Звякнула пряжка. Это пошевелился Даран, до этого неподвижно стоящий у стены, словно часть интерьера. Поправив перевязь, он сказал:
— Нужно сообщить эти новости её сиятельству.
Коротко кивнув на прощание Дану, капитан вышел, стуча подкованными каблуками по каменному полу.
— Меня волнует кое-что другое, — проводив его взглядом, вернулся к теме создания пустых тел Стриж. — Если какая-то тварь способна высосать душу из тела, как её вообще поймали и умудряются держать в неволе? Разве она не способна просто выпить души тюремщиков?
В его воображении возникла тварь, поглощающая душу любого, кто к ней приблизится. Такую он точно не стал бы держать живой.
— Это не мгновенный процесс, да и естественным порывом демона всегда будет сожрать плоть вместе с жизненной и магической силой. Тварь должна быть очень близко и при этом не убить жертву раньше, чем поглотит душу. Для этого приговорённого надёжно фиксируют в специальном защищённом отсеке рядом с демоном. Чтобы пострадать случайно нужно сесть отдохнуть, привалившись к холодному боку твари, — улыбнулась Дану, будто сказала что-то забавное.
— А если она вырвется? — не разделял её веселья Лёха.
Очень уж это «кормление» напоминало то, как Белочка высасывает магическую силу. Разве что её для этого нужно всадить костяной кинжал в жертву. Но ведь демоны со временем эволюционируют. Вдруг как-нибудь утром он проснётся рядом с Мией, а вместо неё останется лишь пустая оболочка?
«Так было бы даже удобней, — глумливо хохотнула Белочка. — Красивое тело для утех и никаких проблем с отношениями».
«Ещё раз такое ляпнешь, или, тем более, попытаешься сделать, — прорычал Лёха не хуже демона, — и я забуду о том, что обещал оставить тебя в живых после отселения!»
«Ну чего ты начинаешь? — обиделась Белочка. — Нормально же общались!»
«Скормлю дракону! — прорычал Стриж. — Найду этого сучьего дракона только ради того, чтобы тебя не стало. Понятно⁈»
«Вот ты душный… — продолжила было паясничать демоница, но, почувствовав что-то, добавила уже серьёзно. — Поняла, не дура».
За этим разговором он едва не прослушал ответ Дану.
— Если тварь вырвется, то просто сожрёт и детали будут уже не важны.
Судя по лицу Мии, она была не согласна с таким подходом.
— Как это сохранность души не важна? — поразилась она. — Душа — самое важное, что у нас есть! Одно то, что мы получили второе рождение, доказывает, что тело бренно, а душа — вечна!
— Всё верно, душа вечна, — к некоторому удивлению слушателей согласилась Древняя. — Но без опыта и памяти, полученной за время воплощения, она лишь часть мировой энергии. Демон поглотит её, затем использует и она вернётся в мир, став его частью. Так и происходит после смерти, если не поймать душу в ловушку, сохранив её целостность и память. Как вода, ставшая льдом, снова может растаять, утратив форму, а со временем принять новую. И демоны, и драконы, и тенёта лишь на время отсрочивают привычный ток силы в мире.
Речь не убедила Мию. Та скрестила руки на груди и подозрительно прищурилась:
— И вы хотите, чтобы я поверила вам на слово?
Дану лишь равнодушно пожала плечами.
— Иногда слова — это всё, что у нас есть.
Помолчали, думая каждый о своём.
— Лаборатория, о которой вы так упрямо не хотите рассказывать, — через какое-то время вновь заговорила Дану. — Там есть комната, куда вы не смогли попасть?
От её взгляда Лёха напрягся. Пока все их разговоры были бесценны с точки зрения информации о мироустройстве, но носили скорее абстрактный характер. Теперь же речь зашла о чём-то очень конкретном и, как ему казалось, очень ценном для Древней.
Настолько, что за это можно было убить.
— Есть, — шагнув вперёд так, чтобы в случае чего закрыть собой Мию, ответил он.
Но вместо того, чтобы атаковать, Дану выдохнула с чувством непередаваемого облегчения.
