своему напарнику и сказал:
– Лу, я начинаю задаваться вопросом, пойдет ли что-нибудь для нас так, как надо, в этом деле.
* * *
На следующий день, когда небо над головой прояснилось, детективы снова отправились осушать пруд. Те зрители, которых не испугал прошедший накануне ливень, вернулись в почти прежнем количестве. Пока уровень воды в пруду медленно опускался, Пауэрс отправился в ближайший лес, взяв с собой только Ансера.
– Эй! – окликнул их какой-то репортер. – Вы это куда?
– Оставайтесь здесь, – уклончиво ответил Пауэрс. – Лу, пойдем со мной.
Мужчины тщательно осмотрели прилегающую к пруду территорию, но нашли только мужской носовой платок с вышитой на нем буквой П.
– Это что-нибудь значит для вас, детектив? – спросил Пауэрс.
– Нет, если только ты не убил Хейзел Дрю и не уронил при этом свой носовой платок, – парировал Ансер.
К полудню пруд был осушен и протрален от одного конца до другого. Детективы, надев резиновые сапоги, несколько часов возились в грязи. К двум часам дня они уже почти сдались, когда Пауэрс заметил двух полицейских, увлеченно что-то обсуждающих между собой. Один из них только что прибыл из Троя.
– Что за шум? – спросил Пауэрс.
– Они там только что нашли чемодан, – сказал приехавший из Троя. Все это время он был в городе!
– Вот те на, – подумал Пауэрс.
Он повернулся, чтобы посочувствовать напарнику, но обнаружил, что тот изо всех сил пытается вытащить сапог из похожей на зыбучий песок трясины, которую они сами же непреднамеренно создали. Покачав головой, Пауэрс предоставил Ансера самому себе и побрел в сторону более надежной почвы.
* * *
В то время как Пауэрс и Ансер боролись со стихией и местными жителями в сельской местности, окружной детектив Дункан Кей, выполняя задание, проверял комнаты хранения и отели в Трое.
Удача улыбнулась ему около 16:00, благодаря мужчине с редким именем Адельберт Этвуд – посылочному клерку на Юнион-Стейшн, который вспомнил молодую женщину, регистрировавшую багаж во второй половине дня во вторник, 7 июля.
– Ничего странного в этом не было, но с тех пор вещи здесь.
У Кея екнуло сердце.
– Давайте посмотрим, – предложил он.
Этвуд повел детектива в заднюю комнату, где взялся за поиски пропавшей сумки.
– Я думаю, что они все еще здесь, – сказал он. – Просто нужно найти эти… Ага!
Он вытащил из-под груды багажа светло-коричневый чемодан.
Чемодан был похож на тот, который носила с собой Хейзел. Перевернув его, Кей нашел именно то, на что надеялся: на ручке были выгравированы буквы Х.А.Д. На корешке билета чернилами были написаны время и дата транзакции: 1:49 ночи, вторник, 7 июля – примерно за шесть часов до того, как Хейзел Дрю в последний раз видели в Сэнд-Лейке.
– Что вы помните о человеке, который сдал это? – спросил Кей. – Это была девушка? Как она выглядела?
– Молодая девушка. Блондинка. Это почти все, что я могу вспомнить. Здесь бывает довольно оживленно, особенно летом.
– Понимаю. Взгляните на это, – сказал Кей, показывая Этвуду фотографию Хейзел.
– Может быть. Не могу сказать наверняка. Вроде бы она.
– Она была одна? Или с кем-то?
Этвуд в глубокой задумчивости потер подбородок. Его молчание, казалось, длилось целую вечность.
– Хотел бы я сказать, мистер, но, честно говоря, не могу вспомнить. Она была просто еще одним клиентом, сдававшим багаж.
Кей поблагодарил Этвуда, схватил чемодан и убежал так быстро, что ошеломленный клерк не успел даже пожать руку любопытному детективу.
