Читать интересную книгу Наследство Пенмаров - Сьюзан Ховач

Жизнь моя была полна. Вероятно, мой брак мог бы быть более романтичным, но я сочла бы себя дурой, если бы всерьез возжелала романтики при подобных обстоятельствах. Помню, изредка я размышляла о том, каково было бы обзавестись детьми, но их отсутствие меня не расстраивало. Я не испытывала такого сильного материнского чувства, как иные женщины: ребенка мне заменял дом, и я страстно была к нему привязана. Мне казалось, что пока у меня есть дом, я под защитой, у меня нет повода для беспокойства, я в блаженной безопасности.

Так шло время, чередовались времена года, и я считала, что моя жизнь достаточно приятна. Почему бы и нет? Мне никогда раньше так не везло. Я не понимала, что на самом деле жизнь проходит мимо меня стороной, пока в тридцать лет не увидела впервые Лоренса Касталлака.

6

Я встретила его вечером, когда свет был золотист, воздух все еще неподвижен, а разрушенные стены замка Чун дышали покоем. Стоял март, мягкий март, когда весенние цветы уже распустились, а теплый воздух предвещает лето. У нас в Корнуолле зимы теплые; ранняя весна скорее правило, чем исключение, а когда я впервые увидела Лоренса, стояла весна, весна 1890 года.

Догорал прекрасный день.

В тот вечер после ужина Джаред неожиданно зашел к отцу, а поскольку при виде него у меня всегда начинала болеть голова, я выскользнула из дому, чтобы подышать свежим воздухом. Почему я решила подняться на холм позади фермы, не знаю, но через несколько минут я уже видела его вершину и приближалась к развалинам замка Чун.

Замок этот совсем и не замок, а просто двойной ряд каменных стен, которые возвышались на вершине холма с незапамятных времен, но вид, открывающийся с этих стен, очень живописен, поэтому я не слишком удивилась, заметив, что кто-то уже наслаждается им. Но когда я увидела, что это не просто незнакомец, а благородный незнакомец, это меня поразило, потому что холм стоял в отдаленной части прихода, и приезжие не утруждали себя поездкой к замку ради лицезрения горы камней.

Мы сказали друг другу лишь: «Добрый вечер», но я уже не могла не думать о нем долгие часы после нашей встречи. У него было печальное лицо. Глаза голубые, неожиданно кроткие. Что еще сказать? У меня нет сил его описывать; описания — занятие для людей, достаточно бесстрастных, чтобы наблюдать, а, если не считать нескольких первых секунд, я никогда не была бесстрастна в отношении Лоренса Касталлака.

Потом я несколько раз встречала его в церкви по воскресеньям, а однажды в Пензансе в рыночный день даже столкнулась с ним лицом к лицу. И каждый раз, когда я его видела, со мной случалось что-нибудь такое, что, как мне раньше казалось, могло происходить только в романах, которые мисс Шарлотта Сент-Энедок давала мне читать в замке Менерион. Я чувствовала слабость. В груди начинало стучать, а под сердцем возникало странное ощущение, словно что-то опускалось. У меня даже колени начинали дрожать.

Конечно, я быстро узнала, кто он. Поскольку благородные незнакомцы были крайней редкостью в Зиллане, Лоренс Касталлак стал объектом интереса деревенских жителей, стоило ему только начать посещать утренние воскресные службы в зилланской церкви. Мне сказали, что он владелец фермы в Морве, где перед тем жил недавно умерший Нед Спарнон; мистер Касталлак унаследовал ферму от своей матери, урожденной Уеймарк из Зеннона. Более двадцати лет назад он женился на девушке из печально известной семьи Пенмаров, но он и его жена, по слухам, были разведены.

— Не может быть, чтобы он был связан с Пенмарами! — спорила я с самыми заядлыми сплетницами, Этель и Милли Тернер, которые каждый день приходили на ферму, чтобы помочь мне по хозяйству. — С кем угодно — с Уеймарками, Карнфортами или с Сент-Энедоками, но только не с Пенмарами!

— Да уж! — хором победно сказали Этель и Милли, хватаясь за возможность поделиться одним из своих излюбленных наблюдений. — Худая кровь течет в жилах этой семьи, это все знают.

И в самом деле об этом знали все. Пенмары были семейкой распущенных выскочек, искателей приключений и жили в дальней части Сент-Джаста в огромном особняке, именовавшемся Пенмаррик. Первый Пенмар обманным путем выиграл эту усадьбу в начале века у будущего короля Георга Четвертого с помощью костей с грузом. У него было три сына, все известные распутники, и младший, Марк Пенмар, прежде чем унаследовать усадьбу, заработал состояние махинациями в Индии. Именно его дочь, мисс Мод, вышла замуж за мистера Касталлака. Мисс Мод жила теперь в Лондоне, а мистер Касталлак с двумя сыновьями — в фамильном доме далеко от этих мест, в Гвике. В Морве он остановился только на лето, рассказали мне девицы Тернер, и с тех пор, как мне это стало известно, я жила в постоянном страхе, что он уедет.

