Читать интересную книгу Наследство Пенмаров - Сьюзан Ховач

Но я не приняла в расчет злонамеренность леди Сент-Энедок. И еще тот факт, что меня уволили без рекомендательных писем.

Никто на меня и смотреть не хотел.

Наконец, когда мои сбережения закончились и я уже не знала, что делать, мне пришлось съехать из меблированной комнаты, которую я снимала, и вернуться на кривые улочки квартала, где обитала Гризельда.

— Боже мой, Боже мой! — неодобрительно восклицала она. — Какие мы важные! Слишком важные, чтобы взяться за грязную работу. Ты — совсем как твоя мать, та все напускала на себя важность. Чем плоха работа в магазине? Или в какой-нибудь из этих новых гостиниц?

Но меня коробило при мысли о подобной работе. После такого большого дома, как замок Менерион, магазин казался мне местом, где я просто тратила бы впустую свои навыки. Однако замечание Гризельды насчет моей матери заставило меня о многом задуматься и в результате я заставила себя проглотить свою гордость.

Шесть месяцев я служила в мебельном магазине, а потом один из клиентов моего работодателя, юрист по имени Уильям Поумрой, узнав о моей квалификации, предложил мне место экономки. Я была счастлива вернуться в респектабельную обстановку, поэтому ухватилась за его предложение. Дом стоял у залива Карбис рядом с Сент-Ивсом, красивый дом с видом на море; у меня в подчинении были кухарка, горничная и садовник; штат, конечно, маленький после Сент-Энедоков, но зато я стала экономкой и управляла целым домом.

Мистер Поумрой выказал свои истинные намерения уже через месяц, но к тому времени я уже успела влюбиться и в дом, и в новый образ жизни. Я не была настолько глупа, чтобы рассчитывать, что он на мне женится, но надеялась, что если мы будем соблюдать предложенную им договоренность, то у меня появится хоть какая-то безопасность.

Целый вечер я обдумывала ситуацию. Мистер Поумрой был вдовцом тридцати пяти лет и довольно привлекательной наружности, хотя лично у меня не возникало желания упасть в обморок, когда он входил в комнату. Он был остроумен и скорее добр, чем зол. Мне с ним было интересно, и я чувствовала, что он будет хорошо ко мне относиться. Кроме того, это не выглядело так, словно я продаюсь за деньги; я добросовестно выполняла свою работу, и она соответственно оплачивалась, потому что я хотела трудиться в достойной обстановке, не рискуя оказаться в канаве и быть вынужденной открыть яркие ставни на Шримп-стрит, чтобы завлекать прохожих.

Я не была похожа на мать.

С другой стороны, вскоре мне должно было исполниться девятнадцать. Большинство девушек моего класса в этом возрасте уже были женами или матерями, а иногда и тем, и другим вместе. Было бы глупо отказывать мистеру Поумрою из-за щепетильности, скромность в такой ситуации была не к месту, кроме того, он уже наверняка слышал сплетни о том, будто я состояла в связи с сэром Бертрамом, и не поверил бы, если бы я упрямо настаивала на своей невинности.

Я сочла, что обманывать его ожидания глупо.

Сама я ничего не ждала от него. Я не любила этого человека, хотя и не испытывала к нему неприязни. А поскольку я ничего не ждала, то и не была разочарована. Собственно, меня даже удивило, с какой легкостью все произошло. Его ласки ничего для меня не значили, хотя через некоторое время я из благодарности стала стараться ублажать его как могла, а награды, которые я получала от нашего альянса, более чем соответствовали тем неудобствам, которые я терпела.

Итак, я ни о чем не жалела, пока не забеременела. И тогда снова очутилась в омерзительной конуре у Гризельды, которая приготовила для меня не менее омерзительное питье, чтобы выручить из беды.

Я заболела. Два дня я стонала и молила Бога, чтобы он послал мне смерть. Но в конце концов все разрешилось, и я осталась лежать одна в полной блох комнате, где только мыши составляли мне компанию, потому что Гризельда потрошила на набережной рыбу. К тому времени, как она вернулась домой, я уже усвоила свой горький урок.

— Со мной никогда, никогда более не повторится такое, — проговорила я сквозь зубы. — Никогда больше ни один мужчина не дотронется до меня, пока не наденет мне на палец обручальное кольцо.

Гризельда, обиженная, что я не оценила ее снадобья, сказала, что нужно просто не доводить дело до таких неприятностей.

— Всегда есть способы и средства, — добавила она печально. — Всегда.

— Прибереги их для себя, — неблагодарно огрызнулась я. — Я с этим покончила. Все равно это для меня никогда ничего не значило.

