здесь. Но я не просто рада, я потрясена. Все это очень неожиданно. У меня не было возможности подумать.
– Ради всего святого, дело не в тебе! Мне все равно, что ты думаешь, я просто хочу, чтобы ты сказала мне, что чувствуешь… Мне просто нужно знать, что произошло, чтобы я могла хоть попытаться понять, почему ты меня бросила. Это случилось не только с тобой, это случилось и со мной тоже.
Ребекка оцепенела, не в силах произнести ни слова, не зная, что делать дальше. Сколько бы она ни пыталась показать Джесси, как сильно она ее любит, казалось, что ей никогда не было достаточно.
Ребекка взглянула на стопку черно-белых фотографий, взяла Джесси за руку и села на диван. Джесси медленно опустилась рядом с ней.
– Посмотри на эту фотографию, видишь, я улыбаюсь, но в глазах моих нет радости. Я так ясно помню, как твой папа делал эту фотографию, он сказал мне поднять тебя повыше, чтобы он мог получше тебя разглядеть. Я не знала, как найти слова, чтобы сказать ему, что мне было страшно… Я не хотела, чтобы кто-то другой держал тебя на руках, потому что очень боялась, что с тобой может что-то случиться. Я так сильно любила тебя, Джесси, что не могла уснуть от страха за тебя. И дело в том, что сейчас я чувствую себя точно так же. Я так боюсь, что скажу что-то не то, расстрою тебя, и ты уйдешь отсюда, и я больше никогда не увижу ни тебя, ни твоего ребенка.
Джесси посмотрела на Ребекку, протянула руку за фотографией и вдруг заплакала.
Глава одиннадцатая
Харви
12.00, среда, 19 ноября 2014 года
– Мы везем Харви. Скоро будем.
Детектив-инспектор Галт сидела на заднем сиденье полицейской машины вместе с Харви, который смотрел на лежавший у него на коленях лист с набросками для выступления.
У него не было ни малейшего представления о том, с чего ему начать, что ему сказать, чтобы выразить, до чего виноватым он чувствовал себя и как отчаянно он хотел бы вернуться назад во времени, чтобы остаться в больнице на ночь, чтобы задержать своих девочек… Чтобы спасти их. Каждый раз, когда он пытался подобрать нужные слова, они звучали как жалкие попытки оправдать то, что он бросил свою семью, когда она больше всего в нем нуждалась.
Полицейские, словно бандиты, рыскали какое-то время по прекрасной квартире Джесси, пытаясь отыскать малейшие намеки на то, куда она могла направиться. Затем детектив-инспектор Галт предложила Харви отдохнуть минутку и подумать над обращением к Джесси на пресс-конференции.
Он вошел в спальню Джесси и Адама, которая пахла духами его дочери. На кровати было смятое одеяло, на котором сидела Джесси, когда у нее начались схватки, в то время как он носился по квартире в безуспешных попытках найти вещи, которые ей понадобятся в больнице.
Харви закрыл за собой дверь, сел на пол у кровати и положил голову туда, где давным-давно сидела его дочь. Он представил себе, что его голова лежит у нее на коленях, а потом заговорил с дочерью – так, словно она все еще была здесь. Он рассказал ей, что никак не может перестать думать обо всех тех случаях из ее детства, когда он отчитывал ее за неприбранную комнату или оставленную в коридоре обувь, или из ее юности, когда она забывала погулять с собаками или сделать домашнее задание. Он вспомнил обо всех тех днях, которые они с Лиз проводили в бухте Уиттеринг, о поездках, от которых он отказывался, потому что терпеть не мог стоять летом в пробках, ходить по переполненному людьми пляжу и чувствовать себя лишним рядом с женой и дочерью из-за всех тех шуток, которые были понятны только им.
Он не мог избавиться от уверенности в том, что не было смысла ни в пресс-конференции, ни в поисках, ни в призывах поделиться любой информацией. Слова, которые он записал и позже собирался произнести перед всеми репортерами, казались ему бесполезными: Джесси никогда не прочтет их и не услышит их. Потому что где бы она ни была, до нее нельзя было достучаться.
Прямо как до Ребекки.
Харви смотрел в окно, когда у него зазвонил телефон. На экране высветилось: «Адам, моб.». Харви некоторое время просто смотрел на телефон, чувствуя, как внутри него горит злоба на Адама, которого не оказалось рядом с дочерью в самый нужный момент. На глазах выступили слезы, но он откашлялся и нажал на зеленую кнопку.
– Алло?
– Харви? Это я, Адам. Я сейчас иду на посадку до Хитроу. Рейс немного задерживают, но скоро должны вылететь. Есть новости?
Ни извинений, ни раскаяния. Связь была плохая, и голос Адама звучал с треском. Харви поборол желание повесить трубку.
– Нет, пока нет. Где ты был? – Харви сделал усилие, чтобы в его голосе не прозвучала вся его ярость.
– Я был за городом, связь не ловила, ваше сообщение я получил только вчера вечером.
– Ты должен был быть на связи, учитывая ее срок.
– Я добрался до аэропорта, как только смог. Так есть ли новости? В полиции сказали, что она могла сесть на поезд?
Харви сильно прикусил внутреннюю сторону щеки.
– Ну, на записи с последней камеры видно, как она идет к вокзалу. Мы скоро начнем пресс-конференцию. В полиции надеются, что это поможет найти свидетелей.
– Простите, Харви, вас плохо слышно. Объявляют мой рейс. Вы видели, как родилась моя дочурка? Она красивая?
Харви попытался найти слова:
– Очень красивая, – прошептал он, когда связь с Адамом уже прервалась.
– Как вы себя чувствуете? – заботливо поинтересовалась Галт. – Конференция не займет много времени, ответов на вопросы не будет, как только вы закончите с речью, мы выведем вас оттуда. Цель в том, чтобы помочь людям сфокусироваться на событии. Те из них, кто мог заметить что-то подозрительное, но не думает, что есть смысл звонить в полицию, – мы попытаемся достучаться именно до них. И до Джесси, конечно же.
Несмотря на то что стоял холодный ноябрьский день, в полицейской машине было невероятно жарко. Харви продолжал смотреть в окно. Люди жили своей жизнью, занимались тем же, чем могли заниматься в любой другой день – обедали, гуляли, ходили по делам. Машина остановилась на светофоре, и внимание Харви привлекла переходящая дорогу семейная пара с ребенком. Когда маленькая девочка проходила мимо их машины, она обернулась и посмотрела прямо на него. Харви заметил, что у нее большие зеленые глаза, прямо как у Джесси, и у него замерло сердце.
У детектива-инспектора Галт зазвонил телефон. Бросив взгляд