Читать интересную книгу "Пусть она уйдет - Никола Сандерс"

самая печальная страница моей жизни. И все произошло давно. Я не люблю об этом вспоминать. А когда ты была беременна Эви, мне даже в голову не приходило рассказывать тебе. Тебе правда хотелось бы знать, что я потерял дочь?

– Да. Если бы все было наоборот и ребенка потеряла я, ты бы не хотел об этом знать?

– Честно? Нет. Если бы это было давно и ты оставила все позади, то мне бы незачем было знать.

Мне очень сложно поверить в эти слова. Но, может, в этом и заключается смысл выражения «мужчины – с Марса, а женщины – с Венеры». Я знаю, Ричард не чувствует той же потребности всем делиться, какую испытываю я. Мне нравится ему обо всем рассказывать. Ну, во всяком случае, нравилось. Прежде чем я начала утаивать факты – например, о том, что проверяла бутылку «Калпола» на наличие смертельного яда.

Я ерзаю на диване, откидываюсь на подлокотник и внимательно смотрю на него.

– Как ее звали?

Он глядит на свой бокал.

– Софи.

– Софи, – повторяю я. – Красивое имя.

Ричард делает глоток вина.

– В статье сказано, что она умерла во сне.

– Да. Все произошло очень внезапно, как и всегда в таких случаях.

Я беру его за руку и легонько ее сжимаю.

– Мне очень жаль. Сколько ей было?

– Три месяца.

– О господи! Я думала…

– Что?

– Что она была гораздо младше, когда умерла. Может, всего несколько дней…

– Думаешь, так было бы легче? – говорит он сквозь стиснутые зубы.

– Нет, конечно, нет.

Он отпускает мою руку и трет глаза двумя пальцами.

– Теперь понимаешь, почему я тебе не говорил? Зачем привносить этот кошмар в нашу жизнь? У нас есть свой здоровый и счастливый ребенок. Зачем нужно возвращаться к прошлому?

– Но тут есть другой довод, Ричард. Может, было бы разумнее сказать мне, чтобы я удостоверилась…

– Что этого не случится с Эви? Думаешь, я об этом не думал?

Теперь я понимаю, почему он так ревностно относится к Эви и так ответственно подошел к выбору видеоняни, зачем постоянно проверяет ее днем и ночью.

Ричард ерзает на диване.

– Внезапная младенческая смерть – большая редкость в наше время. Мне не хотелось, чтобы ты волновалась. Лучше я буду переживать за нас обоих.

– Мне очень жаль, Ричард. Но мне бы все равно хотелось, чтобы ты рассказал мне. Особенно когда к нам приехала Хлоя. Сколько ей было, когда это случилось?

– А в статье про это не говорится? – сухо спрашивает он.

– Я не знаю. Не успела дочитать, когда ты зашел.

– Хлое было одиннадцать.

– Одиннадцать? – Я пытаюсь уложить в голове услышанное. – Хочешь сказать…

– Да, именно. Софи умерла незадолго до Дианы. На самом деле, всего за два месяца.

– Господи, какой ужас!

Он кивает, глядя в свой бокал.

– То есть между девочками довольно большая разница. Как минимум десять лет.

– Софи была счастливой случайностью. Диана не хотела больше детей и принимала противозачаточные, но мы оказались статистической погрешностью. Когда она обнаружила, что беременна, то была на седьмом небе от счастья. Я тоже. Но беременность проходила тяжело, и Диана с трудом справлялась. После рождения ребенка все стало еще хуже.

– В каком смысле?

Он потирает переносицу.

– Я был очень занят, мы как раз организовывали собственную фирму, так что я часто бывал в отъезде. Диана сильно раздражалась, случались вспышки ярости. Она постоянно жаловалась на Хлою, причем совершенно безосновательно. Говорила, что Хлоя не способна привыкнуть к новому ребенку в семье, хотя Хлоя очевидно обожала Софи.

– И что, по словам Дианы, делала Хлоя?

– Она говорила, что когда брала Софи на руки, Хлоя начинала орать во все горло и не останавливалась, пока Диана не клала ее обратно.

– О. И как Диана справлялась? Ей ведь нужно было брать ребенка на руки. Не могла же она оставлять ее голодной и мокрой, в грязных подгузниках?

– Днем Хлоя уходила в школу, а вечером, когда я возвращался домой, ей нравилось проводить время со мной. Она тихо сидела у меня в кабинете, пока я работал. Но, как я и сказал, ни разу не наблюдал того поведения, которое описывала Диана.

