Читать интересную книгу "Пусть она уйдет - Никола Сандерс"

class="p1">– Правда? Я хотела взять ее с собой. Это всего в нескольких домах от нас.

Он берет мое лицо в ладони. Ричард выглядит старше. Даже старше, чем вчера. За ночь у него будто полголовы поседело.

– Я хочу, чтобы ты не волновалась. Чтобы знала, что я здесь и приглядываю за Эви.

– Спасибо, – киваю я и упираюсь лбом ему в грудь. – Это на целый день?

– Да.

– В таком случае, если ты не против, я съезжу в Лондон? Мне нужно кое-что прикупить. И я могла бы пообедать с Робин, если она свободна.

– Думаю, это чудесная идея.

Следующие три дня я изо всех сил пытаюсь быть добрее к Хлое. Отчасти чтобы умилостивить Ричарда, отчасти потому, что после истории о произошедшем с ней в детстве мне уже не кажется, что неадекватное поведение – лишь ее вина.

Я прошу ее покормить Эви и потом хвалю, что у нее отлично получается. В среду звонит Роксана и предупреждает, что сегодня у нее не получится приехать, но она может отработать в пятницу. Я говорю, что ничего страшного. После обеда Хлоя берет мой велосипед – без разрешения – и не возвращается до темноты. Ей я тоже говорю, что ничего страшного, но она молча поднимается в свою комнату. За ужином Ричард спрашивает Хлою, чем она сегодня занималась. Она что-то бормочет о том, что ездила в деревню повидаться с подругой. Последнее слово она особо подчеркивает. А потом смотрит на меня с дрожащими губами. Ричард кидает на меня такой взгляд, будто я только что утопила котенка.

Я напоминаю себе, что они оба немного не в себе из-за травмы и мне нужно быть терпеливее.

Когда доктор Флетчер спрашивает меня, какие именно у меня проблемы, я отвечаю, что в последнее время ощущаю сильную тревогу. Она задает несколько вопросов о причинах, которые могли ее вызвать. Я упоминаю, что дочь моего мужа осталась пожить у нас на несколько недель. Это большое событие, поясняю я, потому что они не разговаривали почти два года. Я умалчиваю о том, что это, очевидно, произошло из-за меня, хотя я не делала и не говорила ничего плохого.

– Мы все втроем пытаемся узнать друг друга, – объясняю я.

Доктор Флетчер кивает.

– Послушайте, все, что вы мне сейчас описываете, совершенно нормально. Я так понимаю, приезд падчерицы внес в вашу жизнь некоторую сумятицу и, видимо, нарушил распорядок, который вы установили для Эви. Но я бы об этом не беспокоилась. На какой срок она планирует у вас задержаться?

– Не знаю. На неопределенный?

Я произношу это слово, и у меня внутри все падает. Неопределенный срок – это сколько? Месяц? Год?

Вечность?

У меня сжимается горло. Доктор Флетчер хмурит брови.

– Я пропишу вам средство против тревоги. – Она что-то пишет в блокноте.

– Спасибо, – говорю я.

По крайней мере я смогу что-то предъявить Ричарду, когда вернусь домой. Типа: вот видишь? Я буду принимать таблетки, чтобы справиться с моей проблемой, в чем бы она ни заключалась.

– Больше вы ничего не хотели бы обсудить? – спрашивает она, протягивая мне рецепт.

– Нет, – отвечаю я.

* * *

Я еду на станцию, чтобы оттуда отправиться на обед с Робин, но на полпути меня одолевает соблазн вернуться обратно домой и проведать Эви.

Но я не поддаюсь. У Ричарда все под контролем. Тем не менее я звоню спросить, все ли в порядке. Когда Ричард берет трубку, я слышу хихиканье Эви на заднем плане.

– Расслабься и повеселись, – говорит он. – И передай привет Робин.

Глава 25

Мы с Робин ждем наши блюда и болтаем обо всем на свете. Она требует показать свежие видео с Эви, и мы вместе умиленно ахаем над телефоном.

– Кто это тут такой? Ты только посмотри! Она стала еще большей очаровашкой! Моя любимая крестная дочка!

– Твоя единственная крестная дочка, – поправляю я.

Она улыбается, не отрываясь от экрана. И отдает мне телефон, только когда приходит официант с нашими салатами.

– Так что, как у тебя дела? Выглядишь уставшей. Эви по-прежнему не спит?

– Когда как. Ты ведь знаешь, каково это.