Быстро вернувшись в здание суда округа Ренсселер, взволнованный Кей разыскал О’Брайена в его кабинете.
– Смотри, что я нашел, – сказал он, поднимая свою удачную находку.
Глубокие темные глаза О’Брайена заблестели. Он даже вскочил со стула.
– Ей-богу, мне бы не помешали хорошие новости.
Кей положил чемодан на стол О’Брайена и открыл его. Двое мужчин принялись нетерпеливо рыться в содержимом. В желтом блокноте Кей записал все, что они нашли: черная кожаная сумочка, золотой медальон в форме сердечка с диагональной скобкой из искусственных бриллиантов, расческа, зубнаяю щетка, кимоно с японским принтом, ночная рубашка, отделанная розовой лентой, мочалка, нижнее белье, носовой платок.
– Должно быть, оно, – сказал Кей.
– Точно оно, – согласился О’Брайен.
– Ну, и что дальше, шеф?
О’Брайен на мгновение задумался. Потом вздохнул.
– Давай завтра утром доставим сюда тетю – для подтверждения.
* * *
Минни Тейлор подтвердила то, что О’Брайен и Кей уже знали: чемодан и его содержимое принадлежали Хейзел.
Когда ее допросили позже, Джулия Дрю сначала была удивлена тем, что в багаже только чемодан: она была уверена, что у Хейзел была еще коричневая сумка из искусственной кожи длиной около шести дюймов и шириной четыре дюйма, украшенная лентой. По ее словам, Хейзел никуда не ходила без этой сумки, в которой хранила кошелек с монетами и носовой платок. Поначалу это вызвало настоящий переполох, пока подруга Хейзел, Кэрри Уивер, не объяснила в конце концов, что Хейзел потеряла коричневую сумочку во время поездки на выходные в Нью-Йорк в День памяти. Но был и еще один неоспоримый факт: коричневая сумка для покупок, которая была у Хейзел, когда Минни видела ее в последний раз, и половина багажного билета все еще отсутствовали.
Для О’Брайена и Кея наличие чемодана на Юнион-Стейшн устранило все сомнения в том, планировала ли Хейзел провести ночь 7 июля в Табортоне. Должно быть, она собиралась вернуться в Трой той же ночью. Но как? Единственными деньгами, которые она имела при себе, была пятицентовая монета в пальце перчатки, из-за чего ей не хватало пятнадцати центов на проезд в трамвае обратно в Трой. Правда, хозяйственная сумка пропала, и вполне возможно, что убийца скрылся с теми средствами, которые у нее были при себе, но Хейзел, как говорили, хранила свои деньги в сумочке, которую она положила в чемодан на Юнион-Стейшн в Трое. Кей, по крайней мере, был убежден, что пять центов – это все деньги, которые были у нее при себе в момент смерти. Как же тогда она вообще смогла бы заплатить за чемодан? И, уволившись с работы у Кэри, куда она собиралась отправиться, забрав его?
Прошли дни, а следователи все еще мало продвинулись в отслеживании передвижений Хейзел с того момента, как она оставила Минни Тейлор на Паулинг-авеню в Трое утром 6 июля, до тех пор, пока ее увидели на Табортон-роуд около семи тридцати следующего вечера. О’Брайен и его следователи еще не знали, что нехватка улик сменится их лавиной. И в конце концов, просеяв все, что на них обрушится, они смогут собрать воедино более полную картину последних дней Хейзел в Трое.
Генриетта Робертсон, чья дочь Лилиан дружила с Хейзел, рассказала, что столкнулась с ней между 11:20 и 11:30 утра в понедельник, 6 июля, на Юнион-стейшн. Девушка показалась ей веселой и беззаботной. Они поздоровались.
– Куда направляешься? – спросила Генриетта.
– Собираюсь, как говорится, немного спуститься по реке, – сказала Хейзел.
«Хм, – подумала про себя Генриетта. –