Читать интересную книгу "Роль России и Романовых в Великой Войне 1914-1918 гг. - Олейников Алексей Владимирович"

Успешное с тактической точки зрения, Летнее наступление 1917 г. ознаменовалось тяжелыми стратегическими последствиями. Очевидно, что в полной мере реализовать стратегическое планирование Ставки в послереволюционных условиях возможности уже не было. Огромное влияние на ход и исход кампании оказало падение боеспособности и боевой упругости русских войск.

Но даже в ситуации утраты боеспособности русская армия продолжала удерживать против себя значительные силы противника, наносить им потери, выполняя тем самым союзнический долг. Показательны в этом смысле Июньское наступление Юго-Западного фронта, июльско-августовские операции на Румынском фронте, Моонзундская операция.

Хотя Э. фон Людендорф писал о Русском фронте октября 1917 г.: «На всем огромном протяжении фронта постепенно установились оживленные отношения между неприятельскими и нашими окопами. Мы продолжали укреплять в русской армии жажду мира»,[145] ему пришлось также констатировать: «В то время на Восточном фронте находилось приблизительно 80 дивизий, т. е. одна треть всех наших сил»[146].

Последнее наступление русской армии благотворно сказалось на положении дел на Французском фронте — в очередной раз она помогла оттянуть на себя силы противника и облегчить положение французов, оправляющихся после революционных выступлений в своей армии весной 1917 г. Всего, пользуясь пассивностью западных союзников России, противник в период русского наступления перебросил на восток до 13-ти германских (из них 11 с Французского фронта) дивизий и 3 австро-венгерских дивизии с Итальянского фронта.

Немецкий генерал Э. Людендорф отмечал, что «для контрудара (июльского — А.О.)… были необходимы подкрепления с Запада… На Западном фронте командиры с большой неохотой отдавали дивизии на восток»[147].

Если в августе 1917 г. против России было сосредоточено 150 пехотных дивизий противника (из 358 дивизий) — до 42 % (с германскими дивизиями на Русско-румынском фронте 43 %), то в ноябре — 128 пехотных дивизий (из 366 дивизий) — 35 % (с германскими дивизиями на Русско-румынском фронте 37 %). Именно на август 1917 г. приходится количественный максимум соединений стран германского блока, выставленных против России. Еще в ноябре 1917 г. практически прекративший свое существование Русский фронт притягивал к себе более 70-ти германских пехотных дивизий. И это не считая конницы и австро-венгерских войск.

В кампании 1917 г. армии германского блока на Русском фронте понесли значительные потери. Германцы потеряли до 350-ти тыс. (при 900-х тыс. на других фронтах) человек — 28 % от всех потерь пришлись на Русско-румынский фронт.

Австрийцы около 150 тыс. бойцов потеряли на Русско-румынском фронте (при 316-ти тыс. на других фронтах — впервые за войну их потери на Итальянском фронте превысили потери на Русском) — 32 %.

Относительно невелики были потери турок и болгар.

Общие потери русской армии в 1917 г. на всех фронтах оцениваются примерно в 400 тыс. человек.

В ходе кампании 1917 г. русские войска захватили значительные трофеи — до 100 тыс. пленных австрийцев и более 20 тыс. пленных германцев, 200 орудий и до 500 пулеметов.

Но, вынеся бремя войны в самые тяжелые годы, Россия лишилась лавров победителя. День 3-го марта 1918 г., когда был подписан Брест-Литовский мирный договор между РСФСР и Центральными державами, считается днем окончания участия России в Первой мировой войне — хотя русские воинские контингенты продолжали борьбу с врагом в составе армий союзников, а ТВД бывшего Восточного фронта продолжали удерживать значительное количество австро-германских войск.

Так, последняя надежда Германии — весеннее наступление 1918 г. во Франции не вылилось в стратегический успех, в том числе и потому, что не было подвижных сил для развития успеха — вся конница была на востоке: «…Наличие в первом мартовском прорыве на Амьен подвижного рода войск в виде конницы, соответственно оснащенной технически, как подтверждают исследователи мировой войны (Куль, Сект, Брандо и др.), имело бы огромное значение для германцев. Брошенная в прорыв, преследуя отходящего противника, конница захватила бы железнодорожный узел Амьена, в 15 км от которого залегла выдохшаяся германская пехота»[148].

Бывший генерал-квартирмейстер германского Большого Генерального штаба генерал пехоты Г. фон Куль также отмечал, что наличие на амьенском направлении крупных кавалерийских соединений у германцев могло бы создать в вопросе захвата Амьена решающую роль: «Если бы конница прорвалась в широкий промежуток, образовавшийся против правого фланга 18-й армии (между Фукекур и южнее Рой) на стыке английской и французской армий, то она задержала бы перебрасываемые на автомобилях и по железной дороге французские дивизии, застигнув их врасплох, опрокинула бы подходившую без всякого прикрытия неприятельскую артиллерию и навела бы панику и ужас в тылу у французов и англичан, которые в то время вели еще бой с левым флангом 2-й армии и с 18-й армией»[149].

Страх и уважение, которые Русский фронт внушал немцам, были таковы, что германское верховное командование все еще держало здесь значительные силы даже в период тяжелых и судьбоносных боев во Франции 1918 г. Э. фон Людендорф так объяснял создавшуюся ситуацию: «В тот момент русская армия не являлась боевым фактором, но русский фронт мог ежеминутно возродиться…»[150].

В период последнего германского наступления на Западе весны-лета 1918 г. бывшие ТВД Русского фронта притягивали до 50-ти германских дивизий (при 193 на Французском фронте), чем оказали неоценимую и последнюю помощь своим бывшим союзникам. Именно этих дивизий не хватило Э. фон Людендорфу в последнем броске, и их отсутствие в нужный момент на Французском фронте было фатальным для немцев обстоятельством и их последней ошибкой стратегического масштаба.

Глава II.

Романовы — Верховные главнокомандующие русской действующей армией и мировая воина

С династией Романовых связано немало славных страниц отечественной военной истории. Значительный вклад в величие и военную мощь России внесли ее представители.

2.1. Первый Главком. Великий князь Николай Николаевич (Младший)

Первый Верховный Главнокомандующий русской Действующей армией Первой мировой войны Великий князь Николай Николаевич (Младший) — очень колоритная и неординарная личность. Внук Императора Николая I и сын Великого князя Николая Николаевича (Старшего), Главнокомандующего Русской армией в Русско-Турецкой войне 1877–1878 гг., он был прирожденным воином, как говорится, до мозга костей. Знания, полученные в Академии Генерального штаба (закончил с Серебряной медалью), масштабный опыт строевой службы, боевые отличия имели важное значение в формировании будущего полководца и администратора.

Мы не ставим целью рассмотреть весь жизненный путь Великого князя (об этом написана масса трудов — достаточно вспомнить фундаментальную работу генерал-квартирмейстера Ставки Ю.Н. Данилова), его политическую и военную карьеру. Остановимся лишь на некоторых аспектах деятельности Николая Николаевича как первого Главковерха Действующей армией на первом, наиболее ответственном этапе Великой войны.

Природа наделила Великого князя ясным умом, четкостью мысли, твердой волей и, что самое замечательное, безграничной верой в русского человека. Причем Великий князь постоянно совершенствовал свои знания, двигаясь по пути службы Родине.

Заслужив боевые отличия в огне Русско-Турецкой войны, Великий князь последовательно проходит все строевые офицерские должности в лейб-гвардии Гусарском полку — вплоть до должности командира последнего. И очень скоро возглавляемый им полк становится примером для подражания.