порядком занятий. Ежедневно с 8 до 11 часов утра и с 2 до 5 часов дня производились артиллерийские учения, занятия грамотностью и по расписанию, а также «обучение соколиной гимнастике». [147] В эти же часы производились занятия с гардемаринами, причём их заставляли заниматься при всех удобных случаях, когда то позволяло состояние неба, астрономическими наблюдениями.

Погода благоприятствовала по-прежнему, однако хорошо знакомый маршрут преподнёс пренеприятный сюрприз. Два дня по выходе из Портсмута, до 29-го, всё шло хорошо. Отряд всё это время шёл 12-узловым ходом. Однако, когда в 3 часа пополудни понадобилось увеличить ход до 13 уз, «Слава» не смогла выполнить распоряжение флагмана — выяснилось, что на корабле из 8 донок исправна лишь половина, из которых две не вполне надёжны. В 19 часов «Слава» всё же увеличила ход до 13 узлов, который смогла поддерживать около 3 ½ часов, однако это усилие оказалось фатальным.

Нарастание быстро надвигавшегося кризиса иллюстрирует отрывок из рапорта начальника отряда контрадмирала Н. С. Маньковского: «Пришлось уменьшить ход сначала до 12 узлов, затем до 10, а утром 30-го уже до 8; кроме неисправности донок обнаружена неисправность котлов: из 20 котлов осталось исправных только 10; кроме того, обнаружен громадный расход воды. 31-го утром пришлось уменьшить ход до 6 узлов, а в полдень и совсем застопорить машины, сначала на 2 часа, а в результате простояли 10 часов (с 12 часов дня до 10 часов вечера). Затем до вечера 1 августа шли ходом от 6 до 8 узлов, а в 7 часов вечера снова застопорили машины, и, ввиду уже полной безнадёжности получить ход, я решил взять „Славу“ на буксир — это было уже в 35 милях от Гибралтара». [148]

В полночь 2 августа с «Цесаревича» на аварийную «Славу» были поданы буксиры, и флагманский корабль, около часа ночи дав ход, постепенно довёл его до 5,5–6 уз (при 45 оборотах это соответствовало собственному ходу в 8,5–9 уз). По свидетельству В. А. Белли, «буксиры вытравили чуть ли не на два кабельтова, чтобы не было заметно аварийное состояние „Славы“». [149] Ситуация на ней развивалась настолько драматично, что одно время опасались прекращения выработки пара вообще. Это грозило остановкой динамо-машин и погружением корабля во тьму с прекращением работы всех электроустройств, основным из которых в создавшейся ситуации был электрический привод руля. К счастью, до этого не дошло, и к 7.30 утра, когда обездвиженную «Славу» привели Гибралтар и поставили на якорь, в действии оставались всего два котла.

Командующий отрядом Н. С. Маньковский, съехав на берег, обрисовал перед британскими портовыми властями печальную картину состояния «Славы» и просил разрешения ввести линкор во внутреннюю гавань для самого необходимого ремонта силами портовых мастерских. После получения «любезного согласия» и заверения во всяческом содействии корабль двумя буксирами в 3 часа дня ввели гавань и ошвартовали на две бочки. Тогда же, 2 августа, флагман отряда отправил в Петербург морскому министру С. А. Воеводскому телеграмму с описанием происшествия со «Славой», в которой подводил его первые итоги: «…необходимо 3–4 месяца для капитального ремонта, без которого корабль надлежит считать выведенным из строя». [150]