Читать интересную книгу Наследство Пенмаров - Сьюзан Ховач

А однажды в конце лета старый мистер Рослин появился в баре один.

Мы проговорили минуту или две, и вдруг он сказал:

— Негоже такой молодой даме находиться в подобном месте. Вам нужен дом, где бы вы были хозяйкой. Вы можете вести хозяйство?

Не совсем понимая, что он имеет в виду, я переспросила:

— Ваше хозяйство?

— Мое, Джареда и моего младшего сына Джосса. Прошел уже целый год, как моя жена умерла, и там все в страшном беспорядке. У нас есть две служанки: глухая старуха, лет под восемьдесят, и ее внучка, Энни, Милое дитя, но недоумок. Мне очень нужна хорошая экономка.

— Я… — Я опять заколебалась. Ситуация была очень неловкой. — Я очень благодарна вам за это предложение, но я могу согласиться только при условии…

— Да, конечно, вы будете миссис Рослин, — перебил меня он. — Никаких шуток. Я бы не пригласил порядочную молодую даму вести хозяйство вдовца и двух холостяков, если бы не мог обеспечить ей достойное общественное положение.

Я изумленно уставилась на него. Вокруг нас смеялись и кричали люди. Кто-то попросил выпить, но я не шелохнулась.

— Итак? — спросил мистер Рослин неожиданно деловым тоном: — Вы согласны?

Я еще помолчала. Потом сказала:

— Да. Спасибо.

— Вот и хорошо! — ответил он, улыбнувшись своей широкой улыбкой, которая обнаруживала отсутствие нескольких зубов, и его лицо покрылось веселыми морщинками. — Ничего большего я и не желал.

— Но…

— Да?

— Ваша первая жена… не слишком ли рано? Я…

— Она умерла больше года назад, дорогая, а ведь нельзя горевать вечно. Она была хорошей женщиной, я по ней скучаю, но ничто не вернет мне ее. Кроме того, разве не станет данью ее памяти тот факт, что я не могу жить без женщины в доме?

— Да… да. Я об этом не подумала.

— Завтра я повидаю зилланского священника и попрошу его огласить наши имена в церкви, а пока зайду к приходскому священнику и попрошу сделать то же самое и в здешней церкви. Вам хотелось бы обвенчаться здесь, в Сент-Ивсе?

— Я… не часто посещала церковь.

— В таком случае лучше всего будет в Зиллане. — Он сделал большой глоток пива и опять мне улыбнулся. — Я все устрою.

— Я… я немного растеряна.

— Конечно, это естественно. Вам правда не потребуется время, чтобы все обдумать?

— Нет, — сказала я. — Нет, у меня нет никаких сомнений. Просто… я не ожидала, я думала… — В смущении я замолчала. — Джаред…

— Не думай о Джареде. Он мог тебя получить, но упустил свой шанс. Я не раз говорил ему, что когда-нибудь он пожалеет о своей уверенности в том, что каждая женщина, которая ему нравится, позабудет об обручальных кольцах, если он ласково с ней поговорит. Так что это будет ему хорошим уроком. — Он засмеялся, допил пиво и встал, но поднявшись, заколебался. Смех исчез из его глаз. — И еще одно, дорогая, — сказал он. — Не ожидай от меня многого. Я старый человек, мои лучшие годы уже позади. Я не могу предложить тебе того, что под силу Джареду. Если тебе больше хочется замуж за него, то лучше скажи об этом сейчас, пока не поздно, потому что я не потерплю никаких глупостей у себя в доме. Либо ты выходишь замуж за меня и оставляешь Джареда в покое, либо выходишь замуж за него. Я мог бы заставить его жениться на тебе, если тебе так уж этого захотелось.

— Я не хочу замуж за Джареда, — сказала я, и это было правдой. Я знала, что он скоро мне прискучит, и не уважала его. Со старым мистером Рослином было все наоборот: я уважала его и знала, что он мне не прискучит. — Я с удовольствием выйду замуж за вас, — добавила я честно: — Правда.

— Что ж, благослови тебя за это Господь, дорогая, но могу я узнать, почему? Джаред хорош собой, а мне шестьдесят два года, и я страшен как смертный грех! Объясни.

— Вы добры, — сказала я, — и вы все понимаете. Мне больше ничего не надо.

Через месяц мы обвенчались.