– Слишком хорошо знаю, – смеется она. – Ты подожди. Это скоро кончится, а потом тебя ждет целый ворох новых увлекательных проблем. А как твоя падчерица?

Я закусываю губу.

– Я волнуюсь, Роб.

– Почему? Что случилось?

И тут у меня во рту словно дамбу прорывает. Рассказываю о Хлое все: про ее грубость, про отношение ко мне. Я говорю без остановки.

– Она воспринимает меня как злую мачеху, которая отняла у нее папу. Она меня не выносит, серьезно! Стоит мне намекнуть, что раз уж она хочет сидеть с ребенком, то, может, иногда ей стоит посидеть с ребенком, она смотрит на меня так, будто я прошу ее отполировать пол зубной щеткой. Ричард говорит, что у меня паранойя. Но это понятно: всегда, когда он рядом, она такая сладкая, что аж противно.

Я рассказываю Робин про вечеринку в честь дня рождения: как она назвала мне не тот день, и если бы Ричард не упомянул о празднике с утра, то это обернулось бы полной катастрофой.

– Это единственный раз, когда он отметил некоторую ее испорченность, – закатываю глаза я. – И он до сих пор не верит, что она специально. В его представлении все это одно большое недоразумение. Ричард такой снисходительный и всепрощающий! Я понимаю, он рад, что она вернулась в его жизнь, но ей уже двадцать один! Она взрослый человек, хотя так и не скажешь. Рядом с ним она ведет себя как двенадцатилетняя папенькина дочка. Поэтому он считает, что проблема во мне. Что я вижу в ней только плохое. Он серьезно считает, что у меня может быть паранойя, как у матери.

– Он сам так сказал?

– Скажем так, он делает очень жирные намеки. – Я с заговорщицким видом подаюсь вперед. – Но она очень хороша. Страшно хитрая. Знаешь, что она сделала на днях? Она прифотошопила к моей фотографии Саймона…

– Саймона?

– Это наш садовник. И вышло так, будто я целую его в щеку.

– Что? – Робин роняет вилку. – Ты сказала Ричарду?

Я почесываю лоб.

– Ну, нет. Еще нет. Ты же знаешь, каким бывает Ричард. Нужно выбрать подходящий момент.

Она хочет что-то ответить, но я перебиваю.

– И есть еще кое-то. Когда она впервые взяла на руки Эви, она конкретно психанула. Стала кричать, чтобы я ее забрала. Как будто испугалась до смерти.

– Что?

– И попросила меня не рассказывать об этом Ричарду. Так что я не рассказала. А через несколько дней я нашла ее посреди ночи в детской: она стояла в ванной и делала что-то непонятное с бутылочкой «Калпола», якобы потому, что Эви плакала.

– О господи, Джо! Вот что ты отправляла на анализы?

– Да! Но все нормально, это оказался «Калпол».

– Просто жуть. Ее нужно выставлять, и в темпе.

– Ну да, было бы здорово. Только ничего не выйдет. Ричард хочет, чтобы она осталась.

Робин качает головой.

– Ты должна его переубедить.

– Хотелось бы, но я не могу! Тут еще, помимо всего прочего, Ричард рассказал, что Диана совершила самоубийство. Все это время я думала, что она умерла от рака.

– Что?! Господи! Как она умерла?

Меня передергивает.

– Они жили в большом доме с центральным открытым залом и трехуровневой галереей с балюстрадами на каждом этаже. Ричард был на конференции в Испании, и Диана спрыгнула с верхнего этажа. Он умерла мгновенно.

– О господи. Это ужасно. Сколько лет было Хлое?

– Одиннадцать. Но это даже не самое худшее.

– Не самое?!

Я киваю.

– Они жили в нескольких милях от остальных соседей. Так что она несколько часов просидела вместе со своей мертвой матерью, прежде чем их нашли.

Робин зажимает рот руками.

– Почему она никому не позвонила? В полицию? Да кому угодно! У них же наверняка был телефон.

– Я не знаю. Наверное, у нее было шок. – Мы обе на некоторое время замолкаем. – Я понимаю, что она через многое прошла. Мне ясно, почему она так по-собственнически относится к отцу, но все же. – Качаю головой. – Я пытаюсь быть более понимающей, но это тяжело.

– По твоим рассказам, она неуравновешенная, Джо.

– Знаю, но каким-то образом ей удается выглядеть хорошей, а меня выставлять плохой. – Я рассказываю,