Грегори вытаращил глаза.
— Что это за песня?
— Размер не очень ровный и рифмы слабые, — добавил Магнус.
— А смысла и вовсе нет, — подхватил Джеффри. — Это надо же — утверждать, что лучше совсем ничего не делать, чем делать хоть что-то! Разве не понятно, что человек должен трудиться?
— А зачем? — поинтересовался Иоганн.
— Зачем? — прищурившись, переспросил Джеффри. — Да потому что без труда человек ничего не стоит!
— Но в труде, самом по себе, нет ничего ценного, — возразил Орин. — Зачем он нужен?
— Есть в нем ценность! Труд человеку нужен, как растению — солнце!
— Что же это за несуразица, что за бред? — недовольно проворчал Элно и перевернулся на другой бок. — Вы что, никак не можете понять? Нет в работе ничего хорошего!
— А кто вам это сказал? — не пожелал отступиться Грегори. — И чем доказал?
— А мне не надо, чтобы кто-то мне говорил! Это и так ясно!
— И ты в это веришь?
— Да! Почему бы мне в это не верить?
— А почему ты должен в это верить? — тихо спросил Джеффри.
— Потому, — подсказал ему Векс, — что он слушал эту песню. Раз за разом он слушал ее, не вдумываясь в слова, но они все же запечатлевались в глубине его сознания. Затем, когда он понял слова, он обратил внимание лишь в первые несколько раз, а потом, слушая песню вновь и вновь, он перестал замечать слова вообще.
— В глубине вашего разума спрятаны слова, смысл которых до вас почти не доходит, — объяснил Джеффри, глядя на Элно.
Орин нахмурился, не понимая, стоит обижаться или нет.
— Все правильно. Они не знают, что кто-то навязывает им мысли. Сами они помышляют исключительно о развлечении, о забавах. Но для того чтобы в чем-то убедить их, вполне достаточно простого многократного повторения одних и тех же слов, улавливаемых на самом примитивном уровне.
— Но зачем вам слушать песню, если вы не понимаете слов? — поинтересовался Джеффри.
— Просто… Музыка красивая, вот и все, — ответила Венна и приняла зазывную позу.
— Не скрипи зубами, Джеффри. Эта юная женщина говорит правду. Музыка обладает как раз тем ритмом и той мелодией, которые провоцируют ощущения, необходимые особям данного возраста.
— Ощущения… — задумчиво произнес Магнус, не спуская глаз с Венны. — В ваших песнях говорится о радостях, каким вы мечтали бы предаться, а раньше вам говорили, что эти радости вы сможете испытать только тогда, когда вступите в брак.
Венна покраснела, Элно порывисто сел и раздраженно спросил:
— А вас больше ничего не интересует в жизни, кроме правил и запретов?
— Я только заговорил о супружестве, — непринужденно отозвался Магнус.
Элно был готов ответить ему колкостью, но заметив, что девушки смотрят на него, закрыл рот и промолчал.
— Правильная мысль, — услышали дети мысленный голос Векса. — Верно, в тексте песни звучит оправдание того, как они себя ведут друг с другом и как раньше им вести себя запрещали или хотя бы не советовали. Отсюда остается только один маленький шажок до того, чтобы они поверили, что поступают правильно.
— Но ведь эти песенки, — возразила Корделия, — они просто для забавы! Это всего лишь развлечение!
Векс промолчал.
— Из-за этой песни они начали жевать лотосы, сестрица, — заметил Джеффри.
— Точно, — улыбнулся Орин. — Говорил же я вам, что песня отличная.
— Правильно, Джеффри, — снова зазвучал голос Векса. — Это — конечная стадия процесса убеждения — призыв к действию. Текст песни заканчивается как раз таким призывом, императивом.
— Эти ваши лотосы, — спросила Корделия, начав кое о чем догадываться, — они, что, усиливают музыку?
Иоганн сел и попытался прижаться к Корделии.
— О, как ты догадалась?
— Верно, Корделия. Как только они начали поедать лотосы, сознание у них притупилось, мыслительные процессы замедлились, а сами они стали более внушаемы.
— Да так, что жуете вы свои лотосы, да и делаете то, что вам велят, — вместо сестры ответил Джеффри. — Просто твердят вам то, что вам хочется слушать, да еще подмешивают к этому кое-что другое. Кто-то заставляет вас делать то, что нужно ему.
Элно резко приподнялся и сел.
— Как это?
— Вот откуда взялось ваше «озарение», — усмехнулся Магнус. — Его вам преподали в виде музыки, которую вы считаете своей.
Ему ответил хор возмущенных голосов:
— Нет, ничего подобного!
— Мы сами видели все то, во что верим!
— Никто нас не подучивал, мы все узнали сами!
