— Но он убит, — прошептала она.
— Да, но ведь я сказал, на его место придут другие, более опытные и жестокие.
Она задумалась, затем бросила взгляд на дверь.
— Этот человек, с которым вы сейчас разговаривали…
— Тенук.
— Да. Он ведь консьерж и вместе с тем…
— Агент специальных сил Малайзии. Он и его помощники осуществляют здесь наблюдение за обстановкой. В данный момент мы в безопасности, но я не могу обещать, что это надолго. Нам ничего не остается, кроме как сегодня же вечером улететь из Мулу.
— Вы уверены?
— Абсолютно. — Он коснулся рукоятки пистолета, и она невольно проследила за его рукой. — Я позабочусь о вашей безопасности, для этого я и прибыл. — Он нарочно повторял это уже не первый раз, понимая, что после сильного потрясения человек не сразу воспринимает сказанное. А за последние часы ей пришлось перенести больше, чем другим за всю свою жизнь.
Она безвольно уронила руки. В глазах ее уже не было прежнего огонька, вся ее поза выражала только покорность обстоятельствам.
— Эрин, давайте вместе позаботимся о вашей безопасности. — Он положил руки ей на плечи и посмотрел прямо в глаза. — В Джорджтауне меньше всего вероятность того, что вас обнаружат. — Он и раньше прибегал к этой тактике — вернуться туда, откуда сбежал.
— Но ведь мне не из чего выбирать, не так ли?
— Да — на данный момент. В Джорджтауне мы посадим вас на самолет, и вы покинете Малайзию, — сказал он и мягко усадил ее на край кровати.
Она судорожно стиснула руки, наверняка думая о возвращении в Штаты, где ее по-прежнему будет подстерегать опасность, поскольку она продолжит покрывать младшую сестру. Джош считал преждевременным говорить ей, где сейчас находится Сара.
— Послушайте, меня до сих пор трясет, а для вас это просто работа, да?
— Ну, не всегда так страшно.
— Представляю, как волнуются о вас люди, которым вы дороги… ведь вы постоянно рискуете жизнью… — У нее подозрительно заблестели глаза.
— Вы ведь не про меня сейчас говорите? — Джош осторожно смахнул слезинку с ее щеки.
— Да… Мой брат погиб, он был классный альпинист. Но в тот день мы умоляли его не ходить на гору. Но он нас не послушал. — Она помолчала. — Мама так и не оправилась после его гибели. Ей ничто не помогало… Ужасно, что он погиб. Но то, что стало с мамой… Это несправедливо!
— Да, ужасно, — согласился он. — Но чем это хуже, чем водиться с сомнительным типом, из-за которого вам пришлось убежать из дома и вести за морем жизнь, полную лжи и обмана. Разве это справедливо по отношению к тем, кто вас любит? — Он решился вызвать ее на откровенность.
— Это было совсем не так. Разве вы не знаете?
Он промолчал.
— Я знаю, чего вы добиваетесь. И мне это не нравится. — Она грустно улыбнулась. — Но у нас полно времени, и мне хотелось бы побольше узнать про вас. Вы мне симпатичны. Скажите, вы подвергаетесь опасности во время каждого… как это… Задания, да?
— Да, задания. Что ж, работа у меня интересная и в то же время приносит определенный доход. Мне трудно объяснить… — Он надеялся, что, рассказывая о себе, он поможет ей быть с ним более откровенной. — Наверное, это прозвучит слишком банально. Для меня эта работа — возможность дать людям то, чего не имели мои родители: чувства защищенности, безопасности. Когда они решили съездить на родину, в Чехословакию — мне было пять лет, — их схватили и несколько месяцев держали в тюрьме. Отец с матерью сильно изменились после этого. Буквально на моих глазах их нежные отношения сменились постоянной руганью и ссорами. Мне не хотелось, чтобы такое произошло с другими людьми. Думаю, именно это и привлекло меня в ЦРУ, а вовсе не адреналин…
— Извините, я не знала.
— Ну, довольно обо мне. Поговорим о вас. Когда вы в последний раз разговаривали с Майком Олеском?
Эрин вздрогнула.
— А что? — Она потерла руки, словно ее знобило. — Если вы думаете, что на мой след «Анархистов» навел Майк, то вы ошибаетесь. Майк никогда бы меня не выдал, никогда! Он был другом моего отца. И в детстве был нам с сестрой заботливым и любящим дядюшкой. Мы потеряли с ним связь после смерти моего отца. Но он работал в полиции и умел молчать.
— И вы не видели его много лет, пока сами к нему не приехали, — проговорил Джош. — Однако обратились за помощью, потому что он был давним другом вашей семьи.
Он пытался понять, не напрасно ли она ему доверилась. Люди меняются из-за смешных денег, а в данном случае предлагалась огромная сумма. Но пока это были лишь смутные подозрения.
— Когда вы связывались с ним в последний раз, Эрин?
— Я получила от него письмо по электронной почте после того, как покинула Сингапур. Там было написано только два слова: «Король Малайзии». Понимаете, он намекал на короля Георга II, в честь которого был назван Джорджтаун.
— Это Майк посоветовал вам ехать в Малайзию, в Джорджтаун? — Джош почти не удивился. Он давно уже предполагал нечто подобное, не исключал возможности, что Майк был причастен к охоте за Эрин.
— Майк не имеет к этому никакого отношения! — Она стояла перед ним стиснув кулаки. — Он только посоветовал мне на время затаиться, сказал, что в Джорджтауне меня не будут искать. И был прав. Меня долго никто не беспокоил. Он не имеет отношения к гибели Дэниела и Эммы. — Она возмущенно тряхнула головой, и глаза ее наполнились слезами. — Он связывался со мной уже больше двух месяцев назад. Это был последний наш разговор. Последний… — Слезы помешали ей договорить.
На этот раз он не стал ее обнимать и утешать, чутьем понимая, что только еще больше ее насторожит. Он допускал, что «Анархистам» понадобилось целых два месяца, чтобы выйти на Майка, которого им не сразу удалось подкупить. Он вспомнил ускользающий взгляд Майка, словно тот скрывал какую-то тайну.
— Все будет хорошо, поверьте. Я вывезу вас отсюда. — Больше он пока ничего не мог ей сказать, опасаясь ее реакции. Но, увидев ее глаза, он понял, что этого можно не бояться. Хотя в глазах ее стояли слезы, она держалась. Она выдержит, он мог на это рассчитывать.
Он провел пальцем по ее щеке, вытирая слезы.
— Не надо, не плачьте. Все образуется.
Она взглянула на него, и ему стало жарко, когда в ее глазах он увидел глубочайшее доверие, то, чего он так долго добивался.
Глава 20
— Вы не сможете убежать от них, — сказал Джош, положив руку ей на плечо. Она вздрогнула. — Нужно это признать, и тогда все закончится.
Она встала и отвернулась, не желая сознавать, что он сказал правду.
— Вы все знаете, да?
— О том, что произошло той ночью? — Он подошел к окну, поднял жалюзи и выглянул наружу. Затем направился к двери, открыл ее и осмотрел коридор. Вернувшись, он уселся с ней рядом. — Да, перед отъездом меня ознакомили с отчетом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});