О смерти.
Жизни двух невинных детей или благополучие всего мира.
Только непонятно, сработает ли?
Как не сработало с видением и Жар-птицей, все окажется опять не тем, чем кажется.
Галка держала Свету на руках, прижимала ее лицо к груди. Не могла глядеть.
Ева с сыном прошла мимо до своих покоев.
Подруги встретились в коридоре.
Посмотрели в глаза друг другу. Мрачно, мучительно, долго.
Они все знали. Все понимали.
Но так ничего сказать не смогли.
Душно. Жарко. Воздух тяжелый, даже вдохнуть болезненно. Лена решила прогуляться. Вышла к воде.
Безмятежно у берега ее встретил Мерин. И в сегодняшнее полнолуние, когда Мрак окрасился в алый, казалась эта встреча необычайной.
Сами они были как Жара и Мрак, как жизнь и смерть, женское начало и мужское. Буря, огонь страстей и холод спокойствия.
— Ночью гулять опасно.
— Я уже была сожжена заживо. Ты думаешь, меня все еще можно напугать?
Мерин улыбнулся.
— Каждый из нас пережил страшное. Все мы здесь когда-то были разбитыми, брошенными, одинокими.
— Ага, сожженными заживо.
— Твоя ноша была тяжела…
— Я умерла ради скотов, которые надо мной же и издевались. Не смей говорить, что Боги жестоки, но справедливы. Я не постесняюсь зарядить тебе прямо в лицо.
— Думай что хочешь, но для меня, героическая смерть — лучшая доля, чем такое существование.
— Начитался книжек помпезных?
— Да. И кое-что из них понял.
— Удиви меня.
— Гала — клубочек.
— Ладно, все же удивил. Что это вообще должно значить?
— Она связала нас всех. Показала, как можно жить. Влад идиот и рохля.
— В целом… — Лена одобрительно закивала.
— Он все ждал, что кто-то его полюбит. А Гала просто любила. Ева искала кто позаботится, Гала заботилась. Я надеялся, что кто-то придет и поймет. И она пришла.
Елена не была впечатлена, лишь пожала скованно плечами.
— И поверь мне, она тоже этого хотела. Только понимала: хочешь быть любимым — люби. Спасенным — спаси. Жаждешь уважения — уважай сам. Хочешь, чтобы мир был справедлив…
— Но он не будет.
Мерин поджал печально губы. Но согласился.
— Не будет. Но если хочешь справедливости, будь справедлив сам.
— Брехня, — Лена отвернулась, чтобы лучи Мрака не освещали сейчас ее лицо.
— Они заботились обо мне. Я хочу сделать тоже для них.
— Ценой жизни?
— Малая плата за любовь.
Еще долго тьма и свет вели свой спор. О чем они беседовали, что оплакивали, из-за чего смеялись — невдомек. Но утро тогда все же наступило. И впервые прохладное.
За ночь, всего одну и долгую, целый пруд иссох. Так, что можно было на глиняном дне увидать аккуратно расставленные вещи русалки. Но уже ни Марины, ни Елены не было.
Остались только слова. Они говорили: чтобы каждый новый день Жара всходила на небосвод, нужно не забывать любить и заботиться.