друг друга, поэтому скрыться особо не получилось бы. Вспоминая по дороге всех жителей, Лена поняла, что эту девочку она прежде не встречала, и даже не слышала о ней. Это одновременно поселило в голове мистические мысли и добавило легкую надежду ― она верила, что после подобных странностей случаются чудеса.***
Некоторые бывшие воины ничего кроме сражений и не знали, привыкнув к долгим походам и смертельным битвам. В свободное время они полезными делами не занимались, тратили жизнь на развлечения. Что не особо радовало соседей. Медовуха была самым любимым занятием для бывших вояк, закуска и прочее ― совсем неважно, главное ― градус поднять, а там и жить можно. Войны прекратились, народ зажил. Несмотря на большие налоги, можно было сказать, что земли богатые, особенно если сравнивать с соседями, которым с трудом удавалось прокормить население. Отпала необходимость завоевывать чужие земли или грабить их ― можно было спокойно и свое создавать.
Князь Велеслав, казалось, делал все, чтобы земледелие пропало на всех его территориях, придумывая все новые способы, как обобрать население, хотя на словах активно агитировал людей больше заниматься возделыванием земель. Некоторые крестьяне не выдерживали и начинали искать себя в медовухе. Уже даже стали появляться несчастные, истратившие свои последние деньги, они пытались продать вещи, чтобы протянуть еще некоторое время. В одну из таких лавок ― где продавали чужие старые вещи ― зашла Лена в надежде найти что-нибудь. На импровизированных прилавках лежала поношенная одежда, орудия труда, ножи и прочая утварь. Девушка осматривала товар и огорчалась, это насколько народ голодает, что продает последнее, смотреть было больно и хотелось сбежать. Пройдя больше половины, Лена увидела взрослого мужчину, бывшего вояку, он сидел на земле, опершись спиной на столб. Весь красный, будто просидел на солнце несколько часов, а может, и спьяна так выгялдел, но Лена не хотела в это вникать. Ей было интересно, что у него на прилавке, а там было именно то, что нужно: варяжские вещи ― браслеты, несколько рун разных размеров, кусок кожи и сильно поношенная рубашка.
– Здравствуйте, подскажите, что это у вас? ― робко произнесла Лена, оглядывая вещи, выставленные к продаже.
– Так, мелочь, забрал у одного варяга на поле боя… ― нехотя ответил мужик.
Казалось, ему вовсе не хотелось ничего продавать, ему вообще ничего не хотелось, кроме как лежать и мечтать о чем-то высоком, и покупатели в эти планы не входили.
– Я возьму вот это, ― Лена протянула руку и ухватила саму большую руну. Продавец раскрыл глаза и оторвался от столба. Лена протянула монету: ― Столько хватит?
– Сполна! ― радостно сказал старый вояка и быстро перевел внимание с Лены на мужика, что стоял через несколько рядов от него. ― Олег, эй, Олег! А ты говорил никто мое барахло не купит! Тащи сюда свою наливку! Деньги есть!
Лена, краем уха услышав разговор, поняла, что переплатила за никому не нужную руну, но сожаление за это не чувствовала, так как только и думала, что о Хельмуте и том, как помочь ему.
Когда Лена вошла, знахарь занимался своими делами, она, жадно глотая воздух и не произнеся ни слова, протянула ему руну, словно теперь спасение воина зависело только от нее.
– Не верю я в это! Но если хочешь, попробуй! ― ответил знахарь, безучастно перебирая лечебные ингредиенты на полках, он даже не посмотрел в сторону девушки.
А Лена хваталась за последний шанс. Дрожащими руками она достала руну, висящую на черной нити, нитка слегка щекотала ее. Девушка никому не говорила о том, что помогает защитнику, чтобы не показаться назойливой для него и непорядочной для остальных. Помочь же больному никак не противоречило ее моральным принципам. Честно говоря, Лена и сама не знала, зачем ей это все, она чувствовала благодарность к Хельмуту, но казалось, на этом ее мотивы не заканчивались. Однако пускать в душу такие мысли она не хотела, убеждала себя, что ей важно только излечение Хельмута.
Медленно, словно боясь нарушить какой-нибудь ритуал, девушка приближалась к неподвижному телу, держа в протянутой руке руну. Тело защитника, спасшего город, сейчас больше напоминало куклу, чем того самого героя, о котором, несмотря на его столь юный возраст, уже ходило множество легенд. Лена почувствовала, что амулет коснулся тела Хельмута, и отпустила нитку, теперь руна лежала на груди варяга. Знахарь продолжал заниматься своими делами, казалось, что он и позабыл о том, что в комнате есть кто-то еще.
– Так и знала… ― разочарованно произнесла девушка.
Ничего волшебного не произошло. По всей видимости, девочка, что посоветовала этот необычный ритуал, просто обычный ребенок, она играла в какую-то игру и этот совет подсказало ей ее воображение. Знахарь увидел, как поникла Лена, и решил ее успокоить, просто обняв, слова здесь были не нужны. Плечо его стало влажным, вместе со слезами у Лены уходили и надежды на исцеление.
Пока знахарь обнимал Лену, он ненароком взглянул на Хельмута. Лекарь последнее время был неэмоционален, работа сделала его хмурым и угрюмым. Ничего не могло его растрогать, Лена, которая так сильно переживала за больного, была далеко не первой, кто так сильно беспокоится, и он просто безэмоционально подставил ей свое плечо, не чувствуя никакого отклика в своей душе. Он равнодушно уставился на грудь Хельмута, пытаясь понять, в чем же суть руны. Смысл ему был давно понятен, но вот почему к этому куску дерева люди так тянутся, ищут в нем смысл, оставалось для него загадкой. С таким же успехом они могли поклоняться обычной веточке на дереве, но от веточки хотя бы будет толк, она вырастет и распустит свои листья однажды, а руна так и останется руной ― простой узор, который поблекнет со временем.
Пока знахарь размышлял об этом, ему показалось, что рука Хельмута дернулась. Но он не придал этому значения, решил, что просто померещилось, поэтому ни один мускул не дернулся на лице лекаря.
– Знаете, раз он подает признаки жизни, значит, он жив, и мы сможем ему помочь, правда? ― с надеждой спрашивала Лена, стараясь себя убедить, что хороший исход возможен.
Любой другой итог означал бы конец. Конец ее чувствам, конец всему народу.
– Да, деточка, все образуется! ― знахарь безучастно произнес заученную фразу, но вдруг заметил, как пальцы больного пошевелились еще раз, на этот раз дольше и уже на двух руках.
Глаза лекаря округлились. Раньше Хельмут двигался машинально, как будто это были просто рефлексы. Все его движения были неожиданными и очень необычными, но толку от никакого не было. А сейчас было видно, что все иначе, что-то в душе подсказывало, что кусок дерева все-таки работает.
– Да! Спасибо вам за поддержку, если бы не вы… ― говорила Лена,