— Назовите цену, — прямо сказала она. — Мне нужно туда попасть. Будет глупо повторять ошибки моего народа и уничтожать друг друга ради обладания большей властью. Этот мир, насколько я успела понять, гниёт и пованивает. И мой, и ваш народы низвергнуты на уровень бесправного скота. Объединившись, мы это изменим.
Стриж сдержал саркастическую усмешку. Красивые и правильные слова Древней доверия к ней не прибавили. История полна примеров, когда верные сподвижники, достигнув цели, начинали упоённо истреблять друг друга всевозможными способами, от надуманных обвинений до банального убийства на улице.
Но прежде чем он успел что-то сказать, снаружи вновь разорался «гендерквир», что-то требуя. То ли опять защищал права крабов на самоопределение, то ли доказывал необходимость уважать его персону — толком разобрать не успел. Потому что вопли «свободной личности» прервал звук оплеухи.
— Ну твою же ж мать, — проворчал Лёха. — Сказал же не трогать придурка.
Подойдя к окну, увидел Ареса, идущего к крепости. На его плече восседал тот самый серый зверёк, похожий на белку, что воровал у крабов кусочки кокоса в день первого визита пустотников на остров. А может, другой, но того же вида. Под защитой Ареса он явно чувствовал себя куда увереннее, оглядываясь по сторонам с таким видом, будто вопрошал «Ну, кто тут на нас, а?».
А вот «гендерквира» видно не было.
Сбежал, что ли?
Словно отвечая на этот вопрос, из куста выпала «свободная личность». Левый глаз горе-протестуна стремительно заплывал громадным фингалом.
— Ты… Ты ударил меня! — не в силах поверить, что кто-то посмел поднять на него руку, плаксиво заголосил «гендерквир», кое-как вставая на четвереньки.
Арес, не останавливаясь, просто повернул голову. Этого хватило, чтобы небинарная личность заткнулась на полуслове и шлёпнулась на задницу.
— Я же говорил не трогать этого идиота, — укоризненно сказал Лёха, хотя сейчас искренне желал открутить «свободной личности» бестолковую голову за столь бесцеремонно прерванный разговор. Причём на очень важную тему
— Он меня за плечо схватил, — без тени раскаяния ответил репликант. — Виноват, командир, рефлекторно ударил.
И, поймав на лету жука, протянул того своему новому питомцу. Зверёк радостно пискнул и захрумкал угощением.
— Ну, будет знать, куда руки тянуть, — уже не скрывая злости, сказал Лёха. — А то позабыл, что помимо свобод существует ещё и такое понятие, как «личное пространство».
— Скоты… — «гендерквир», с трудом вставая на ноги. — Варвары! Я… Я вам этого так не оставлю. Я…
На этом его фантазия иссякла. Погрозив кулаком, он заковылял к деревьям, прижав ладонь к фингалу.
— Нет, это не человек, а чемпион по прыжкам на одни и те же грабли, — пробормотал Стриж, глядя ему вслед.
«Гендерквир» всерьёз начинал его раздражать.
— Извините, — повернулся Лёха к недоумевающей Дану. — Проблемы социализации пустотников из разных времён и культур.
— Я слышала угрозу, — без волнения, но с интересом уточнила Древняя. — Он может стать проблемой?
— Разве что для самого себя. Считайте его безобидным сумасшедшим, который может только языком трепать.
Представив, что недоумок может выскочить перед Дану и начать орать что-то о прогрессивных ценностях, он хотел было добавить «не убивайте его», но малодушно промолчал. В конце-концов, если ты неожиданно появляешься на пути кого-то, кто не раз сталкивался со смертельной опасностью, то последствия разгребай сам.
— Куда больше меня интересует, как именно вы предлагаете изменить существующий порядок, — честно спросил он. — Устроить геноцид людям?
Лёха ждал горячих и предельно искренних заверений, что Дану «не такая», а убивать людей — плохо, но был приятно удивлён.
— Бессмысленное и бесперспективное занятие, — предельно прагматичным тоном ответила та. — Отсутствие людей а, следовательно, и полукровок, годных в качестве тел для пустотников, рано или поздно приведёт к столкновению между нами. Ваша победа, очевидно, меня не устраивает. А наша рано или поздно приведёт к повторению судьбы Златого Града. В таком случае, какой смысл было начинать войну?