— «Узнали», скажете тоже! — в полном отчаянии вскричал Грегори. — Вы талдычите только то, что вам говорят камни!
— А разве не стоит прислушаться к камням? — огрызнулся Элно. — Ведь они так долговечны, разве им не ведома истина?
— Ты называешь истиной слова, которыми вас пичкают, словно корову сеном? — фыркнула Корделия.
— Надо же! Подумать — так и войска ни к чему! — воскликнул Джеффри. — Я мог бы захватить город в сопровождении горстки людей, если бы впереди меня шла вот такая музыка!
— «Завоевания»! «Сражения»! «Правление»! — Лицо Иоганна помрачнело. — Неужели вы ни о чем больше не можете подумать, как только о том, чтобы все время напрягаться?
— Если я не стану думать об этом, подумает кто-нибудь еще, — насмешливо проговорил Джеффри. — Это грустно, но таковы уж люди. Обязательно найдется тот, кому не понравится, что кто-то вот так прохлаждается, как вы. Заметив вас, он непременно подчинит вас своей власти.
— Ну уж вам-то это не удастся! — вскрикнул Иоганн, бросился к мальчику и попытался схватить за шею.
Джеффри отпрянул в сторону, и Иоганн с громким всплеском рухнул в реку.
— Спасите, помогите! — завопила Игрин. — Он не умеет плавать!
Тут на Джеффри пошел Орин.
Магнус подскочил, чтобы оттащить брата в сторону, но кто-то поддел его локтем под подбородок. Орин, однако, пошатнулся, поскольку Джеффри ухитрился подставить ему подножку, но поджарый Элно схватил мальчика и принялся осыпать затрещинами и пинками. Джеффри вывернулся, ухватил Элно за ворот и за запястье. Самому ему было ужасно больно, а долговязый парень только замычал, выпучил глаза и попытался надавить большим пальцем на глаз Джеффри. При этом его колено пребольно уперлось Джеффри в пах. Джеффри громко застонал, согнулся в поясе и потянул за собой Элно. Они вцепились друг в дружку мертвой хваткой.
Но вот Магнус подключился к схватке и швырнул Элно в воду, после чего помог брату выпрямиться.
— Все нормально? — спросил он.
— Больно немножко, но я цел. — Джеффри со стоном заставил себя выпрямиться, от боли прикусил губу. — Сейчас… Еще капельку… и все будет в порядке. — Он, тяжело дыша, ухватился за плечо Магнуса. — А что с… Орином?
— Он спит, хотя и не совсем по своей воле.
— О, помогите же Элно! — крикнула Адель. — Он тоже плавать не умеет!
— Придется помочь, — вздохнул Грегори и пристально воззрился на беспомощно барахтающегося в воде Элно. Медленно-медленно молодой человек приподнялся над водой и стремительно поплыл к плоту.
— Вы — колдуны, — прошептала Адель.
— Она боится нас, — процедил сквозь зубы Джеффри. — Она, прижимающая к груди колдовские штуки, испускающие сладкие звуки!
Магнус обернулся и нахмурился.
— А что с тем, кто первым свалился в воду?
— Он здесь, братец, — ответила Корделия. Она стояла подбоченившись и смотрела на Иоганна, а того, отчаянно размахивающего руками, несло к плоту по воздуху. — Ну уж нет, я не позволю тебе опуститься, покуда у тебя не пропадет желание драться!
— Да? А кто ты такая, чтобы тут распоряжаться? — возмутилась Игрин.
Корделия от неожиданности на миг замерла, потом медленно повернулась к Игрин и прищурилась.
— Я кто такая? Я та, которая вытащила твоего хахаля из воды! Может, бросить его обратно?
— Ну совсем как старичье, — процедила сквозь зубы Адель. — Думают, раз они сильнее других, так и командовать можно.
— Вот именно, — запальчиво бросила Корделия. — Точно так же ваш Иоганн хотел ударить моего братишку! И зачем, интересно, мне спасать такого лицемера?
Иоганн снова с шумным плеском рухнул в реку. Но на этот раз ему удалось ухватиться за край плота, он подтянулся и принялся, тяжело дыша, отплевываться.
— Ох, бедняжка! — вскричала Игрин, опустилась на колени и помогла дружку взобраться на плот.
— Я… Я хочу… чтобы они убрались отсюда, — выдохнул Иоганн и наконец сумел встать во весь рост. Он стоял перед Гэллоуглассами — мокрый до нитки, униженный, но все еще не утративший желания взять верх. — Нам тут колдуны не нужны. Пошли вон!
— Ага, — подхватил Элно. — Не можете сидеть тихо и наслаждаться радостями жизни вместе с нами, так уматывайте отсюда!
— Вот-вот, — кивнул Иоганн. — На этом плоту место есть только для тех, кто любит покой!