А потом он украдкой улыбается, как будто что-то вспомнив.

– Однажды Хлоя выкинула все вещи и игрушки Софи в мусорный бак. Такое бывало, да.

– Вау, Ричард, на самом деле это звучит достаточно серьезно. Гораздо экстремальнее, чем обычное соперничество между сестрами.

– Диана слишком переутомлялась, вот и все. Ты знаешь, каково это. Она постоянно срывалась на Хлою. – Он взъерошивает себе волосы. Я едва удерживаюсь от желания их пригладить.

– Может, Диана говорила правду? – тихо произношу я. – Может, рядом с тобой Хлоя демонстрировала себя в лучшем виде. Звучит смутно знакомо, – неуверенно бормочу я.

На секунду его взгляд вспыхивает злостью, но она почти мгновенно рассеивается. Ричард похлопывает меня по руке.

– Я не говорю, что Хлоя – маленький ангел, но ты не знаешь, какой была Диана. Материнство давалось ей нелегко. А потом, когда Софи умерла… Ну, можешь себе представить. Диана просто не смогла с этим смириться. Она не вылезала из кровати. Как будто отказывалась жить дальше. Через шесть или семь недель ей как будто стало немного лучше. Из-за той конференции я впервые оставил их больше чем на несколько часов.

Я глажу его по щеке.

– Это не твоя вина, Ричард.

Внезапно его глаза наполняются яростью.

– Конечно, это моя вина! Я не должен был бросать их одних! Было слишком рано. Я никогда себя не прощу. Никогда.

Мне в голову приходит неожиданная мысль, что Ричард никогда не рассказывал мне про Софи из-за чувства вины, а не из-за убежденности, что прошлое должно оставаться в прошлом.

– Ты ничего не мог сделать, – говорю я. – Тебе нужно было ненадолго уехать. Ты даже представить не мог, что такое случится.

– Не мог? – Он залпом допивает остатки вина.

– Нет, Ричард. Не мог.

– Ну, если ты так говоришь… Ну и как, помогло это тебе лучше понять Хлою?

Я не обращаю внимания на сарказм в его голосе и киваю.

– У нее было травмирующее детство. Даже более травмирующее, чем я думала.

– Вот именно. Теперь ты понимаешь, почему я обязан быть с ней мягким. От такой травмы нельзя оправиться. Бог свидетель – мы пытались. Прошли через кучу врачей, но она так и не стала прежней. Только после того, как провела пару лет в интернате.

– Что обсуждаете, ребят?

Мы были так поглощены разговором, что не заметили возвращения Хлои. Она стоит в дверном проеме, глубоко засунув руки в карманы, и прислоняется к дверному косяку. Я улыбаюсь ей. Она не делает того же в ответ.

– Просто болтали, – говорю я и поворачиваюсь к Ричарду. Он страшно побледнел и смотрит на нее с дрожащей улыбкой.

Я снова гляжу на Хлою. Она стоит, уставившись на своего отца, злобно сощурив глаза. Ричард высвобождается из моих объятий.

– Не хочешь бокал вина, милая?

Его голос звучит совершенно неестественно. Вымученно и чрезмерно жизнерадостно. А еще он не встречается со мной глазами.

Он знает. Он знает, какая она, но делает вид, что это не так. Или, возможно, в нем так сильно отрицание, что Ричард сам себе боится в этом признаться. Но внезапно я четко понимаю одну вещь: он не хочет ее провоцировать.

Глава 28

Прежде чем лечь в кровать, я отправляюсь в свой кабинет и дочитываю статью.

Как и сказал Ричард, маленькая Софи умерла, когда ей было три месяца. Именно внезапная смерть Софи стала основным аргументом в решении суда, что гибель Дианы – это самоубийство.

Откидываюсь на стуле. Возможно, я была слишком сурова с Хлоей. Ей через многое пришлось пройти. Сначала смерть младшей сестры, потом гибель матери при самых ужасных обстоятельствах. Не могу поверить, что после всего этого Ричард послал ее в интернат, какой бы она ни была трудной, назойливой или какой угодно. Понимаю, он хотел, чтобы у нее были друзья, но она, должно быть, почувствовала, что ее бросил последний близкий человек на свете.

Я принимаю решение. Мне необходимо сблизиться с Хлоей. Надо показать, что ей нечего бояться, что ее любят и что у нее есть крыша над головой – место, которое она может смело называть и считать