возможность бриться с горячей водой. Уж не националисты ли украинские? Или из абвера?
– Вот он, – с трудом переводя дыхание, сказал тот, что постарше. – Молодец, хорошо, что ты успел его остановить.
Они обступили Буторина со всех сторон, наставили стволы. Из леса вышел невысокий мужичок с обширной лысиной и веселыми глазами. «Типичный юморист, – подумал Виктор. – Но главный вот этот, с автоматом. Кто же они такие?»
– Ты кто? – спросил мужчина с автоматом. – На машине откуда ехал? Почему спрыгнул?
– Глазастые какие, – покачал головой Буторин. – Все разглядели: и как ехал, и как спрыгнул. В такой пылище самолет в небе не увидишь, а вы меня заметили.
– Хватит языком трепать, – перебил старший. – Думаешь, что мы с тобой в остроумии соревноваться станем? Пристрелим, и с глаз долой. Пусть тебя твои ищут. Нам спокойнее.
– Интересно! – возмутился Буторин. – Это кто же вы такие, что берете на себя право решать, кому жить, а кому умереть? Судьями себя возомнили? Судьбы мира вершите?
– Народом мы себя возомнили! – резко бросил старший. – Советским народом, который воюет с вероломным врагом. А у народа есть святое право решать за отдельных индивидуумов. Тем более бегающих по лесу с автоматом.
– А сам-то ты с детской погремушкой, что ли, бегаешь? – огрызнулся Буторин, понимая, что убивать его не будут.
– Гляди-ка, разговорчивый какой! – усмехнулся старший, и тут же кто-то ударил Буторина в спину прикладом. Не успев увернуться, он вскрикнул от боли и упал на колени. Тут же два винтовочных ствола грубо ткнулись ему в шею, свалив на камни.
Старший наклонился к Буторину вплотную:
– Ты, друг ситный, говори, да только по делу. Нам разговорчивые не нужны, нам надо знать, что было в той машине и зачем ты на ней катался?
– Вы партизаны? – спросил Виктор.
– Ну вот что с ним делать? – зло бросил старший, выпрямляясь.
Он резко дернул затвор автомата и дал короткую очередь из трех патронов. Пули ударились в камни неподалеку от головы Буторина. Шутки закончились.
Виктор лежал, прижатый дулами винтовок, и ждал, что будет дальше. Он понял, что этот человек с автоматом оценил его выдержку.
– Ладно, хватит нервов, – спокойно сказал Виктор. – Считайте, что впечатление вы произвели – меня напугали. Могу я встать? Или лежа будем разговаривать?
– Поднимите его, – приказал старший и кивнул в сторону леса. – Пошли.
Там новые знакомые Буторина расселись на валунах, которых среди деревьев было в избытке. Виктор, не спрашивая разрешения, уселся тоже.
– Так, значит, вас та машина интересует? Разочарую: я не знаю, откуда и куда она ехала. И тем более что в том фургоне везли. Мне надо было срочно вырваться из города, вот я ею и воспользовался. Случайно. А вам она зачем? Там что-то интересное было? Тогда почему она без охраны шла?
– Хватит вопросов, – перебил Буторина старший. – Если не врешь, то это похоже на правду. Почему ты бежал из города, почему за тобой гнались?
– Ну, вас это не касается, – рассмеялся Виктор. – У вас свои дела, у меня свои. Мы друг другу не мешаем.
– Вторая очередь может быть точнее. Подумай! – пригрозил старший, положив руку на «шмайсер».
– Ну хватит, – сменил тон Буторин, он вдруг заговорил властно и твердо. – Я понял, что вы партизаны. И я вас не пытаю, чем вы тут занимаетесь. Вы поняли, что я не враг, не фашист. Может, не будем время терять? Если я тут нахожусь, значит, так надо. К допросам я готов. Допрашивали меня достаточно в моей жизни. Если хотите по-серьезному, проводите меня в отряд, там поговорим. Я хоть отдохну немного.
– Ладно, – вдруг согласился старший. – Пойдем к нам, но без оружия. Вам оно пока не нужно. Наведем кое-какие справки, потом решим, верить вам или нет.
«Перешли на «вы»? Хороший признак. Уже какое-то равенство в отношениях, – подумал Буторин. – Не знаю, какие они там справки наведут, но, думается, это тот самый отряд, откуда мы связного ждали. И этого связного я видел, и он меня видел. И Шелестов его в отряд отправил. Так что есть там свидетель моей благонадежности. Раз уж получилось попасть к ним помимо планов, будем разговаривать. Все же Москва им приказала нам помогать. И их командир – сотрудник НКВД, а не завхоз с галантерейной фабрики».
Майор Штанге в задумчивости прохаживался по комнате, разглядывая портреты на стенах и стул, который почему-то стоял на столе. Да, этот человек жил как нищий. И никаких признаков профессиональной деятельности. Чем он занимался? Работал на советскую разведку? Нет, они бы его так не отдали, законспирировали бы. А тот, кто был сегодня у Юрасова и которому удалось уйти, убив двух солдат, явно имеет специальную подготовку. Это их агент, прибывший в город, чтобы увидеться с Юрасовым. «Я опять опаздываю на шаг, – с сожалением подумал Штанге. – Но я угадываю их шаги, они идут тем же путем, что и я. Значит, и я иду правильным путем».
– Дейс, что там с телом? – крикнул майор в коридор.
– Думаю, Юрасова застрелили наши люди. – Вошел обер-лейтенант, осмотрелся, хотел сесть на свободный стул, но брезгливо поморщился и остался стоять. – Они отстреливались, наши стреляли тоже.
– Оба отстреливались?
– Нет, господин майор, отстреливался только тот, второй. В плаще.
– Зачем он нужен был советской разведке, Дейс? Почему к нему прислали разведчика высокого класса, который легко ушел от наших агентов? Что он мог знать или что он должен был передать разведчику из рук в руки? Это был не просто связник, Дейс.
– Не понимаю, господин майор, – пожал плечами обер-лейтенант.
– Зато я понимаю, – усмехнулся Штанге. – Наконец-то я на шаг впереди советской разведки. Теперь опаздывают они. Я знал, что мы идем одной дорогой, но я их обогнал. Юрасов – брат жены сотрудника «Лаборатории-28» Белохвостова. Белохвостов был ведущим ученым в этой лаборатории. За несколько дней до того как мы взяли город, он застрелился возле кабинета директора. Почему? В чем причина? Вот и советский разведчик прибыл сюда к Юрасову, чтобы задать этот же вопрос. Но разведчик не додумался до того, до чего додумался я. Мы перерыли документы, которые они не успели эвакуировать из здания местной милиции. Там мы нашли материалы этого дела. Как такового расследования не было потому, что фронт рядом, и они все бросили так, как есть. Из этих материалов предварительного расследования стало ясно, что Белохвостов не застрелился – его застрелили.
– Значит, русские тоже пойдут искать эти сведения в милиции? – вскинул брови обер-лейтенант. – И их можно будет во время этой попытки взять?
– Вот теперь мне нравится, как вы мыслите, Дейс, – одобрил Штанге. – Жаль только, что все документы лаборатории вывезены русскими.