Я долго держала данное себе слово. За следующие пять лет я сменила не одно место, и каждое следующее было хуже предыдущего, причем все эти годы прошлое грозило повториться. Когда же я окончательно осознала, что мне на роду написано работать на глупых мужчин, а потом терять работу из-за их ревнивых жен, наконец нашелся хозяин, который был так счастливо женат, что совершенно не собирался преследовать меня знаками внимания. Работа, которую он мне предложил, была самой неквалифицированной изо всех, что мне когда-либо приходилось выполнять, но я так отчаянно нуждалась, что не смогла отказаться от места барменши в его маленькой таверне.

Я очень боялась этой работы, но, как ни странно, она оказалась не так плоха, как я ожидала. Моя презрительная, высокомерная манера держаться пришлась здесь к месту; бар начал заполняться клиентами, а хозяин, который был от меня в восторге, сказал, что я придаю его заведению «класс».

Миновало три года; в общем, я не была так уж несчастлива, но в отчаянии спрашивала себя, уж не придется ли мне всю жизнь подавать эль неотесанным рыбакам. И тут наконец мне улыбнулась удача. Однажды светлым весенним вечером, незадолго до моего двадцать седьмого дня рождения, дверь пивной со стуком распахнулась, и вошел Джаред Рослин.

4

Джаред казался мне привлекательным. К моменту нашего с ним знакомства я уже примирилась с мыслью, что никогда безумно не влюблюсь, но это не мешало мне считать некоторых мужчин более симпатичными, чем другие. Джаред, безусловно, меня заинтересовал. Это был высокий, крупный мужчина с темными волосами и глазами и с плотно сжатыми губами. Я узнала, что он холостяк, и это меня удивило, потому что ему было, по крайней мере, столько же лет, сколько и мне, а деревенские жители обычно рано обзаводятся семьями. Я решила, что броская внешность слишком часто позволяла ему добиваться своего без необходимости тратиться на обручальное кольцо.

Он рассказал мне, что у него есть младший брат, а их отец, хотя и считается обыкновенным фермером, владеет землей на пустошах в зилланском приходе в нескольких милях к западу. Интерес мой к нему возрос, когда он рассказал мне о своем доме, «самой красивой ферме между Пензансом и Сент-Джастом», но иллюзий насчет брака с ним я не питала. Жаль, что в то время я стояла намного ниже его на социальной лестнице; если бы мы встретились сразу после того, как меня выгнали из замка Менерион, у меня был бы шанс выйти за него замуж, но мужчины с такими запросами, как у Джареда Рослина, не женятся на барменшах.

— Не хочешь прокатиться со мной в Зиллан, когда у тебя будет выходной? — предложил он как-то жарким августовским вечером.

Мне ли было не знать, что стояло за этим приглашением. Он был распален до такого состояния, когда уже трудно скрывать похоть.

— О! Отличная мысль! — сказала я. — А это путешествие не закончится в какой-нибудь таверне по пути на ферму Рослин?

Я думала, что потеряла его, но ошиблась. Через неделю он появился вновь, на этот раз с маленьким жилистым мужчиной лет шестидесяти; тот был очень подвижен и весело смеялся, поглядывая на меня живыми, блестящими голубыми глазами.

Это был отец Джареда, Джон-Хенри Рослин. Он вдовствовал: Джаред сказал мне, что его мать умерла год назад после тридцати лет счастливого брака.

— Так вот, значит, почему ты не ленишься отмахать столько миль до Сент-Ивса, негодник! — упрекнул он Джареда и, обернувшись ко мне, добавил: — И я его понимаю. Вы хороши, как картинка, дорогая. Выпейте за мой счет стаканчик портвейна, или что там молодые дамы сейчас пьют, а мы с сыном возьмем по пинте пива.

Я понимаю, что глупо в том признаваться, но его слова тронули меня, и на глазах выступили слезы. Когда я, находясь за стойкой бара плохонькой, заурядной таверны, услышала, что он называет меня «молодой дамой», мне представилось, что я стою в гостиной замка Менерион. Но не только его доброта поразила меня; я поняла, что еще не встречала такого жизнерадостного и остроумного человека, как он. Рядом с ним Джаред казался напыщенным.

После этого они регулярно приходили в таверну. Я с нетерпением ждала их прихода и потом уходила в свою крошечную спальню на чердаке, и ни ее жалкие размеры, ни духота, ни мышиная возня под кроватью меня больше не угнетали.

А однажды в конце лета старый мистер Рослин появился в баре один.