Кэми повернула ключ в замке и, приложив усилие, чтобы открыть дверь, потому что ключ вечно застревает, взглянула на Джареда. Он стоял и смотрел на нее, потом взглянул на дом, и в этот момент он почему-то показался Кэми таким беспомощным. Что было нелепым, потому как Джаред имел вид одного из наименее уязвимых людей, которых ей доводилось встречать. Но что-то в том, как он стоял, заставило ее представить мальчишку, стоящего перед витриной магазина, который знает, что не может позволить себе ничего купить.
Глаза Джареда встретились с глазами Кэми. Его настороженность нахлынула, пытаясь выстроить запоздалые барьеры между ними. Это было почти ужасно, когда мнение незнакомца значит так ужасно много.
Кэми махнула рукой:
— Добро пожаловать в мое скромное жилище! — сказала она громко, а когда он все еще остался стоять на месте, она протянула к нему руку и уже тише добавила. — Джаред, проходи.
Он не взял ее за руку, и спустя мгновение, ее окатило холодной волной. Она опустила руку. Как только она развернулась и вошла внутрь, Джаред последовал ее примеру. Кэми помедлила на пороге, чтобы разуться, потому что Собо всегда хотела, чтобы, как только перешагивали через порог, туфли переобувались на тапочки, и она тут же вспоминала, что Собо больше нет и надо уже перестать выкрикивать «Обаа-тян!»3, это потеряло всякий смысл с уходом Собо из жизни, потому что оно было именем для семьи, и она всегда в ином случае предпочитала слову «бабушка» — Собо, даже у себя в голове, потому что Джаред всегда был там. Она замешкалась, подняла взгляд, чтобы объяснить это Джареду и увидела, что он уже все понял.
Она одарила его мимолетной улыбкой. Они прошли по коридору и вошли в гостиную.
В первую очередь Кэми нужно было проверить мальчиков: по правде говоря, ей не следовало идти домой так долго, да и еще окольными путями. Дети могли оставаться в одиночестве в течение пары часов, потому что Тен был патологически ответственным, самым ответственным ребенком во вселенной, но что до Томо, тот никогда его не слушался. В гостиной, как всегда, творился беспорядок, и Кэми чуть не сломала себе шею, запнувшись об один из игрушечных грузовиков Томо.
«Будет лучше, если ты представишь эту комнату — минным полем. Ступай осторожно или взорвешься», — посоветовала она Джареду, а затем добавила вслух:
— Ужасные отродья! У нас гость. Скройте следы своих преступлений.
Томо, смотревший телевизор с оглушительным звуком, пронзительно завопил, превзойдя ящик по громкости, и повернулся на диване. Тен, сидевший на мягком подоконнике с книгой на коленях, отвернулся от окна и постарался вести себя очень тихо, пока оценивал ситуацию. Кэми послала ему ободряющую улыбку, и он в ответ по-совиному моргнул за стеклами своих очков.
— Ты кто такой? — спросил Томо Джареда.
— Это Томо, — и хотя Джаред это знал, она сказала, просто, чтобы потом добавить. — Прошло семь лет, как злые феи ниспослали его нам в качестве проклятья. Мы до сих пор не очень понимаем, чем им насолили. А это Тен. Ему десять, и да, мы знаем, как это ужасно звучит. Мы собираемся закатить офигенную вечеринку для него в Доле, которую здесь никогда не видывали, как только ему стукнет одиннадцать.
— Сколько месяцев ждать? — спросил Джаред.
Застенчивый Тен набрался смелости и тоненьким голоском ответил:
— Девять.
— Это круто, приятель.
Тен обмяк, испытав облегчение. Он пожал плечами и опять склонил голову над своей книгой.
— А что ты здесь делаешь? — захотел узнать Томо. — Я тебя никогда прежде не видел! Ты знаешь какую-нибудь песенку Снупи?
— Гм, нет, — ответил Джаред. — Извини.
— Прекрати докучать моему гостю, — приказала Кэми.
— Если я перестану… — начал торговаться Томмо. — Если я перестану. Можно мне четыре стакана лимонада?
— Нет.
— Почему?
— Потому что если ты обопьешься лимонада, то лопнешь, — сказала Кэми. — Папа спустится вниз и спросит: «А где же мой младшенький?», а я только и смогу, что ткнуть пальцем в пол, на котором все, что будет напоминать о тебе — это лужа лимонада и кучка просахаренных внутренностей. Ты можешь выпить один стакан лимонада.
Томо обрадовано воскликнул и, спрыгнув с дивана, со всех ног побежал на кухню.
Кэми вздохнула:
— Современная теория гласит, что он — лимонадный вампир. Пошли.
— Рад был знакомству, — смущенно сказал Джаред Тену, который в ответ покраснел и что-то пробормотал в страницы своей книги.
— Ты ему нравишься, — заметила Кэми.
— О, да, — сказал Джаред. — Похоже на то.
— Однажды он спрятался под диван от кокер-спаниеля, — сказала Кэми. — Так что ты отлично справляешься.
Она распахнула дверь на кухню, и снова это походило на то, будто нечто знакомое и привычное видится впервые. Ей было интересно, что же Джаред подумал обо всем этом: красные каменные плиты, разбавленные теплым оранжевым, гирлянды из сушеных трав, качающиеся из стороны в сторону над широкой деревянной столешницей, круглый стол и пухлый зеленый диван, стратегически верно расположенный в квадрате солнечного света, который проникал через окно. И, разумеется, ее брат, похоже, отплясывающий мистический танец, посвященный лимонаду.
Гости говорили, что Томо похож на папу, хотя папины черные волосы топорщатся, как щетка и у него скулы, которыми можно резать стекло, в то время, как у Томо черная шелковистая шапка волос, которая обрамляет лицо, круглое как блюдо. Они совсем не похожи, за исключением того, что у обоих есть японские черты. Тен так вообще, даже слегка не напоминает японца, а Кэми единственная, кто имеет сходство с ними обоими, так, словно она не очень подходила ни той, ни другой стороне родни их семьи.
Кэми встала на цыпочки, чтобы открыть верхний шкафчик буфета. Лимонад хранился в самом высоком месте, которое у них имелось. Когда они держали его в холодильнике, это привело к тому, что Томо был обнаружен на полу возле холодильника с приступом сахарной комы, сжимающим пустую бутылку. И так было не единожды.
— Вот, — пробормотал Джаред. Он протянул руку и достал лимонад.
Кэми обернулась и увидела, что его тело изогнулось так, чтобы не задеть ее.
— Спасибо, — пробормотала она и пошла, чтобы взять стаканы.
— А ты высоченный! — одобрительно высказался Томо, останавливаясь посреди танца. — Откуда у тебя появился шрам на лице?
— Томо! — сказала Кэми.
— Битая бутылка, — коротко ответил Джаред.
— Извини, — сказала Кэми, как только Томо провальсировал прочь из кухни с бокалом лимонада в руках.
«Кэми, все отлично», — сказала Джаред. В ее кухне он смотрелся особенно высоким, большим и с резкими чертами лица, и инородным, совсем не так, как в лесу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});