Но он остался.

И вскоре я уже не знала, как сдержать себя. Меня сжигало вспыхнувшее чувство. Я постоянно думала об этом человеке, но не смела ничего предпринять. Джаред с некоторых пор пытался вогнать клин между мной и мужем, намекая ему, что я флиртую с фермером Полмартом, нашим молодым холостым соседом, и, хотя мне и удалось убедить Джона-Хенри в своей невиновности, я слишком ясно осознавала, что мое прошлое того и гляди опять повторится, чтобы быть уверенной в том, что муж мне полностью доверяет. Вскоре все мои прежние страхи и отвратительное чувство незащищенности начали охватывать меня вновь. Если муж заподозрит, что я поддалась этому дикому чувству одержимости мистером Касталлаком…

От этой мысли я слабела.

Я знала, что муж составил завещание, по которому отписал мне в пожизненное владение дом и небольшую сумму на его содержание, но сознавала, что преклонные лета и углубляющаяся пропасть между ним и сыновьями заставили его пожалеть о браке со мной; подозрения и разочарование во мне со временем все сильнее затрудняли наше общение. Я прекрасно понимала, что стоит мне дать ему малейший повод, и он перепишет завещание в пользу Джареда, который на тот момент получал после смерти отца только страховку дома вкупе с большим участком земли и сдаваемую в аренду ферму.

В спорных обстоятельствах всегда отдадут предпочтение кровным узам. Я начала чувствовать себя так, словно иду по лезвию ножа и при любом неверном шаге могу рухнуть в бездну нищеты.

Но все же, когда наступил май, я, по-прежнему опутанная нитями моего безумия, пылала решимостью сохранить все, что имею. Несчастье случилось в четверг. В тот день я решила остаться дома, а не ехать, как всегда, на рынок; незадолго перед тем я лечила мужа от серьезной простуды и очень устала. Энни ушла в Зеннор проведать родственников, а Гризельда уехала с моим мужем в Пензанс, поэтому дома я оставалась одна.

Я сидела в своей комнате и с горечью думала о том, что мне скоро исполнится тридцать один год, а я все еще попусту трачу остаток лет, как вдруг внизу послышался стук закрывшейся задней двери.

— Кто там? — громко крикнула я.

Ответа не было.

Неожиданно разволновавшись, я помчалась вниз, но когда распахнула кухонную дверь, мои надежды растаяли так же быстро, как и появились.

— Вот ты где, Джанна, — сказал удивленный Джаред. — Я так и думал, что ты дома.

Шок от встречи с ним и сильное разочарование заставили меня задрожать от ярости.

— Как ты смеешь проникать ко мне в дом и так пугать меня! — налетела я на него. — Я скажу твоему отцу…

— …Что сохнешь по мистеру Касталлаку из Морвы?

Эти слова были как удар. Я-то думала, что умело скрываю свои чувства. Мне и в голову не приходило, что влюбленная женщина выдает себя миллионами мелких, но красноречивых признаков.

Джаред засмеялся.

— Давай договоримся, Джанна, — уверенно сказал он, забавляясь моей реакцией. — Все будет справедливо. Отец оставил тебе дом в пожизненное владение, так ведь? Обещай мне, что отдашь дом мне, когда он умрет, а я дам тебе сто фунтов. Я знаю, что получу ровно столько. Обещай, и я позабочусь, чтобы отец никогда не услышал о мистере Касталлаке. Если же нет… тогда я расскажу ему, что происходит, и тебе не достанется ни дома, ни денег.

— Ты обнищаешь раньше, чем это произойдет! — закричала я в новом приступе гнева. — Скажи, скажи ему, и мы посмотрим, кому он больше поверит, тебе или мне! Он поверил мне, когда ты обвинил меня в романе с фермером Полмартом, поверит и теперь! Только попробуй заварить эту кашу и увидишь, к чему это приведет! Только попробуй!

Наступила тишина. Джаред на секунду заколебался. Мы стояли близко друг к другу, нас разделяло менее двух футов. Я смотрела ему в глаза, и он смотрел в мои с таким же вызовом. Неожиданно выражение его лица изменилось; темные глаза стали не такими жесткими, угрюмая линия рта смягчилась.

— Что ж, в мужестве тебе не откажешь, — сказал он.

Я быстро сделала шаг в сторону, но все-таки недостаточно быстро. Он опередил меня и, прежде чем я смогла понять, что происходит, дернув за запястье, прижал к себе и поцеловал в губы.