5

Я была замужем уже четыре года, когда впервые увидела Лоренса Касталлака. В целом семейная жизнь вполне устраивала меня; ведь мое положение стало намного прочнее, чем за все то время, что я прожила в Сент-Ивсе, хотя мне и приходилось много работать, иногда даже больше, чем раньше. Жизнь в качестве миссис Рослин, жены одного из самых зажиточных фермеров в Зиллане, владевшего своей землей, безусловно, была респектабельной и спокойной, но она была заполнена множеством ежедневных дел, таких, как приготовление молочных продуктов, уход за курами и свиньями, уборка дома, стирка, глажка, готовка, выпечка хлеба, варка пива и приготовление более крепких напитков, чтобы в чулане всегда хранился достаточный запас еды и питья. К счастью, у меня были помощники, хотя глухая старуха умерла в первую же мою зиму на ферме, а ее внучка Энни была слишком глупенькой, чтобы работать самостоятельно, без постоянного присмотра. Я привезла с собой из Сент-Ивса Гризельду, чтобы она разделила со мной мою удачу, но поскольку она умела управляться на ферме ничуть не лучше, чем я, тяжелые обязанности хозяйки дома полностью оставались на мне. Полегче стало, когда мой муж нанял двух девочек из Зиллана, чтобы помогать мне с готовкой и уборкой, но я по-прежнему каждый вечер ложилась спать совершенно измотанная. Хорошо, что кое в чем он уже был не так деятелен, как раньше, и ничто не мешало мне засыпать, как только голова касалась подушки. Правда, муж не терял надежд, и иногда, в первые месяцы брака, ему удавалось их осуществлять, но позже его неудачи делали ситуацию неловкой для нас обоих, и через год после венчания он перестал пытаться наладить нашу интимную жизнь.

Я ни о чем не жалела. Муж мой совсем не был мне неприятен, я к нему привязалась, а по окончании долгого, трудного дня мечтала только о том, чтобы поскорее заснуть.

Впрочем, жизнь моя состояла не из одной работы. По воскресеньям мы с утра ходили в церковь, а вечерами я практиковалась в чтении газеты, которую всегда покупала в Пензансе, когда по четвергам ездила туда на рынок. Муж гордился тем, что я умею читать и писать, и, наверное, был бы полностью удовлетворен своим вторым браком, если бы отношения с сыновьями складывались лучше.

У него было пятеро детей, но трое средних умерли в детстве, и выжили только старший и младший. Джосс был на одиннадцать лет младше Джареда, поэтому они были не слишком близки, но старший для младшего всегда был примером, и он принимал его сторону при любых семейных раздорах. А тот, конечно, не смог простить отцу женитьбу на мне.

Через полгода Джаред женился на дочери фермера из Мадрона, и мой муж, радуясь, что атмосфера в доме наконец-то разрядится, отдал ему приданое его матери — ферму, расположенную вверх по долине, которую они прежде сдавали в аренду. Это был простой каменный коттедж, а прилегающую землю покрывали холмы, сложные для обработки, но Джареда устроило то, что давало ему независимость. Он сразу же переехал в коттедж и стал всячески избегать встреч с отцом.

Вскоре его примеру последовал Джосс, который переехал к брату. В отличие от Джареда, который был любимчиком Джона-Хенри, Джосс и раньше не ладил с отцом. Это был угрюмый, сложный подросток, который возненавидел меня сразу же. Я совсем не жалела о том, что он покинул наш дом, но чувствовала себя виноватой в том, что мое появление разобщило семью. Муж молчал, но я знала, что он упрекает себя за то, что не увидел в интересе ко мне Джареда большего, чем просто мимолетное увлечение, и не предусмотрел печальных последствий нашего брака для себя и сыновей.

Закончился четвертый год моего замужества, и я уже привыкла к положению жены фермера. Я с нетерпением ждала ярмарки по случаю праздника Тела Христова в Пензансе, по случаю приходского праздника в Сент-Джасте и по случаю праздника урожая в Зиллане, я даже с радостью готовила угощение по случаю окончания сбора картофеля. Я перезнакомилась со всеми жителями деревни, от фермеров до шахтеров, от кузнеца до ломового извозчика, и, хотя никогда с ними близко не сходилась (потому что меня всегда считали чужой), все же как-то общалась с их женами и детьми.

Все, что меня окружало, стало казаться менее чуждым и даже начало ласкать глаз. Мне нравился большой холм, который поднимался к замку Чун, прямоугольная башня зилланской церкви, расположенная на пустоши, каменный моторный цех шахты Динг-Донг на гребне холмов на востоке. Но больше всего я полюбила ферму Рослин, ее облагороженные временем кирпичи, просторные комнаты, солидность темной, тяжелой мебели. Я любила каждую неровную каменную плиту в маслобойне, даже решетчатые окна гостиной, которые было так тяжело мыть. Летом я их открывала, и запах шиповника проникал в дом, подгоняемый мягким теплым ветерком с пустоши, а в кустах жимолости жужжали пчелы. Я наслаждалась этим; душа моя успокоилась. После многих лет борьбы я наконец обрела свой дом. Он был мне особенно дорог, потому что мне пришлось так долго за него бороться.