Джули в этом не сомневалась. Как только Сид узнает, что она подумывает о разводе, можно будет сказать, что дерьмо действительно попало на вентилятор.
– Я предпочитаю почасовую оплату, – продолжал Макс. – В итоге набежит тысячи две-три. Если увижу, что набирается больше, предупрежу тебя заранее, чтобы ты могла одобрить дальнейшие расходы или отказаться.
Джули кивнула:
– И дай мне знать, сколько будет стоить ремонт твоей машины.
– Это будет включено в общий счет. Если не будешь осмотрительной, берегись, как бы тебе не пришлось отдать мне своего первенца.
Это было сказано в шутку, но у Джули болезненно сжалось сердце. Если развод состоится, детям, о которых она так мечтала, а Сид не хотел, не суждено появиться на свет. В двадцать девять лет ее биологические часы уже начали тикать громко и тревожно.
– Расскажи мне о своем замужестве. Где ты познакомилась с Сидом?
Джули была рада отвлечься от своих горьких мыслей.
– Мы познакомились на следующий вечер после победы в конкурсе «Мисс Южная Каролина». В особняке губернатора устроили большой прием, и он тоже там был. Я была на седьмом небе от счастья, вообще ничего не соображала, только глянула на него, и все было кончено. Мы встречались весь год, до следующего конкурса, а потом я передала корону новой победительнице, и через месяц мы поженились.
Макса эта история ничуть не тронула, напротив, он нахмурился.
– Сколько лет тебе было, когда вы познакомились? Двадцать? А твоя семья не возражала, когда ты стала встречаться с мужчиной на много лет старше тебя?
– Одиннадцать лет – это не так уж много, – возразила Джули. – Нет, моя семья не возражала. Ты что, шутишь? Мы жили втроем – моя мать, моя старшая сестра Бекки и я. Мы были так бедны, что для нас сходить в «Макдоналдс» было все равно что для других – в роскошный ресторан. Сид был богат. Он был красив. Он был обаятелен. Я была влюблена в него. А моя семья – особенно моя мать – была от него в полном восторге.
Его губы плотно сжались.
– А что сталось с твоим отцом?
Джули помедлила с ответом. Разговор об отце, которого никогда не было рядом, до сих пор давался ей с трудом, хотя прошло уже много лет.
– Они с матерью разошлись, когда я была еще маленькой. Время от времени он появлялся… пару раз в год. А потом опять куда-то пропадал. В конце концов он исчез надолго. После возвращения я видела его только раз, а через две недели он утонул.
– Да, похоже, жизнь тебя не баловала, – с грубоватым сочувствием заметил Мак.
Джули взглянула на него, и ей показалось, что вид у него немного раздосадованный. А может, он всегда так выглядел, когда приходилось кого-то жалеть? Она решительно вздернула подбородок: ей не нравилось, когда ее жалели. Сама она всю свою жалость отдавала женщинам, с которыми судьба обошлась так же круто, как и с ней когда-то. Она делала для них все возможное: вела постоянный класс по макияжу и уходу за собой в местном приюте для женщин, пострадавших от жестокого обращения, дарила им одежду и бижутерию, чтобы они могли произвести хорошее впечатление при приеме на работу, выслушивала, советовала, подбадривала – словом, помогала им выбраться из ямы и наладить новую жизнь. Но сама она больше не нуждалась в сочувствии и жалости. Она буквально выволокла себя из нищеты на своих высоких каблуках и вытащила свою семью. И, если придется, сделает это еще раз.
Поэтому на его замечание она беспечно ответила:
– Было много интересного.
В этот момент Джозефина вскочила у нее на коленях и громко залаяла. Всеобщее внимание тут же переключилось на нее.
– В чем дело? – недовольно спросил Макс. Джозефина еще громче залаяла и замахала хвостом как безумная. – Просится в туалет, – пояснил он Джули.
Они как раз приближались к парку и птичьему заповеднику. Здесь всегда было полно туристов, зато местные жители пренебрегали красотами и экзотикой парка, считая их слишком банальными и приевшимися. У входа продавали с передвижных лотков всякие закуски, воздушные шарики, жонглер подбрасывал в воздух и ловил фарфоровые тарелочки.
Макс нашел место для стоянки у ворот. Джули беспокойно огляделась кругом: ей очень не хотелось быть застигнутой в его компании, а потом отвечать на досужие расспросы о том, кто он такой. Пришлось напомнить себе, что это маловероятно. Никто из ее знакомых не появился бы в этой Мекке для туристов в ранний послеполуденный час жаркого июльского дня, да еще в субботу.
Макс перегнулся назад и достал розовый кожаный поводок, усеянный стразами, как и ошейник Джозефины.
Собачка возбужденно залаяла, едва завидев поводок. Ее хозяин был далеко не так обрадован. С самым мрачным видом он пристегнул поводок.
– Хочешь пройтись или предпочитаешь подождать в машине? – обратился он к Джули.
– Я пройдусь.
Макс выключил мотор, спрятал ключи в карман и вышел из машины. Джули тоже вышла и остановилась, дожидаясь, пока он обогнет капот. Солнце палило, стояла удушающая жара. Среди туристов преобладали пожилые пары в клетчатых шортах-бермудах и разноцветных панамах.
Джозефина сделала свои дела, а потом, весьма довольная собой, приволокла своего хозяина обратно к Джули. Они представляли собой забавную пару: высокий, широкоплечий, атлетически сложенный красавец с выражением кроткого мученичества на лице и пушистый, весело пляшущий белый шарик на розовом поводке со стразами. Скованные одной цепью. Джули невольно улыбнулась. Впервые за весь день она почувствовала себя лучше. Ей не придется расхлебывать кашу, заваренную Сидом, в одиночку. Дебби и собака стали ее союзниками.
– Все еще хочешь прогуляться? – криво усмехнулся он.
– Конечно.
Джули направилась к воротам, Макс и Джозефина пошли рядом с ней. Джозефина, будучи прирожденной кокеткой, привлекала всеобщее внимание, часть которого перепадала и ее хозяину, только на его долю доставалось не восхищение, а недоумение. Джули заметила, что, отвечая на адресованные ему насмешливые улыбки, он выглядит не слишком счастливым.
У самого входа в парк Макс сделал знак продавцу мороженого, и тот подкатил к ним свою тележку. Мимо прошли две пожилые дамы, искоса бросая взгляды на Макса и Джозефину.
– Вот что я тебе предлагаю: угощаю мороженым, если ты подержишь поводок, – предложил Макс.
Джули засмеялась и взяла поводок. Тут подошел и продавец с тележкой. Макс попросил для себя шоколадное мороженое и вопросительно взглянул на Джули.
– Спасибо, мне ничего не нужно.
– Уверена?
Она кивнула. Он пожал плечами и заплатил. Продавец покатил тележку дальше, а они вошли в парк.
– Не любишь мороженое?
Макс откусил с одного уголка. Джули с завистью следила, как его крепкие белые зубы вонзаются в сладкое холодное лакомство.