скандал. Нашим атлетам придется постараться, чтобы сохранить преимущество. Хорошо, что греки любят и поддерживают во всем французов, принимают нас радушно и с непривычной щедростью.
Это отчасти позволяет компенсировать полное отсутствие французов, которые бы отстаивали интересы своих спортсменов. В то время как команды англичан и американцев везде сопровождают официальные представители, французы предоставлены сами себе. Ничего удивительного, что меня уже несколько раз просили о помощи. Дядя, как я благодарен тебе за то, что ты заставлял меня хоть иногда спрягать немецкие и английские глаголы! Как я тебя тогда ненавидел и как я сейчас счастлив, что мои скромные знания языков могут послужить национальным интересам нашей страны.
Сегодня в Афинах праздник мира и спорта. Весь город горит огнями иллюминации. Я спешу помочь своим приятелям-фехтовальщикам с переводом. Сегодня у нас свидание с датскими гимнастками. Как ты понимаешь, без представителя им не обойтись».
Плака встречала иностранных гостей видом на Акрополь и древнюю Агору. Насладившись прогулкой в античное прошлое, гости неминуемо направлялись утолить жажду в таверны Плаки. По кривым улочкам города сновали в этот период только туристы и коты-попрошайки.
– Дагмара, у вас благородное имя истинной датчанки, – переводил замечание Фийона Ленуар. – Не бойтесь, мы защитим вас от любых диких животных. Французы всегда несли свет цивилизации!
Вся компания уже изрядно отметила начало международной дружбы на всю жизнь и теперь направлялась провожать датчанок в гостиницу «Акрополь». Их поселили отдельно от всех остальных спортсменов.
Девушки смело улыбались, их кавалеры уверенно держали руки на своих саблях и шпагах. Все чувствовали себя вне времени, словно они перенеслись если не в Древнюю Грецию свободных нравов, то хотя бы в XVIII век революций и реверансов.
У площади Монастираки им перегородили дорогу. Шведы! Шведские гимнасты были на голову выше французов. Они обратились к датчанкам на своем языке, который, к сожалению, Ленуар не понимал. Девушки залились краской, как после выступления на стадионе.
– Мы привести их домой, – сказал на ломаном французском самый высокий из группы шведов.
– Это Большой Финн! – прошептал де ля Дэфэ. – Метатель дисков. С ним лучше не связываться.
– Господа, что у вас за вражеская коалиция? Мы провели прекрасный вечер и имеем право… – начал Фийон, однако в этот момент один из французов вытащил свою саблю и крикнул: – Дорогу французским мушкетерам, плясуны!
Ленуар резко обернулся к шведам, но не успел он смягчить посыл разгоряченного соратника, как Большой Финн схватил саблю и одной правой согнул ее пополам. Девушки дружно вскрикнули и пустились врассыпную.
– Постойте! – бросилась за ними их предводительница Ида Хансен. – Дагмара, куда вы?
Все французы моментально схватились за сабли и шпаги. Дело начинало пахнуть скандалом. Ленуар стоял между двумя группами и лихорадочно подбирал международные слова, чтобы потушить огонь.
– Господа, зачем вы оголили оружие?
– Благородный француз не даст в обиду ни себя, ни своих спутниц! – закричал Фийон.
Большой Финн в ответ только молча сделал шаг вперед. Тогда Ленуар встал между ними и запел мотивы Олимпийского гимна, который слышал днем и вечером на улицах Афин.
– Ла-ла-ла-ла-ла! – заголосил он. Воины-спортсмены опешили. Их благородные порывы были поставлены под вопрос. Между тем Ленуар с улыбкой продолжил напевать мотив, пока соседние кафе и рестораны не подхватили песню. Группу окружили греки в светлых одеждах. Шведы и французы постепенно успокаивались. Через минуту уже все пели, поднимали руки вверх и раскачивались в такт музыке. Теперь и шведы, и французы, и даже Большой Финн орали греческий мотив. Ленуар вытер с виска пот. Кажется, из простого Наблюдателя его повысили до официального представителя французской команды спортсменов.
Дагмара Петерсон. Дагмара Петерсон. С того памятного вечера ее имя звучало у Альберта в голове как самая красивая мелодия. Воротник платья только подчеркивал голубизну ее глаз, а ее французский язык звучал, как воркование. Они не расставались с первого вечера Олимпийских игр. Гимнасты выступали первыми, и Альберт фотографировал всех с новым запалом. А потом они гуляли по Афинам, взбирались вместе на самый высокий холм города и любовались оттуда на Акрополь на фоне закатного неба.
Раньше Альберт представлял себе Грецию плоской, как стадион, а после встречи с Дагмарой он словно увидел настоящую, рельефную Грецию, где за каждой горной грядой когда-то возвышался свой полис.
Дагмара любила позировать для его фотографий. Оливковое масло, сладкое греческое вино и общая расслабленность лечили больное сердце Альберта. Он больше не хотел добиваться карьерных вершин. Его целью стала она, Дагмара Петерсон. Девушка с голубым воротничком и соломенными волосами.
– Он постоянно за нами ходит, Альберт! – беря его за руку, говорила Дагмара, а потом смеялась.
– Может, тебе просто кажется? Мы все появляемся в одних и тех же местах. Монтегю тоже выглядывает из-за каждого поворота, и я уже не говорю о…
– Нет, он меня пугает. Пойдемте быстрее! Если мне показалось, тем лучше, значит, я больше не увижу сегодня его глаза.
– А давайте от всех сбежим?
– Куда? – удивилась Дагмара.
– На вершину Акрополя. Я до сих пор туда не поднимался. Оттуда мы увидим настоящие Афины. Древний полис.
– Решено! Тогда встречаемся у подножия горы в восемь.
29 апреля 1906 г.
– Он был убит. Это очевидно, как белое афинское солнце, сержант. Его сначала задушили, потом сбросили с вершины Акрополя, там, где он становится опасным, за храмом Эрехтейона.
– Может, вы теперь и расследованием займетесь? Насколько мне известно, вы просто…
– Я представитель французских атлетов, – ответил Ленуар. – Со вчерашнего дня. И Альберт Каранаг работал на меня. Что вам сказал медицинский эксперт? Мои подозрения подтвердились?
– Да, Каранага действительно задушили. Посмотрите отчет. Но это мог быть кто угодно! По склонам Акрополя разные бродяги шастают…
– Нет.
– Что нет?
– В отчете сказано, что в кармане у Каранага, кроме бумаг, было 120 драхм.
– И что?
– А неподалеку от его тела валялись обломки нового фотоаппарата. Разве ночной охотник за наживой не взял бы деньги и дорогую вещь себе? Здесь уместнее задать другой вопрос.
– Какой?
– Что Альберт хотел сфотографировать вечером на Акрополе? Или вернее, кого?
Ленуар обошел труп Альберта. Тело фотографа было прикрыто простыней, поэтому дыра в левой глазнице темным пятном притягивала к себе внимание. На лбу синели царапины, – может, Альберта поцарапала спутница? Он на нее напал, она защищалась и столкнула его с холма?
Вернувшись в казармы, Габриэль Ленуар сразу подошел к товарищам. Ночью они отмечали блистательную победу своей команды в фехтовании на шпагах. Первое место взял Анри де ля Дэфэ, Фийон взял серебряную медаль, а Брно – бронзовую. Шпажисты, несмотря на предвзятое судейство, снова доказали полное превосходство французской нации