Кажется, она вновь перегнула палку, думая лишь о том, как задеть его побольнее. Просто она немного увлеклась…
Заставила себя сделать еще один глоток из бокала и почти даже не поморщиться.
– Вообще-то… пить можно… – пролепетала она едва слышно и совсем затихла, опустив глаза и физически чувствуя, как ее испепеляют взглядом.
– Ты просто потрясающая нахалка и невоспитанная дикарка… – наконец произнес Виктор даже с некоторым восхищением и откинулся на спинку кресла, вальяжно разложив руки на подлокотниках.
– Если бы вы сами не вели себя так бесцеремонно, возможно, и я была бы другой, – как всегда отважно, парировала Лали, хотя сердце уже заходилось в груди от этого угрожающе бесстыдного взгляда, который с ленивой откровенностью сытого хищника перескальзывал с ее губ на декольте, прикасался к обнаженным рукам и волосам, упивался ее глазами, проникал под одежду… В груди все сжалось от гнетущего предчувствия. Лали сглотнула. Мужские губы уже привычно скривились.
– Не волнуйся, ты мне нравишься, Лали Орбелиани. Другой я тебя не хочу… – промурлыкал он, педантично промакнул губы салфеткой, отложил ее на стол и повернулся к выстроившимся у одной из стен четырем официантам. – Унесите стол. Следующие блюда начнете подавать, когда я скажу. Пока что все свободны, – произнес на безупречном французском.
Вышколенный обслуживающий персонал, не задавая вопросов, строем прошел к столу, подхватил его с двух сторон и послушно откланялся. Лали с нарастающим шоком наблюдала, как последний из официантов скрылся за дверью, плотно прикрыв ее за собой. По коже горячей волной растеклась паника и почему-то приступ стыда. Теперь между ней и Виктором не было преград. Развалившийся в кресле мужчина склонил к плечу голову, небрежно подпирая подбородок кулаком. Ноги расставлены, поза расслабленная, взгляд темный, пронизывающий, обволакивающий. На губах едва заметная натянутая ухмылка.
Открыла было рот, чтобы спросить, возразить, возмутиться этим вычурным и эпатажным поведением, сказать хоть что-нибудь, лишь бы прервать затянувшееся молчание. Только вот не успела.
– Вставай, – произнес приказным тоном, вовсе не так, как разговаривал с ней только что. Мужские глаза превратились в прозрачные колючие льдинки. Лицо – в застывшую маску, олицетворяющую власть. Вся поза выражала беспрекословное требование, приказ, приговор.
– З-зачем? – пролепетала растерянно, все еще пребывая в шоке и не вполне воспринимая столь контрастную перемену.
Лицо Виктора еще больше стало походить на маску.
– Ты еще не поняла, когда можно задавать вопросы, а когда нужно молчать?! – прорычал гневно. – Встала с места, Лали Орбелиани! И немедленно подошла ко мне! – заорал вдруг на всю комнату, вышибая у нее весь воздух из легких, опустошая чувства и мысли, круша остатки уверенности.
Вцепившись в подлокотники кресла, Лали смотрела на него во все глаза, вся ощетинившись, словно дикий зверек, в любую секунду готовый убежать или напасть. Только бежать ей было некуда… да и нападать она бы не рискнула.
Физически чувствуя окутавшее липкой паутиной напряжение, заставила себя подняться и вздернуть подбородок. Мышцы плохо слушались, да и координация была ни к черту. Дрожащие ноги покачивались на тоненьких шпильках, когда шла к нему, не дыша. Остановилась в десятке сантиметров от края кресла, практически между его расставленных ног. Его близость жгла, колола, кусала, вымораживала…
– Сними платье, – произнес на этот раз тихо и спокойно. Только по спине у нее все равно пробежал ледяной озноб, и кожа будто онемела. Особенно на лице.
Облизала пересохшие губы. Непослушные руки сами собой сложились в защитном обнимающем жесте под грудью. Провела ладонью по собственному ледяному плечу, желая укутаться с головой, спрятаться в кокон. Вспомнив, что нельзя смотреть в глаза, опустила голову и взгляд.
– Я прошу п-прощения, г-господин… – начала сбивчиво, стиснув зубы, пытаясь прибегнуть к последнему известному ей способу, но тут же подпрыгнула на месте от нового окрика и из-за вдруг нависшей над ней мощной мужской фигуры.
– Сняла платье, я сказал! – Горячее мужское дыхание опалило ее губы, потому что его рот оказался так близко, что почти касался, почти целовал, почти терзал. Говорить больше не могла. Горло сдавила его хватка за кольцо на ошейнике и за волосы на затылке. Зависла, вся дрожа перед ним, растерянно хватая ртом воздух и вцепившись в пиджак у него на груди, чтобы не потерять равновесие. Сделав над собой усилие и вся горя от его близости, подняла руки и расстегнула застежку на шее сзади. Передние полочки лифа тут же скользнули вниз обнажая груди. Затем кое-как расстегнула молнию на юбке, и все платье целиком упало к ее ногам.
– Вот так, Лали… Хорошая девочка, – с нежной угрозой прорычал ее мучитель, вскользь касаясь ее губ своими. Горячий язык прошелся по ее щеке и подбородку, рот на миг захватил в плен ее нижнюю губу, пососал и тут же выпустил. Мужская рука оставила в покое ее ошейник и скользнула вниз, проходясь теплой ладонью по соскам и слегка сжимая упругие холмики. В голове помутилось. Перед глазами все пошло кругом. Он играл с ней нечестно… но играл умело…
– Сними босоножки. Хочу, чтобы ты была совершенно голой, – проговорил мягко, сладко шепнув на ушко и отпустив наконец ее волосы. Терпеливо дожидался, пока она возилась с застежками и пока не разулась. Потом небрежно отбросил босоножки в сторону носком туфли.
Девушка вздрогнула от этого движения. Босиком она выглядела совсем маленькой рядом с ним. Сейчас она едва доставала ему до плеча. Маленькая, нежная, испуганная…
– А теперь на колени, куколка. И расстегни мне брюки, – продолжил Виктор невозмутимо.
Отшатнулась, прикрывая груди и протестующе мотая головой.
– Я не буду этого делать… – прошипела упрямо. – Можете меня убить, но я укушу вас, если попробуете меня заставить!
Виктор замер, черты его лица заострились, стали хищными. Глотая удушающий комок в горле, Лали отступила еще на шаг, оглядываясь. Собиралась бежать? Защищаться? Искала пути к отступлению? Только куда? Зеленые глаза сверлили и кололи ее стекольными остриями, на его виске отчетливо пульсировала вздувшаяся вена.
– Вот как… – тихо проговорил он, не повышая тона. – Я предупреждал тебя много раз, что не потерплю неповиновения. Предупреждал ведь, девочка?
Виктор приблизился, протянул руку. Теплая ладонь обманчиво ласково погладила ее щеку, пальцы мазнули по губам. Странная волна тепла от его прикосновений вновь прилила к низу живота вперемешку со страхом. Это противоречивое чувство заставило ретироваться еще и еще, просто чтобы держаться от него подальше. Он будил неправильные реакции… Она запуталась…
Не спуская с нее глаз, мужчина медленно следовал за ней, загоняя ее в угол. Еще пара шагов – и спина уперлась в холодную стену, а Виктор вновь оказался в уничтожающей